Строптивая герцогиня

Колин прервал его мысли:

— А еще какая просьба?

— Я бы хотел, чтобы ты последил за капитаном Брутом. У меня нет времени, а выследить и поймать его чрезвычайно важно.

— Расследование? Звучит так завлекательно, как недавняя охота на нашу герцогиню. Я возьмусь за это с энтузиазмом.

— Я объясню то малое, что мне известно, и, надеюсь, тебе больше повезет.

Во всем виноват Берчард. Благодаря своему защитнику она более уверена в своей безопасности, чем ей дозволено. Берчард позволил себе бесцеремонное вмешательство. Решение очевидно. Избавиться от него, и она снова станет беспомощной.

Так размышлял он, пробравшись в сад и подойдя прямо к дому Софии. Рядом с ним, пригнувшись как можно ниже, передвигался другой человек. Он долго и упорно раздумывал, прежде чем заполучить помощника, но одному ему не справиться. Дом не такой большой, как прежний, и тут негде спрятаться.

Хотя, конечно, он предпочитал действовать в одиночку. Никто не знает лучше, чем он, что может случиться, если другой человек узнает его секреты и план. Предательство возможно всегда. Но он не остановится ни перед чем, если такое случится.

Его напарник поковырял запор на двери и показал жестом, что она открыта. Теперь можно действовать. И негодовать. София вела себя так, словно угроз капитана Брута не существовало в помине. Но сейчас ей придется убедиться, как она заблуждается…

Он достал письмо из-за пазухи. Что ж, еще одно его послание разъяснит все окончательно… даже то, что не удалось пожару.

Он взялся за ручку двери.

Было уже далеко за полночь, когда Эйдриан проскользнул через садовую калитку. Палата общин заседала очень долго, вынужденная прерваться из-за торжеств по случаю коронации.

Поздний час заставил его подумать о том, чтобы вообще отменить свой визит. София, наверное, давно спит, и будет нехорошо будить ее. Но он жаждал ее обнять. Когда он обнимал ее, то обретал покой и смятение, возникавшее из-за дневных событий, отступало.

На заседании три представителя партии тори перешли в лагерь реформаторов. Двое из них занимали места, подлежащие упразднению, если реформа будет принята. Один из них — протеже Пила. Эйдриан исподволь наблюдал за ними, понимая так же хорошо, как и они, что данный акт равен политическому самоубийству. Ему следовало прийти в ярость от их отступничества. Однако его восхищали их независимость и приверженность принципам.

Идя к Софии, он все еще обдумывал свою неожиданную реакцию. Его мысли занимали большую часть его сознания, не отвлекая от главного в данный момент — наблюдать за окружающим.

Что-то промелькнувшее в темноте заставило его насторожиться при подходе к дому. Тень двигалась рядом с домом. Кровь мгновенно бросилась ему в голову. В висках застучало. Опасность. Опасность грозит Софии! Прижавшись к стене, он осторожно продвигался вперед.

Человек склонился около двери. Эйдриан едва мог разглядеть его. Тот возился с замком.

Злость, которую Эйдриан ощутил после пожара, вновь закипела в нем. Он рванулся вперед, намереваясь схватить преступника. Скорее всего — самого капитана Брута, а если даже его сподвижника, то тоже неплохо. По крайней мере он приведет его к неуловимому Бруту.

Выскочив из-за кустов, Эйдриан бросился к тени и прижал противника к земле. Они схватились в рукопашной. Быстро перехватив поднятую руку, он уложил непрошеного гостя ударом в живот. Придавив его коленом, он пытался скрутить ему руки за спиной.

Воздух колыхнулся за ним. Его инстинкт протрубил тревогу, но поздно. Удар пришелся по голове, и черная мгла поглотила его.

Кто-то осторожно тронул ее за плечо, заставив проснуться. Ничего не понимая со сна, София удивилась, увидев около постели Чарлза и Дженни.

— Вам придется встать, ваша светлость, — сообщил Чарлз.

Его мягкий тон мгновенно привел ее в чувство. Именно таким тоном он обычно сообщал неприятные новости. Она внезапно поняла, что дело касается Эйдриана. Невольно посмотрела на пустующее место рядом с собой, где привыкла видеть его, и ее сердце упало.

Слезы бежали по щекам Дженни, и она не вытирала их.

— О, миледи, он тяжело ранен… Повар нашел его утром около двери в сад.

София мигом выскочила из постели и схватила халат. Босиком побежала на кухню. Чарлз и Дженни еле поспевали за ней. Садовая дверь была открыта, и она вышла в сад, утопающий в предрассветном тумане.

Он все еще лежал на земле. Кто-то накрыл его пледом. Слуги беспомощно теснились вокруг.

— Мы не решились трогать его, — заметил Чарлз. — Он едва дышит… Сначала я даже подумал, что он мертв.

Ничего удивительного, Эйдриан производил именно такое впечатление. Бледное, безжизненное лицо. Ни кровинки.

Страх душил ее. София упала на колени и краем халата вытерла кровь над его бровью.

— Мы нашли его у двери, — продолжал лакей.

Он протянул ей скомканный листок. София развернула его и пробежала глазами. Капитан Брут.

Скомкав письмо в кулаке, она наклонилась и поцеловала Эйдриана.

София знала, во всем виновата только она. Ее легкомысленность и своенравие убили его.

Она должна была дать капитану Бруту то, что он хотел. Ей следовало держать Эйдриана на расстоянии, чтобы он не превратился в мишень для злодея.

Глупая, самонадеянная женщина вообразила себе, что способна изменить мир, когда на самом деле ее используют для достижения собственных целей.

София гладила его лицо и боролась со страхом. Эйдриан хотел дать ей защиту и дружбу, а теперь может умереть из-за нее.

Как Брэндон.

— Мы не оставим его здесь, — сказала София. — Сырость повредит ему больше, чем раны. Вы двое найдите что-то твердое и перенесите его. Возьмите дверь, если нужно. Чарлз, пошлите в Динкастер-Хаус за Колином Берчардом и немедленно привезите врача.

Слуги перенесли раненого в комнаты дворецкого на нижнем этаже. С помощью Чарлза она сняла с него одежду. Ужасные кровоподтеки покрывали грудь и живот и говорили о том, что он был не в состоянии защищаться. Дыхание с хрипом вылетало из груди, и она беспокоилась, не растревожили ли они его раны, перенося его.

Рыдая от своей беспомощности, София смыла кровь с его головы и положила холодное полотенце на ушибы. Оставалось только молиться, чтобы его раны не оказались смертельны.

Колин прибыл одновременно с врачом и Дэниелом Сент-Джоном.

— Не беспокойтесь, София, Сент-Джон умеет хранить секреты, — заверил Колин. — Мы оба собирались в Хэмпстед, когда появился ваш слуга.

— Эйдриан — мой старый друг, и я перед ним в долгу, ваша светлость, — сообщил Сент-Джон. — Я хотел бы помочь ему, если позволите.

Ей сейчас не до секретов, она волновалась только за Эйдриана.

Они наблюдали, как врач осматривал его, и выслушали предположительный перечень повреждений. Доктор попросил всех выйти из комнаты, кроме Чарлза.

Колин и Сент-Джон прошли вместе с Софией в библиотеку. Колин налил ей хереса. Небольшой хрустальный бокал казался ужасно тяжелым в ее дрожащей руке.

— Выпейте, София. На вас лица нет.

— Я одна виновата, — всхлипнула она. — Он шел сюда. Кто-то выследил его или поджидал.

— Может быть, вор?

Она протянула им письмо:

— Послание нашли у двери.

Колин прочел его, и лицо его сделалось жестким, когда он дошел до той части, где говорилось о приверженности Эйдриана идеям тори и сообщалось, что ее отношения с ним совершенно недопустимы.

— Я убью выродка, когда найду его, — пообещал Колин.

— Он знает о нас. Возможно, он давно следил за Эйдрианом или караулил около дома. Когда Эйдриан пришел, он где-то прятался и напал на него.

— Никто не мог бы преследовать Эйдриана так, чтобы он не чувствовал слежки, и никто не мог спрятаться от него, — заверил Сент-Джон. Его уверенный тон не оставлял сомнений, что ему очень хорошо известны возможности Эйдриана. — Более вероятно, что письмо оставили заранее и Эйдриан случайно наткнулся на него. Вряд ли его написали среди ночи, пока Эйдриан лежал на земле.