Страстный защитник

Морван через посредство стражников потребовал, чтобы леди Жервез оказала раненому помощь. Но лишь на третий день та отозвалась на его настойчивые просьбы и проскользнула в дверь темницы с корзинкой, где помещались склянки с целебными бальзамами и настойками, узкие полоски чистой ветоши и графинчик с водой. По тому, как быстро она справилась со своим делом, и как часто при этом озиралась на дверь, Морван заключил, что пожилая леди явилась в застенок без ведома и разрешения мужа.

За то недолгое время, что она провела среди узников, Морван узнал от нее, какими речами удалось Гюрвану склонить Гарольда к предательству. Негодяй с ледяными глазами начал издалека. Во время визитов Гарольда к нему в застенок он то и дело заговаривал о великом будущем Бретани, о ее близком освобождении от власти соседних держав. Когда до замка дошла весть о готовящемся замужестве Анны, Гарольд впал в ярость, и Гюрван умело на этом сыграл. Альянс между ними был заключен накануне отъезда старика и его супруги на свадебные торжества в Ла-Рош-де-Роальд.

Луи пошевелился, и Морван принес ему напиться и помог сесть, прислонив его спиной к холодной влажной стене. Юноша понемногу приходил в себя. Нынче он уже мог говорить.

Первыми его словами были:

– Простите, милорд!

Морван ласково ему улыбнулся:

– Ты ни в чем передо мной не виноват.

– Как же, милорд! Ведь это из-за меня вы тут! Я не смог вытерпеть пытки!

– Брось, приятель. Долго такое терпеть никому не под силу. Лучше расскажи, как они тебя захватили.

– Когда я выехал из чащи на тропинку, меня там уже поджидали трое. Несколько дней, поди, караулили, пока кто-то в одиночку станет возвращаться с фермы. Они пытались сами отыскать дорогу к нашим лошадям, но ничего из этого не вышло. Вот меня и схватили.

Морван вспомнил следы чужих лошадей, которые заметил на тропинке, когда ехал на ферму за Анной. Это было в день ее первой самовольной отлучки из Ла-Рош-де-Роальд. Значит, уже тогда над ними обоими нависла беда.

– Кто?

– Люди Гарольда. Те, которых он нанял совсем недавно. Рады были выслужиться. Они меня сюда притащили, и я сразу смекнул, что сэр Гарольд стакнулся с сэром Гюрваном. Все выспрашивали, как попасть на ферму. Не иначе как хотели сперва увести лошадей, а после, когда вы бы отправились их искать, и вас взять в плен.

Морван сочувственно взглянул на изуродованную руку юноши.

– Ага, сэр, вот так они из меня все и вытянули. Пока просто били, я терпел. Даже боль под конец уже не чувствовал. Ну, думаю, сейчас помру, а они останутся с носом. Но этот сэр Порван… Он нашел, как развязать мне язык. Я насчет миледи очень тревожился, ведь она могла поехать на ферму одна и угодить им в руки! Но терпеть эту боль мне было невмочь, милорд, вот я им все и рассказал. – Луи понурил голову.

Морван провел ладонью по его здоровому плечу.

– Когда все это закончится, обещаю, ты ни в чем не будешь иметь недостатка. Тебе всегда найдется место под нашим с Анной кровом.

Луи с отчаянием посмотрел на покалеченную руку:

– Какая от меня теперь польза, милорд?

– Большая, – ободряюще улыбнулся Морван, – потому что честность и верность – главные качества воина.

Морван в волнении расхаживал по тесной камере. Нынче вечером она, вне всякого сомнения, поймет, что с ним случилась беда. Он закрыл глаза и попытался мысленно с ней соединиться. Она была слишком далеко от него, и тем не менее он собрал всю свою волю, чтобы послать ей безмолвный приказ: ни в коем случае не покидать Ла-Рош-де-Роальд, не пускаться на его поиски, не появляться во владениях Гарольда!

Самое ужасное заключалось в том, что Гюрван был прав: Анна, став вдовой, могла найти себе другого супруга. И Гюрван получил бы возможность снова требовать ее руки, воспользовавшись для этого пусть шатким, но все же предлогом – давным-давно расторгнутой помолвкой.

В день Воскресения Христова стражи связали руки Морвана веревкой и, накинув ему на шею петлю, вывели из темницы.

Он мысленно попрощался с жизнью, с Анной, со всем, чем дорожил, но против своего ожидания не увидел во дворе виселицы. Его провели в замок. В главном зале слуги накрывали к празднику столы. Морван и его провожатые миновали просторное помещение и проследовали узким коридором прямиком в приемную Гарольда. Морван вспомнил: Анна рассказывала ему, что в Ла-Рош-де-Роальд приемная лорда также находилась близ главного зала, пока над крепостью не надстроили верхний этаж.

За массивным столом в мрачном молчании восседали Гарольд и Гюрван. Взгляд Морвана, однако, обратился к плотному светловолосому священнику в длинной сутане, стоявшему у окна спиной ко входу.

– Не желал ничего говорить, не удостоверившись прежде, что ты жив и в добром здравии, – брюзгливо проговорил Гарольд.

Асканио резко повернулся и оглядел Морвана с ног до головы своими черными, глубоко посаженными глазами. Затем он кивнул каким-то своим мыслям, выхватил из-за голенища сапога длинный кинжал, стремительно приблизился к Морвану и рассек веревки на его запястьях. Морван с наслаждением потер саднившие рубцы и, приблизившись к столу, встал рядом со стулом Гарольда, там, куда из окна падал яркий луч света. Он хотел, чтобы во время переговоров Асканио мог видеть его лицо, тогда от проницательного взора священнослужителя не укрылся бы ни один тайный знак, какой он мог бы ему подать.

– Вы облачаетесь в одежды священника, когда вам это выгодно, сэр Асканио, – усмехнулся Гюрван.

– Я во всякий миг моей жизни остаюсь служителем Господа. Тем более в светлый праздник Его Воскресения из мертвых. Быть может, вы хотите исповедаться?

Гюрван расхохотался и махнул рукой, давая понять, что оценил шутку.

– Но вы один, святой отец. С вами нет Анны де Леон. Кем надо быть, чтобы не явиться к одру раненого мужа, когда он умоляет не оставить его в столь скорбном положении?

– Надо быть умной женщиной, чье здравое рассуждение не допускает, чтобы супруг повел себя как ему не свойственно. Она мгновенно догадалась, как здесь обстоят дела. И поняла, что письмо написано не его рукой.

Гюрван поджал губы.

– Я ее недооценил.

– Не вы один.

Гюрван ткнул пальцем в Морвана:

– Ну, теперь вы убедились, что английский вор жив и благополучен.

– Сэр Морван никогда не запятнал себя воровством.

– Неправда! Он украл то, что принадлежало мне по праву. Ей следовало сюда явиться вместе с вами, это все упростило бы, а так она только время затягивает. Ладно уж, передадите ей мои условия.

– Условия освобождения сэра Морвана? Ни о чем другом она и слушать не пожелает.

– Он умрет. Я его повешу как вора.

– В таком случае этот замок станет вашей могилой. И вашей, сэр Гарольд. Анна собирает войско.

Мрачный по обыкновению лик Гарольда исказила гримаса нетерпения.

– Сообщите же ему наши условия, Гюрван. И покончим с этим.

Гюрван недовольно покосился на него. Он был похож на малое дитя, которому строгий взрослый велел прекратить веселую забаву. Взгляд его упрямо обратился к Морвану. На тонких губах появилась издевательская улыбка.

– Так ты ее считаешь своей? Посмотрим, чем же она готова пожертвовать ради твоей свободы.

Морван не удостоил его ответом. Он подавал мысленные сигналы Асканио в надежде, что тот его поймет.

– Скажите ей, святой отец, что она спасет мужа, если расстанется с сокровищами Ла-Рош-де-Роальд, – сказал Гюрван.

Асканио невозмутимо пожал плечами:

– И это все? Они будут вам доставлены.

– Нет, не все. Она сама их доставит. Она придет ко мне. Без воинов, без слуг. – Помедлив, он с ухмылкой прибавил: – Нагая.

Как ни странно, один лишь Гарольд отреагировал на это требование. На впалых щеках выступил румянец смущения, и старик вскричал:

– Довольно, во имя Господа Бога! Стыдитесь, Гюрван!

– Будь по-вашему, друг мой. – Гюрван плотоядно улыбнулся и кивнул огромной головой. – Пусть придет в одной рубахе. – Он погрозил Морвану пальцем. – А если ты после своего освобождения бросишь против меня армию Анны, я ее убью.