Страстный защитник

– Дверь была открыта настежь, – помолчав, пояснил Асканио. – Служанка, которую вы посылали с поручением, возвратилась, а увидев, что здесь происходит, бросилась ко мне.

– Теперь ей будет, о чем посудачить со своими товарками.

– Надеюсь, мне удастся убедить ее попридержать язык. Напомню ей, что сплетников ждет геенна огненная. Обычно это срабатывает.

После всего, что произошло, Анна погрузилась в какое-то странное оцепенение. Ей хотелось побыть одной.

– Если вы считаете, что мне надо исповедаться, давайте отложим это до завтра.

– Вообще-то я навязываю вам свое общество из опасения, как бы Морван не вернулся. Он ведь не из тех, кто легко расстается с добычей. А необходимости в исповеди для вас я не вижу. Ведь все произошло не по вашей воле.

«Еще бы, – подумала она. – Вот уж чего я полностью лишилась, так это воли. Он отнял ее у меня, он подчинил меня себе, он овладел всеми моими чувствами, всеми помыслами». И хотя она размышляла об этом как-то отстраненно, в глубине души у нее зрела уверенность, что после, по здравом размышлении, она не раз еще горько себя в этом упрекнет.

– Как жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, – вздохнула она.

Он опустился на ковер подле нее и взял ее руки в свои.

– Анна, никто не вправе запретить вам испытывать чувства, которые так естественны для всех смертных. И если вы окончательно решите навек затвориться в аббатстве, да не будет причиной такого решения полное ваше неведение о многом, в чем вы принуждены будете себе отказать. Но рассудите сами, в какую сложную ситуацию вы себя ставите. Если ваши вассалы, воины, слуги узнают, что выделите ложе с рыцарем, за которого не можете выйти замуж, это резко изменит их отношение к вам. Это ведь все равно, что играть с огнем. Ваше положение и без того достаточно шатко…

Она повернула к нему озабоченное лицо. Лишь теперь ее покинуло чувство физического единения с Морваном, ощущение, что он, пусть незримый, по-прежнему сжимает ее в объятиях.

– Анна, вы и вправду считаете, что он нужен вам? Вы согласились бы стать его супругой, окажись такое возможно?

Она не знала, что ему ответить. Ей было сказочно хорошо в объятиях Морвана, но желала ли она очутиться в его полной власти? А ведь подчинение мужу являлось непременным условием жизни в браке, это было ей доподлинно известно. Минувшим вечером ей открылось, что стоит ему ее поцеловать, и она тотчас же оказывается в плену своей страсти. Получается, чувства – опасная вещь.

И все же… О, как волшебно пленителен был этот экстаз! Ей стало горько от мысли, что больше она никогда уже его не испытает.

– Я не желаю ни за кого выходить замуж, Асканио. Даже после всего, что случилось нынешним вечером. А, кроме того, вам не хуже моего известно, что, согласись я вступить в брак, не в моей воле было бы выбрать супруга по сердцу. Решение принял бы герцог. Я даже допускаю, что Фуке и Гарольд могли бы вступить в соглашение с Гюрваном. Он сумел бы склонить обоих на свою сторону, оставив за ними все их права и владения. И только мое намерение принять постриг служит мне защитой от этого. Что же до Морвана, то он англичанин. А мои владения могут принадлежать только бретонскому роду.

В глубоко посаженных черных глазах Асканио читалось сочувствие.

– Не тревожьтесь обо мне, друг мой. – Она слабо улыбнулась. – У меня нет на его счет никаких иллюзий. Я прекрасно понимаю, как мало должна значить женщина вроде меня для такого, как Морван. Гордость не позволит мне уподобить свою жизнь балладе, какие поют бродячие менестрели, о разбитом сердце и неразделенной любви. К человеку, с которым мне не суждено быть вместе и который не желает меня.

– Я сказал бы, – кашлянув, вставил Асканио, – что менее получаса назад он весьма недвусмысленно дал понять, насколько желает вас.

Могло ли это быть правдой? Никто из мужчин никогда не домогался ее внимания. Да и Морвану наверняка была нужна не она, а Ла-Рош-де-Роальд. От этой догадки у нее болезненно сжалось сердце. К воспоминаниям о восхитительных минутах, проведенных в его объятиях, примешалась горечь. Гюрван привел целую армию, чтобы завладеть крепостью, ну а Морван с той же целью решил воспользоваться своей мужской привлекательностью.

Анна поднялась и оправила на себе платье. Чары, во власти которых она пребывала, окончательно развеялись.

– Я должна объясниться с ним.

– Нет-нет. – Асканио предостерегающе поднял руку. – Я сам с ним поговорю. Уже поздно. Ложитесь спать. И да хранит вас Господь.

Морван лежал на кровати в отведенной ему комнате. Перед его мысленным взором возникали картины одна другой соблазнительнее: развившийся локон золотистых волос, обнаженная грудь, зовущий, страстный взгляд сапфирово-синих глаз…

Он давно уже примирился с тем, что женщина эта, как бы он ее ни желал, не может ему принадлежать. Он смирился с ее выбором – посвятить себя служению Богу. Ему достало благородства отвергнуть подлый план изменника сэра Джона. В самом деле, какой низостью было бы склонить девицу к сожительству и супружеству, польстившись на ее владения. И вот теперь решимость его поколебалась.

Как ни пытался он держать свои чувства под контролем, они все же оказались сильнее разума, сильнее его воли. Святые угодники, с каким наслаждением он контролировал ее растущее возбуждение, как сладостно было сжимать в объятиях ее юное прекрасное тело, трепещущее от страсти. А ведь он, дерзнув к ней прикоснуться, был готов к резкому и решительному отпору… И вместо этого она ответила на его страстный порыв не менее пылкой страстью. Она оказалась такой отзывчивой на ласки, такой чувственной…

Вдруг дверь его комнаты с треском распахнулась, и прелестные видения испуганно упорхнули прочь.

– Ах вы, презреннейший, самонадеянный выскочка! – вскричал Асканио, вихрем врываясь в покои и резко захлопывая за собой дверь. С французского он тотчас же перешел на итальянский, добавив несколько сочных ругательств.

– И как это у вас хватило смелости заявиться сюда, святой отец? Прошу вас, не начинайте!

– Все верно: с вами сейчас говорит именно священник! Вы не забыли, что исповедались мне?! Выходит, вам мало побед над всеми английскими придворными дамами и над половиной женского населения Гаскони? Над жительницами Нормандии и Франции? Ваши воины проводят досуг, пересказывая друг другу пикантные подробности ваших похождений! Здешние служанки все как одна готовы разделить с вами ложе, но только нашему красавцу женолюбу этого не довольно! Он решил сделать жертвой своей похоти невинную деву, благочестивую послушницу, не познавшую мужчины!

– Вы преувеличиваете. Не такой уж я отчаянный соблазнитель. – Морван встал с кровати, чтобы в случае чего отразить нападение.

– Нет, я нисколько на ваш счет не заблуждаюсь. Интересно, о чем вы думали?!

– Я вообще не думал, да будет вам известно. Вы что же, столько лет монашествуете, что успели позабыть, каково это?

– Неужели вы так порочны, что испытываете удовольствие лишь когда растлеваете невинных?

– Все обстоит совершенно иначе. Я желал ее с той первой нашей встречи, которой и вы были свидетелем.

– Вы всегда пытаетесь завладеть тем, чего желаете?

– Стараюсь иногда сдерживаться. – Морван мрачно усмехнулся. – Иначе овладел бы ею в первую же ночь. Она до сих пор девственна только потому, что я не тороплю события.

– Вы так считаете? Сожалею, но вынужден вас огорчить: Анна сметлива и умеет учиться на своих ошибках. И случай с вами не станет исключением. Ваша партия проиграна. Будьте же благоразумны, сдайтесь, отступите.

– Довольно вам принижать мои чувства к Анне! – вскипел Морван. – Ведь я ее люблю! И меньше всего на свете желаю ей зла, что бы вы там ни говорили!

Злость Асканио тотчас же сменилась глубоким состраданием.

– Боже, помоги нам! – вздохнул он и мягко добавил: – Вы ведь сами знаете, что мечты ваши несбыточны. Держитесь от нее подальше, вот мой совет.

– Чтобы она могла вернуться в монастырь? Или погибнуть в сражении? Она ведь ваше создание, не так ли? Мужчина не вписывается в вашу схему воспитания святоши?!