Гавана

– Это было необходимо, – вот и все, что сумел сказать в ответ Роджер.

– Хотите возглавить еще одну подобную операцию, Роджер?

Ну, вот оно! Роджер знал, что если скажет «нет», то в его послужном списке возникнет несмываемое черное пятно, означающее конец карьеры. Плановик не отправится в такую даль и не станет входить через заднюю дверь, чтобы услышать отказ и преспокойно вернуться домой туристским классом. Но если Роджер скажет «да», возникнут почти столь же сложные проблемы, хотя и другого рода: никому не хочется быть замешанным в грязных и незаконных делах, которые невозможно до конца контролировать. Поэтому он улыбнулся и сказал:

– Конечно, я...

– О, я вовсе не хочу, чтобы вы сами совершали какие-нибудь насильственные действия. Мы же не гангстеры, в конце концов. Мы составляем планы, мы убеждаемся в том, что нужные нам события происходят, мы организуем взаимодействие, мы координируем, мы управляем. Но вы знаете, как связать все эти действия воедино? Да, ведь вам уже приходилось это делать. Разумеется, часть этой работы заключается в поисках человека, который все сделает сам. Человека, не имеющего отношения к нашей организации, но притом такого, чтобы ему можно было доверять. Надежного человека. Мы знаем, что такие элементы найдутся и на Кубе – люди, которые могли бы сделать то, что нам нужно, либо за деньги, либо из какого-то личного интереса; можно найти добрую дюжину самых разнообразных причин. Но все они ненадежны, а ведь мы не хотим, чтобы какие-то сведения о случившемся снова и снова всплывали и тревожили нас, не так ли? Именно поэтому я полагаюсь на ваше благоразумие. Вы сумеете найти нужного человека или нет? Сможете возглавить операцию и довести ее до успешного завершения?

– Да, сэр.

– Чудесно! Я знал, что вы так и ответите. Шорт, а вы с нами? Сумеете под присмотром Роджера сыграть в эту игру? Не подведете нас?

– Да, сэр, – сказал Уолтер, – и я...

– Превосходно! – одобрил Плановик. – И теперь вы, естественно, уже ломаете себе головы: ради кого затевается вся эта игра? Так вот, это молодой кубинский адвокат.

Плановик протянул собеседникам конверт из плотной коричневой бумаги. Шорт открыл его и обнаружил внутри обычное, не слишком толстое досье и фотографию молодого человека с овальным лицом, по-испански темноволосого, смуглого и со страстью в глазах, которые еще не успели много увидеть.

Он перевернул фотографию и вслух прочел имя, прислушиваясь к незнакомому звучанию:

– Кастро.

– Он самый. Обладатель мощной харизмы, прекрасный оратор. Он может создать большую проблему.

– Проблему? – переспросил Роджер.

– Да, проблему, – подтвердил Плановик. – Есть мнение, что она уже возникла. Я получаю серьезные запросы от нашего собственного Карибского отдела, от самых разных людей в Штатах, от британцев и французов, от мексиканцев и канадцев. Он участвовал в антиамериканских демонстрациях против Джона Фостера[8] в сорок восьмом году в Колумбии. Когда Чиба, основатель ортодоксальной партии, покончил с собой, этот парень очень ловко оказался в самом средоточии траурных церемоний и получил доступ к радио.

– Но ведь таких полным-полно, – заметил Роджер.

– А этот особенный. Он может создать серьезную проблему, – повторил Плановик и помолчал. – Все хотят, чтобы этот остров оставался таким, какой он сейчас. Именно ради этого мы вернули сюда Батисту. Нам вовсе не нужно, чтобы кто-нибудь спутал наши карты, а меньше всего мы хотим, чтобы наши красные друзья познакомились с этим парнем и проявили к нему интерес. Парень как раз из тех людей, которых они особенно любят; они смогут играть на нем, как на скрипке Страдивари. Слишком много денег было вложено сюда нами и слишком много времени затрачено. Мы не можем позволить событиям выйти из-под контроля. Если нам не удастся оседлать ситуацию, то как бы ситуация не оседлала нас.

– Сэр... Э-э... Я...

– Да, Роджер, валяйте.

– Я хочу только сказать: не слишком ли это, как бы поточнее выразиться, радикально? Я имею в виду, что есть и другие методы: мы могли бы подкупить его или тем или иным способом завербовать. Мы могли бы – вы же знаете об этом куда лучше меня – подобрать к нему ключи с помощью каких-нибудь фотографий, научиться воздействовать на кого-нибудь из его близких и таким образом получить возможность оказывать на него постоянное давление или найти другой способ контроля. Так почему же...

– Знаете, именно это, слово в слово, говорит и кое-кто в Лэнгли. Подобное получалось в прошлом, значит, получится и в будущем. Таков американский метод, и он всех устраивает. Вас он устраивает?

– Да, сэр, я...

– Но возможно, именно в этот раз – будем рассматривать его как своего рода эксперимент – мы не должны применять американский метод. Нам следует осуществить демонстрацию. Ничего решительного, ничего излишне выразительного, ничего жестокого, ничего вызывающего. Однако те, кому нужно это заметить, несомненно, заметят: этот парень собирался предпринять резкие движения, но внезапно умер. Кто это сделал? Ну конечно же, не американцы, они не делают таких вещей... или делают? Может быть, пришло время добавить в уравнение: делают?

– Да, сэр.

– Вот поэтому я и хочу провести такую операцию. Я завизирую ее смету, она пойдет в Рабочую группу национальной безопасности, старший офицер из группы надзора будет разбираться в Лэнгли, а я буду контролировать ход операции на месте. Мы дадим ей кодовое название «Большой шум». Оно мне нравится. Я люблю выдумывать верные кодовые названия. Я уверен, что дело просто не пойдет, если у него нет чертовски правильного названия. Во всяком случае, я убираю с вашего стола любые другие поручения и приказы. Можете больше не крутиться в Загородном клубе, выуживая информацию. Хотя, конечно, вам придется продолжать играть в этот проклятый теннис. Вы не можете просто так забросить игру и засесть в конторе.

– Значит ли это, что мне можно будет быстрее побеждать? Мне жутко надоело все время отдавать геймы, чтобы порадовать тех, с кем я играю.

– Да, это должно помочь вам обрести нужное настроение. Уничтожайте их, крушите, топчите. Но мне хотелось бы, чтобы вы тем временем составили сценарий операции, подобрали нужных людей, подготовили для них правдоподобную легенду, разработали детальное расписание операции. Затем мы проведем ваши материалы через директора и посмотрим, сумеем ли воплотить их в жизнь. Конечно, я могу не говорить, что вся операция в высшей степени секретна. Именно поэтому сейчас я здесь, а не в посольстве. В посольстве невозможно сохранить тайну. Ну что, будем работать вместе? Роджер, я вас убедил?

– Я как раз думал о том, где взять человека, – сказал Роджер. – Все будет зависеть именно от этого. Не тот человек – не тот результат. Нужен кто-то, кому можно доверять, герой, патриот и умница. Вот только где его взять?

– Не волнуйтесь, Роджер, – ответил Плановик. – У Управления есть свои ресурсы. Мы...

И тут его перебил Уолтер Шорт.

– Прошу прощения, – сказал он громче, чем когда-либо прежде. – Я знаю, где его взять.

Оба молча посмотрели на него.

– Есть один человек в Арканзасе, – сказал Уолтер, выдержав паузу. – Сильный, жесткий, умный, подготовленный. Настоящий герой. Гений по части драк и обращения с оружием. Парень, который немало убивал, умеет это делать, но не свихнулся на убийствах и не стремится к ним. К тому же он знает, что нужно делать, чтобы достичь цели. Если бы вы сумели заполучить Эрла для работы на вас, это было бы нечто. Я хочу сказать, кое-что!

3

Таракан, если его обжарить в сливочном масле, а потом подать с хорошим красным вином, хотя бы с «сент-эмильоном» тридцать четвертого или тридцать пятого года, мог бы оказаться самым настоящим деликатесом. Почему с красным? Да потому что красное идет с мясом. А таракан, конечно, ни в коем случае не рыба. Это и ежу понятно.

Но у зэка № 4715 не было ни «сент-эмильона» тридцать четвертого или тридцать пятого года, ни кастрюли, ни масла – вообще ничего, кроме таракана.

8

Даллес Джон Фостер (1888-1959) – крупный государственный деятель США, дипломат. В 1953-1959 гг. государственный секретарь США.