Крутые белые парни

— Тед, тебе надо поспать.

— Но я не могу.

— Тед, прояви побольше характера. Тебя что-то тревожит?

— Я хочу тебе кое-что рассказать, Бад. Может, ты скажешь мне, что делать.

Бад смотрел, как Тед пробирался к выходу и исчез за дверью. Он постарался представить, что может чувствовать сейчас Тед. Может, ему так отвратительно, потому что вынужден патрулировать в паре с человеком, который спит с его женой? Но он сам-то с ней не спал. С тех пор как Тед сбрендил, он стал спать отдельно. Бад не верил, что Холли способна на гадость, и некоторые вещи, о которых она рассказывала, вызывали у него тошноту. Тед по ночам в одиночестве смотрел по видику грязную порнографию. Тед перестал обращать на нее как на женщину внимание. Он вообще как будто забыл о ее существовании и жил своей отдельной жизнью.

«Тед, друг мой, ты совершил глупейший промах. Я с радостью бы тебе помог, но я слишком заинтересованная сторона».

Они находились на развилке дорог, ведущих в Чикашей и Анадарко, где был потерян след братьев Пай и где предположительно их можно было встретить. (Правда, Бад не думал, что это произойдет, каким бы ни был Лэймар, трудно представить, что он настолько глуп, чтобы остаться здесь.) Тед нарушил тяжелое молчание.

— Бад, мне надо тебе кое-что сказать, что у меня наболело.

— Ну если наболело, то скажи, душе легче станет.

Лицо молодого полицейского исказилось от страдания. Он мучительно подыскивал слова. Но наконец он решился и начал:

— Ох, Бад... меня последнее время изнутри что-то сжирает. Это продолжается уже несколько месяцев. Я даже обращался к психиатру, к тому, который сидит в Департаменте общественного здравоохранения, там они принимают бесплатно государственных служащих, ну и нашего брата тоже. Но ты первый, кому я рассказываю все как есть.

— Это ты хорошо придумал. Рассказывай. А потом мы попробуем собрать все части воедино, может, что и получится.

— Дело вот в чем — у меня больше нет сил ходить на эту службу. Я выдохся.

Так вот в чем дело. На мгновение в машине повисла тишина. С обеих сторон дороги были бескрайние поля, на ветру поверхность их покрывалась рябью, как воды волшебной зеленой реки. На горизонте не было ни одной горы, поля пшеницы сменялись пастбищами и плантациями люцерны. Все это красиво, как на картинке, зеленело в лучах солнца. Скоро показался и Анадарко — заброшенный, безлюдный городок, окруженный живым поясом заводиков, производящих сыры для закусочных фаст-фуд[9]. Центр же города был пуст и мертв.

— Гнусная наша работа, Тед. Каждый из нас ощущает это, когда берет в руки оружие. Ты попадаешь в мир ненормальных: торговцы наркотиками в Талсе, трущобные банды со своими страшными отношениями, когда ты в любой момент можешь получить пулю в лоб. Я сам порой чувствую то же, что и ты, особенно в наше время, когда у каждого ублюдка в кармане пистолет.

— Нет, Бад, это не то. Ты о волнении во время дежурства. Об этом же говорят и психоаналитики. Но у меня другое, что-то более глубокое.

— Наверное, это так, раз ты говоришь, Тед. Но в нашем деле каждый ощущает на шее удавку.

— Около года назад я получил по радио позывные десять-семьдесят, радар подал сигнал, что на дороге что-то произошло. Около Новы — это в двадцати милях от Оклахома-Сити. Было около трех часов утра. Вокруг ни одной живой души. До самого горизонта ни одного огонька. Я связался с диспетчером и выяснил, что на дороге убит человек. При нем не обнаружили никаких документов. И я, сам не знаю почему, испугался. Я вспомнил, что несколько лет назад в этом месте был убит полицейский, парень был, кажется, из Мэриленда. Он получил пулю в голову, и этого оказалось достаточно.

— Я помню этот случай, Тед. Я был на его похоронах.

— Тем не менее я увидел машину и остановил ее... В ней было четверо черных. В машине, можно сказать, просто воняло наркотиками. Они сидели в кепочках, в поношенных костюмах. За душой у них точно что-то было, они неплохо развлеклись в ту ночь, это точно, мне надо было сообщить всем постам не сходя с места. Я потребовал у водителя права, и он их достал. Я кожей почувствовал, как в меня впились восемь глаз. И я посмотрел на них. Они тоже внимательно уставились на меня, дымя мне в лицо травкой. Я стоял перед ними один-одинешенек, и я подумал, что мне пришел конец. Я знал, что они уже передернули затворы в своих пушках. А теперь просто выжидали, глядяна меня, когда я спровоцирую их. Вот тогда я заметил первую пушку. Это была АР-15, такая же, как у меня, только с укороченным стволом. С заднего сиденья высунулся еще один. У него был долбанный «узи»! На заднем сиденье сидел еще один тип и нянчил в руках что-то, я даже не знаю, как называется эта штука! Это было что-то странное с лазерным прицелом, патроны были размером с банан. И вот перед ними я со своим жалким шестизарядным «Смитом». Черт возьми, Бад, мой отец воевал во Вьетнаме, его отец воевал в Корее и с немцами во Второй мировой войне. По мужской линии Пепперы всегда служили в армии и неплохо служили. Но мне в тот момент стало так плохо, что я чуть не упал в обморок. У меня нет мужества.

— Тед...

— Так вот, я вернул ему права. Извинился, что остановил их. И, стоя на дороге, спокойно наблюдал, как они уезжают. Они смеялись. Я слышал их хохот, пока они отъезжали. Я вернулся в джип. Я плакал. Я сидел в машине и плакал.

Тед сидел рядом с ним, лицо его выглядело каким-то помятым, в глазах была пустота. Он позволил этому чувству съесть себя заживо.

— Тед, брось, ты очень хороший молодой полицейский, — сказал наконец Бад. — Тебе должно быть стыдно, что ты так переживаешь по этому поводу. Иногда приходится и отступить. Эти мальчики просто застали тебя врасплох. Да и был ли смысл дать им себя убить без всякой пользы для дела? Может, они уже давно перестреляли друг друга сами. Надо примириться с тем, что уже случилось, и дать себе клятву, что впредь будешь вести себя безупречно, чтобы не пришлось пасовать перед этой мразью, вот и весь фокус.

— Бад, тебе когда-нибудь приходилось ошибаться? Ты когда-нибудь чувствуешь себя виноватым? Думаю, что нет. Ты естественный тип человека, который проходит по жизни, не копаясь в своих чувствах. Боже, как бы я хотел быть похожим на тебя! Иногда мне кажется, что Холли хочет, чтоб я был таким, как ты. Твое имя она вспоминает постоянно: Бад то, Бад это. И иногда за это я тебя ненавижу.

— Тед, я...

— Какого черта, Бад. Это же не твоя вина. Хотя в какой-то степени ты виноват. Просто у тебя есть мужество, которого нет у меня.

— Слушай, Тед, правда состоит в том, что в своей жизни я не совершил ни одного по-настоящему мужественного поступка. Я не представляю себе, как поведу себя под пулями, и я надеюсь, что мне никогда не представится случай узнать это на практике. Это единственная вещь во мне, которой ты не знал, — сказал Бад.

— Всем постам и подразделениям! Всем патрулям! — заработала междугородная сеть Моторола.

Оба полицейских прислушались.

OSBI только сейчас удалось обнаружить фургон, угнанный бежавшими из мест заключения братьями Пай и Пидом. Он был найден на стоянке фирмы «Гостиничная пекарня». Фирма находится в Аде, где они оставались незамеченными в течение тридцати шести часов.

— Черт возьми, — выругался Бад.

В кузове фургона найден труп. Он идентифицирован. Это Уиллард Джонс, двадцати четырех лет, проживавший в Аде. Мы полагаем, что надо искать «додж» синего цвета под номером: Лима — Икс-рей — Папа — пять — девятка — семь, — проговорил диспетчер.

— Черт возьми, — повторил Бад, — ну и хитрая же бестия этот Лэймар. Единственное место, где никто не стал искать фургон, — это его законная стоянка на родной фирме. Ну и молодец. Теперь-то уж он точно вырвался из нашего кольца. И никто ни черта не знает, куда он отправился.

Бада пробила дрожь.

Лэймар оказался умнее и оставил его в дураках. Это была отвратительная новость.

9

Fast food — досл. быстрая еда (англ.).