Сводные сёстры

Глава 4

"Убила бы!"

— Что здесь происходит?

В комнату вбежала мать, за ней по пятам следовал мистер Уолнер. Но Эмили уже перестала драться и без сопротивления позволила оттащить себя от Джесси. Она стояла, вся дрожа, из глаз лились слезы.

— Джесси, что случилось? Ты в порядке? — волновалась миссис Уолнер, помогая девочке подняться. Безупречная прическа Джесси растрепалась, волосы беспорядочными прядями свешивались на лицо. Она тяжело дышала, не произнося ни слова.

— Я порвала свитер! — всхлипнула Эмили, заметив дыру на рукаве Джесси.

— Весь этот сыр-бор из-за свитера? — мистер Уолнер с трудом сдерживался, стараясь казаться спокойным, хотя лицо его стало темно-красным от гнева.

— Что происходит? — Нэнси и Рич столкнулись у дверей.

— Ничего, — коротко ответил мистер Уолнер. — Вы оба — выйдите, — он указал им на дверь. Бросив испуганный взгляд на Эмили и Джесси, они послушно вышли.

"Я никогда ни с кем не дралась, — думала Эмили. — Как это могло случиться?" Она вытащила пачку салфеток из ящика комода и вытерла ими глаза и лицо, мокрое от слез. Только бы успокоиться и перестать дрожать.

— Так в чем же все-таки дело? — резко спросил мистер Уолнер.

— Спроси ее, — горько ответила Джесси, ощупывая дырку в рукаве.

— Джесси стерла мой доклад, весь, — дрожащим голосом ответила Эмили.

— Это ложь, — возразила Джесси, — абсолютная ложь!

— Я спустилась на кухню, чтобы что-нибудь съесть, — начала Эмили, — а когда вернулась, Джесси сидела за компьютером, и моя работа оказалась вся стерта.

— Это ужасно, — миссис Уолнер сочувственно закивала. — Ты столько трудилась. Но, Эмили, я уверена, что это недоразумение.

— Недоразумение? — взвизгнула Эмили.

— Успокойся. Ты слишком сильно расстроена, чтобы рассуждать объективно.

— Она сделала это нарочно!

— Эмили, прекрати сейчас же! — мать повысила голос. — Что бы ни случилось, нельзя же драться. Я поверить не могу, что ты набросилась на Джесси с кулаками.

— Я набросилась на нее!? — закричала Эмили срывающимся от обиды голосом. — Это не я…

— Перестань, Эмили, перестань, — повторяла мать, сжимая и разжимая руки. — Я не хочу об этом слышать. Я знаю только одно — в нашем доме подобных сцен больше быть не должно. — Она обернулась к мистеру Уолнеру, ища поддержки. Тот строго кивнул, но ничего не сказал.

— Но мой доклад… — Эмили снова заплакала.

— Вы должны найти общий язык, — сказал мистер Уолнер. — У вас нет выбора. Так что учитесь ладить между собой.

— Это не должно повториться, — потребовала миссис Уолнер.

— Но вы даже не хотите разобраться в том, что случилось! — с отчаянием крикнула Эмили.

— Я не хочу слышать ни одного слова, пока ты не извинишься перед Джесси, — произнесла миссис Уолнер сквозь зубы.

— Я? Я еще должна перед ней извиняться?

— Да. Ты первая ударила ее, ты разорвала ее свитер.

— Ее свитер?

— Эмили… — глаза матери сузились от гнева.

"Сейчас она сорвется, — поняла девочка. — И тогда первое, что она сделает, это запретит мне встречаться с Джошем. Может, неделю, а может, месяц или даже год". Эмили глубоко вздохнула. Она чувствовала себя побежденной.

— Я не слышу извинения, — сказала мать.

— Не надо никаких извинений, — Джесси потирала локоть.

— Это очень благородно с твоей стороны, Джесси, — сообщила миссис Уолнер, — но я требую извинения.

— Извини, — пробормотала Эмили, уставившись в пол.

— Честно говоря, мне стыдно за вас обеих, — грустно сказал мистер Уолнер. — Это очень печально. — Сунув руки в карманы, он быстро вышел из комнаты.

— Я уверена, что вы сможете жить дружно, — почему-то прошептала миссис Уолнер, после того как муж ушел. — Постарайтесь, хорошо?

— Ладно, — пробормотали обе, глядя в разные стороны.

Мать, быстро наклонившись, подняла листок бумаги, слетевший со стола, и вышла не оборачиваясь.

Неужели она на стороне Джесси? Эмили чувствовала, что ее предали. Она подняла взгляд на сводную сестру. Та стояла, прислонившись к дверце шкафа и пристально глядя на Эмили. Губы ее были туго сжаты, светлые глаза сверкали.

— Только посмей сделать это еще раз, — медленно произнесла Джесси, низким незнакомым голосом отчеканивая слова.

Эмили молча и изумленно смотрела на нее.

— Я не знаю, что ты имеешь против меня, — горько сказала та. — Не знаю, почему ты хочешь сделать из меня какую-то гадину. Но предупреждаю тебя, Эмили, прекрати это. Не смей позорить меня перед моим отцом.

— Ты предупреждаешь меня? — возмутилась Эмили.

И тут в комнату ворвался Тигр. Он обнюхал коленки Эмили и, быстро помахивая хвостиком, направился к Джесси.

— Убирайся отсюда, урод, — Джесси зло замахнулась на собаку. Тигр тявкнул обиженно и удивленно и повернулся-к своей хозяйке.

— Не бей мою собаку! — закричала Эмили, чувствуя, как в ней опять закипает ярость.

— Я ее не била, — прошипела Джесси. — А только замахнулась.

Эмили схватила Тигра на руки и прижала к себе. Затем повернулась и выбежала из комнаты. Она торопливо прошла по коридору. Дверь в комнату Нэнси была широко открыта. Сестра сидела на кровати с раскрытой книгой, но не читала, словно поджидала кого-то.

Узкая и длинная, комната Нэнси была меньше, чем комната Эмили. Высокое окно, скрытое сейчас за розовыми занавесками, выходило на задний двор.

Нэнси была коллекционером по натуре. Она собирала стеклянные бутылки, колокольчики, раковины, камушки, старинные куклы, старые детские книжки, браслеты, билеты и бог его знает, что еще. Когда-то папа соорудил в ее комнате деревянный стеллаж во всю стену от пола до потолка, чтобы она могла расставлять там свои безделушки.

— Нэнси никогда ничего не выбрасывает, — шутливо жаловался он. — Когда-нибудь нам придется отдать весь дом под ее коллекции.

Эмили, которая не умела ничего хранить и тем более собирать, восхищалась сестрой. Иногда она приходила к ней в комнату просто для того, чтобы полюбоваться всеми этими вещами и потрогать стеклянные бутылочки и серебряные талисманчики, которые видела уже десятки раз.

— Можно? — Эмили крепко прижимала к себе Тигра.

— Конечно, — Нэнси с готовностью отложила книгу. — Заходи, садись. — Она подвинулась, освобождая место для сестры.

Эмили с благодарностью присела. Она молча смотрела на белый ковер под ногами, чувствуя страшную слабость.

— Ты выглядишь просто ужасно.

В кои-то веки Нэнси говорила это не с насмешкой, а с нежностью. Эмили слабо улыбнулась в ответ.

— Надо думать! Да и у Джесси парик порастрепался!

— Что там у вас произошло? — Нэнси нежно провела рукой по волосам Эмили, убирая их со лба. — Почему вы подрались?

— Она стерла мой доклад, — всхлипнула Эмили.

— Ты думаешь, что она сделала это нарочно?

— Да, — настаивала Эмили. — Вся работа пропала, теперь я провалюсь на социологии.

— Эмили, успокойся, — мягко сказала Нэнси. — Я уверена, мистер Гаррисон все поймет.

— Как же! Так он и поверит! С тем же успехом я могу сказать, что мою работу съела собака!

— Но у тебя ведь сохранились черновики? Ты можешь их переписать.

— Но на это потребуются недели, — плакала Эмили. — Я написала четырнадцать страниц, и они пропали!

Нэнси молча протянула ей бумажную салфетку. Эмили, всхлипывая, прижала ее к глазам.

— Ты сказала Джесси, что она стерла твой доклад. А потом?

— Не помню, она довела меня до белого каления…

— Знаешь, тебе следует быть помягче с Джесси. — Нэнси кинула коробочку с салфетками сестренке на колени.

— Что?

— У Джесси куча проблем, — сказала Нэнси, устраиваясь в подушках поудобнее.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно спросила Эмили.

— Вчера вечером мама рассказала мне, что у нее серьезные проблемы с психикой, два раза в неделю она посещает психоаналитика.

— Правда? Я не знала об этом, — Эмили шмыгнула носом. Она понемногу успокаивалась.