Крутые белые парни

— Это револьвер «бычий глаз»? — спросил Лэймар.

— Иди ко всем чертям, — ответил лежавший на полу с распухшим лицом старик.

— Они меня точно дождутся, я это и без тебя знаю, но все же, это «бычий глаз»?

— Билл был чемпионом штата по стрельбе из пистолета, по стендовой стрельбе и по беглому огню. Это было в семидесятые годы, — пояснила женщина.

— Я бы мечтал посмотреть, как он стреляет, — заметил Лэймар, — но этого не случится.

Он снова наклонился и достал из ниши еще кое-что: это был мощный револьвер «Кольт 0,367 Магнум» с четырехдюймовым стволом, такие стволы называют питонами. Он вручил оружие Ричарду.

— Вот. Держи, — сказал он, — теперь ты мужчина.

Потом он повернулся к пожилой леди.

— Я могу спорить, что вы прекрасно готовите. Почему бы вам не накормить нас настоящим деревенским завтраком? Яйца, бекон, сок и еще что-нибудь этакое. Я и мои друзья голодны, как черти, бабуля.

— Не давай им ничего, — приказал ей старик.

— Вы же собираетесь убить нас, — сказала старая женщина.

— Да, мэм, может, мне придется это сделать, но не потому, что вы мне не нравитесь, нет, просто так складываются обстоятельства. Но давайте мы сперва поедим, ладно?

— Это можно, — согласилась старая леди.

— Мэри, ты набитая дура, — проворчал старик.

— Ну что ты кипятишься, Билл, — сказал Лэймар, — Мэри просто хочет показать, что она хорошая хозяйка.

Глава 6

«Должно быть, я изрядный подонок», — думал Бад, удивляясь головокружительной скорости своего падения и предательства. Это оказалось так легко и просто. Ложь въелась в его плоть и кровь, стала привычкой, второй натурой. Он мог позвонить Джен и обмануть ее двумя, тремя короткими отрывистыми фразами. Подсознательно он чувствовал, что, чем меньше он будет общаться с Джен и чем больше будет грубить ей, тем меньше будет мучить его совесть. После этого он звонил Холли, и на этот раз его разговор отличался нежностью, голос излучал доброту. Перемена совершалась в нем очень быстро и естественно. Это делало его больным, он очень переживал, но ничего не мог с собой поделать.

Сейчас Бад стоял у телефона-автомата в закусочной Джима Дайнера в Ратлифф-Сити, на семьдесят шестой дороге, ведущей из Оклахомы к Далласу. Место было довольно пустынное — закусочная, маленький магазинчик и прачечная-автомат. Заведение славилось красными перчиками, но сейчас было раннее утро, и перчиков еще не подавали. Часы показывали десять часов утра, они патрулировали с шести; четыре часа они провели за рулем и изрядно устали. Их патрульная машина была малой частью всеобщего движения, которое имело целью попытаться перехватить... А кого, собственно, они собирались перехватывать? Заключенных? Об этих парнях ничего не было слышно с самого момента обнаружения фургона с трупом, а произошло это уже тридцать шесть часов назад.

Телефон позвонил дважды, потом Джен подняла трубку.

— Привет, как твои дела? Спасибо за форму.

Джен, вечно занятая обслуживанием других, привезла в Чикашей в управление пять форменных рубашек в пластиковом пакете, смену белья и носки. За время отсутствия Бад порядком обносился.

— Ну, у нас-то все хорошо, — ответила она. — У нас все в порядке. Ну, а как ты?

В этом голосе была вся Джен: отстраненная, соблюдающая дистанцию, скрыто чем-то недовольная, однако это недовольство было практически невозможно потрогать пальцами, его можно было почувствовать, но невозможно ухватить.

— Со мной все нормально. Ты знаешь, тут такая суета, творится Бог знает что, но никто не имеет ни малейшего представления, куда делись эти ребята. Кажется, дорожные посты будут свертывать, а патрули отзывать, может быть, уже завтра. Решили, что здесь мы их все равно уже не найдем.

— Как это ужасно — то, что они сделали с этим парнем из фургона, — сказала Джен.

— Правда, это страшно. Они просто ублюдки. Ну да ладно, как дети?

— Рассу в колледже выставили оценки. Знаешь, он у нас просто отличник. Мы можем им гордиться.

— Да, парень весь в тебя. Как дела у Джеффа?

— О, с ним тоже все отлично. У них был матч, но, правда, он не попал в основной состав, хотя это почему-то не очень испортило ему настроение. После игры мальчики пошли в пиццерию, и сейчас он там с ними.

— Как я хотел посмотреть эту игру. Проклятая служба. Теперь придется ждать целый год, но тогда уж я наверняка поеду с ним.

— Ох, Бад?

— В чем дело? — спросил он, поглядывая на часы.

— Ты был в пятницу около Форта?

В мозгу прозвучал тихий сигнал опасности. Пятница, да? Он был с Холли. Они провели пару часов в комнате мотеля. Этот мотель называется «Вигвам» и находится у четвертых ворот Форта. Обычно там останавливаются приезжающие в гости к солдатам родственники. Мотель держал отставной полицейский, который позволял Баду бесплатно пользоваться комнатой в дневное время.

Бад удивился, как больно ударил его вопрос жены. Раньше у него не возникало никаких проблем. Он оглянулся и посмотрел на беднягу Теда. Тот сидел за столиком перед нетронутой тарелкой с яичницей и наполовину отпитым стаканом кока-колы и разговаривал с официанткой.

— Нет, нет, я там точно не был, — соврал он, стараясь придать своему голосу невинность, что, впрочем, ему не удалось.

— Мардж Сойер клянется, что видела, как ты выезжал со стоянки у Форта. Она посигналила тебе, но ты не обратил на это внимания. Я почему тебе об этом говорю. Дело в том, что она попросила узнать у тебя, если ты хорошо знаешь это место, не можешь ли ты порекомендовать дешевый мотель, потому что номера в «Холидей Инн» стоят очень дорого, а сестра Мардж...

— Нет, Джен, это был не я, к тому же я совершенно не знаю района Форт-Силл, — рявкнул Бад, чувствуя, как ложь неловко ворочается у него во рту. — Слушай, ладно, мне пора возвращаться на дорогу. Вечером, если смогу, я тебе позвоню.

— Я в этом не сомневаюсь.

Бад повесил трубку. Он поступил нехорошо и злился на себя за это; было ясное, погожее утро, но Бад с удивлением обнаружил, что дышится ему тяжело. Кто такая эта Мардж Сойер? Что она видела? Он в тот день был в форме, она ни с кем не могла его спутать. Вот черт! Влипнуть так по-дурацки. Может, надо на время прекратить встречи или придумать еще что-нибудь...

Он бросил в щель еще одну монету и набрал номер. Она сразу взяла трубку.

— О, Бад, ты так давно не звонил! Ты же обещал позвонить вчера.

Такие замечания и в хорошие времена всегда раздражали Бада, а в том настроении, в каком он сейчас находился, такой вопрос его разозлил. Иногда это становилось слишком тяжелым грузом, и тогда на один-два вечера ему требовалась передышка. Надо было постоянно запоминать массу разных вещей: почему задержался, что произошло, какой дорогой он ехал домой. Короче, ему приходилось играть роль, которую всегда приходится играть человеку, решившемуся на обман. Это изматывало его.

— Я никак не мог оторваться от Теда. Они постоянно заставляют нас патрулировать дороги, я вырвался на одну секунду.

— Ладно, как ты там? — решила поинтересоваться Холли.

— Здесь не так уж много хлопот, но масса скучной суеты, скажу я тебе. Но думаю, что скоро нас отзовут. Кажется, у начальства ничего не получается с поимкой.

— Бад, ты говоришь таким раздраженным голосом.

— Я просто устал, Холли.

— Я по тебе очень соскучилась.

— И я соскучился по тебе, моя радость.

— Мы увидимся в тот день, когда вас распустят по домам?

— Ну, я, конечно, постараюсь с тобой увидеться, — заверил он, смутно чувствуя, что попадается в ловушку. — Я не знаю точно, смогу ли я. Я тут пропустил один матч, в котором играл мой сын, и хочу пойти на следующий, если, конечно, он будет играть в основном составе.

— Хорошо, — ответила она, но в тоне ее не было ничего хорошего.

— Я действительно соскучился по тебе.

— Я знаю, что ты действительно соскучился.

— Скоро мы с тобой обо всем поговорим. Он повесил трубку, чувствуя необъяснимую злость. Он только что пообещал ей, что после окончания патрулирования, в первый же день, встретится с ней. Прекрасно. Он будет страшно усталым, и как быть с Тедом, если и его отпустят в тот же день? Это был полный кавардак. Иногда Бад попросту вставал в тупик. Он не понимал, как ему жить дальше.