Вредная Лиз

— Ты у меня отважная, девочка, — заметила София с гордостью.

— Я не отважная. Я просто люблю его и боюсь потерять. Я обманула его, а это большой удар по мужскому самолюбию.

— На самолюбии далеко не уедешь. Оно не греет, и на нем жизнь не построишь, — возразил Джон. — Я непременно скажу ему об этом, когда снова увижу.

— Джон! — воскликнула София предостерегающе, но было поздно.

Вздохнув, она посмотрела на дочь с сожалением.

— Когда снова увидишь? — машинально повторила Лиз, и ее сердце сжалось. — Я думала… Где Крис? — спросила она с тревогой.

— Он уехал сегодня. Мы пытались его остановить, но он был непреклонен.

Лиз взглянула на часы и беспомощно закрыла глаза.

— Что же теперь делать? — В ее глазах светилось отчаяние.

— Дорогая, это не значит, что он принял решение. Ему просто нужно побыть одному. Не унывай! — В голосе матери, хоть она и пыталась успокоить дочь, сквозило беспокойство.

— Да, ты права. Если вы не против, я тоже поеду домой. — Лиз постаралась не выдать своего волнения. — Раз Криса нет, чего мне здесь прохлаждаться.

— Поступай, как считаешь нужным. Конечно, мы бы хотели, чтобы ты еще погостила, но не смеем тебя задерживать, — сказала София.

— Давай я закажу тебе билеты, — предложил Джон.

Лиз благодарно кивнула.

Отчим, взяв телефон, вышел, оставив мать и дочь наедине.

— Я, пожалуй, пойду собираться. — Лиз поднялась.

— Не сдавайся, девочка. Крис не откажется от тебя так легко. Вот увидишь. — Мать проводила ее ласковым взглядом.

Нет, она не сдастся. Она приложит все усилия, чтобы выстоять, хоть это будет трудно. Если бы Крис был здесь, Лиз не испытывала бы такого отчаяния. С другой стороны, в Америке она будет ближе к нему. И кто знает…

Эпилог

Нью-Йорк перед Рождеством настойчиво напоминал о подарках. Реклама, яркие огни, украшения… Лиз и в самом деле купила еще не все. До отлета на Тенерифе времени оставалось немного, и дел было невпроворот.

Она любила эту предпраздничную суматоху. Говорят, что люди делятся на тех, кто любит получать подарки, и на тех, кто любит дарить сам. Лиз любила и то, и другое. Ей нравилось предвкушать получение подарка. Но не меньше девушку вдохновлял и процесс выбора — в этом тоже было что-то от творчества, так близкого ее душе.

Лиз остановилась перед одной из витрин, в которой была выставлена картина. Два розовых фламинго удалялись в сиреневую даль. Один ступал солидно, а в облике другого — или, скорее, другой — чувствовалась трепетность и легкое жеманство — она как-то уж очень кокетливо занесла в шаге ногу. Лиз с улыбкой рассматривала работу, удачно вписавшуюся в праздничную витрину. Трогательно и забавно. Неожиданно девушка заметила, что к ее отражению в стекле присоединилась еще одна фигура. Лиз замерла. Она уже видела однажды рядом два похожих силуэта. Полгода назад. Девушка резко обернулась. Крис. Он напряженно всматривался в ее лицо, словно хотел найти в нем подсказку. Руки его были засунуты в карманы пальто.

— Привет. Что я здесь делаю, не знаешь?

Лиз в ответ беспомощно заморгала. Нужно было срочно собраться с мыслями, которых не было.

— Ты скучал и искал меня…

— Ты права, — вздохнул Крис, но тут же на его лице появилась знакомая усмешка. — Кроме того, пришло время платить по счетам. Давай выпьем по чашке кофе и во всем разберемся. — Он кивнул на кафе, расположенное неподалеку.

Ошарашенная Лиз только кивнула. Плохо понимая, что происходит, девушка была во власти закипевшей в сердце радости.

Они сели за свободный столик, и официант принес две чашки ароматного напитка. Размешивая сахар ложечкой, Лиз наконец решилась начать разговор:

— Я уже не ждала тебя, Крис… Прошла целая вечность!

Крис держал в руках чашечку с кофе, словно грея об нее руки, и не отрываясь смотрел на Лиз.

— Я позвонил сегодня твоей матери, она сказала, что ждет тебя… Нас. И еще она сказала, что ты знаешь о моих чувствах к тебе.

Сердце девушки, которое так исстрадалось за полгода, затрепетало.

— Я сделала тебе больно. Я бы хотела все исправить, но не знаю, как это сделать.

Глаза Криса засветились теплом и нежностью.

— Я люблю тебя, Котенок. Люблю давно, и меня от этого не излечить.

От этого признания у Лиз на глаза навернулись слезы. Она опустила голову:

— Нам обоим нужно было время, чтобы во всем разобраться. Господи… — Девушка всхлипнула и покачала головой.

— Котенок, не плачь, у нас все будет хорошо. Я… Я приглашаю тебя в новое плавание, и на этот раз оно будет длиною в жизнь.

Лиз кивнула и подняла глаза, огромные от переполнявших ее чувств:

— Знаешь, Николь и Марк в Париже. Кажется, у них все неплохо. Николь беременна.

— Вот видишь, все на пороге новой жизни.

— А о какой плате по счетам ты говорил?

В глазах Криса вспыхнул знакомый огонек, от которого у Лиз по телу прошла горячая волна.

— Ну как же, ты мне должна… Для начала — поцелуй. Мы ведь поспорили, что к концу лета ты забудешь моего братца. Факт налицо. — Лицо мужчины сияло. Он отставил чашку и наклонился к Лиз.

— Что ж, я не стану торговаться… — И девушка покорно откинула голову.

Но прежде чем их губы слились в поцелуе, рука Лиз с благодарностью коснулась дымчатого топаза.