Пылкий романтик

– Времени у меня мало, – начал граф, – поэтому перейдем сразу к делу. Я хочу знать, где она.

– Вы, очевидно имеете в виду вашу жену, граф? – Леклер выдавил из себя улыбку. – Граф, вы же знаете, что она в Неаполе. Она прислала письмо.

– Да, она была в Неаполе, но сейчас ее там: нет. Мне известно, что вчера ее видели в Лондоне. Я выяснил, что она снимала номер в гостинице «Майвертс», но прошлой ночью вдруг исчезла оттуда.

Леклер по-прежнему пытался изображать непринужденность.

– Тот, кто якобы видел ее, просто обознался. Зачем Пенелопе снимать номер в гостинице, если в Лондоне у нее есть дом? Вы не пробовали искать ее там?

– Разумеется. Но дом оказался запертым. И никаких признаков, что она появлялась в нем хотя бы раз за последнее время, не было.

– Простите мое любопытство, Глазбери, но с каких пор вас вдруг начало интересовать, где ваша жена? Насколько мне известно, раньше вас это совсем не интересовало.

– Что здесь странного? – огрызнулся он. – Она моя жена!

– Номинально, – пошутил Леклер. – По закону.

– Фактически вы с ней давно уже не муж и жена.

– Фактически? Закон – единственный факт, с которым необходимо считаться по-настоящему! Если вы с этим не согласны, то мистер Хэмптон, полагаю, любезно объяснит вам, что с законом шутки плохи! Я и так уже слишком долго терпел выходки этой вертихвостки.

– Слишком долго терпели? – прищурился Данте. – Означает ли это, граф, что вы собираетесь с ней развестись?

– Развестись? – Глазбери посмотрел на Данте как на идиота. – Черта с два! Я собираюсь наконец предъявить права законного мужа! – Он снова перевел взгляд на Леклера: – Верните мне жену, сэр! Я требую!

– Я не могу вернуть вам то, чего у меня нет! – развел руками Леклер.

– Лжете! Вы ее прячете!

– Мой дом всегда открыт для Пенелопы, и ей нет нужды в нем прятаться. Но в данный момент, граф, вашей жены в моем доме нет. Я уверен, что ее нет ни в Лондоне, ни во всей Англии!

– К вашему сведению, господин у дверей – мистер Лавджой. Он инспектор муниципальной полиции, готов обыскать ваш дом.

Леклер с презрением покосился на Глазбери.

– Вы привели в мой дом полицию? – прищурился он.

– У меня нет иного выхода.

– Я сомневаюсь, что мистер Лавджой действительно это сделает. Ваша жена не совершала ничего противозаконного, Глазбери. Оснований для обыска нет. – Леклер повернулся к Джулиану: – Я прав, Хэмптон?

– Абсолютно, – кивнул Джулиан, приняв для важности насупленный вид. – Это было бы полнейшим самоуправством. Позвольте спросить, мистер Лавджой: вашему начальству известны ваши намерения?

В ответ Лавджой лишь пробубнил нечто нечленораздельное.

– В таком случае, – громко сказал Джулиан, – слова Леклера, как джентльмена, полагаю, будет достаточно?

Лавджой опять ответил неуверенным мычанием.

– Что ж, – поспешил подытожить Леклер, – полагаю, инцидент исчерпан!

Лавджой, явно чувствовавший себя неуютно, был рад покинуть дом.

Лицо Глазбери стало багровым.

– Если вы лжете, – прошипел он, – я...

– Поосторожнее в выражениях, граф! – невозмутимо отрезал Леклер. – «Лжец» – слишком серьезное оскорбление, не говоря уже об угрозе обыска.

Граф повернулся к Данте и Шарлотте:

– Если я узнаю, что она скрывается у кого-нибудь из вас, то поверьте, я церемониться не буду! Я использую всю свою власть, все свои связи для защиты моих законных прав!

Глазбери покинул кабинет.

– Леклер, мы должны что-нибудь сделать! – дрожащим голосом сказала Шарлотта. – Судя по всему, он не шутит. Глазбери действительно не остановится ни перед чем, даже перед применением силы, чтобы вернуть ее.

– Видно, дело в наследнике, – сказал Данте. – Действительно, графа где-то даже можно понять. Если не ошибаюсь, ему уже сорок пять, детей у него нет, жена шляется бог знает где. Мне всегда казалось странным, что он тогда так легко отпустил ее, не дождавшись, пока она родит ему сына!

– Что ж, – усмехнулся Леклер, – постарайся тогда намекнуть ему без свидетелей!

– Будь уверен, в ближайшее время я найду способ так сделать.

Джулиан направился к дверям, словно намеревался сделать это сию же секунду. Но Леклер снова остановил его.

Джулиан, если ты свяжешься с Пен, скажи ей, что и мой дом, и дома всех нас всегда открыты для нее. Все угрозы Глазбери не стоят для нас и ломаного гроша. Как сказал Данте, чтобы получить ее, графу понадобится целая армия!

– Я полагаю, она все это знает, Верджил.

Леклер пристально смотрел на него, но Джулиан знал, что у его старого друга есть кое-что на уме, но он ничего не скажет.

– Джулиан, – снова начал он, – я знаю, что, если Пен вдруг откажется принять нашу помощь, ты ей всегда поможешь.

– Я всегда к ее услугам, Верджил.

Дом мистера Хэмптона оказался весьма надежным убежищe и одиночество совсем не раздражало Пен. Миссис Таттл заходила к ней каждый час, чтобы узнать, не нужно ли ей чего-нибудь. Впрочем, за все это время Пен так и не попросила ее ни о чем, не считая нескольких книг из библиотеки.

Как и обещал Джулиан, Баткин принес из гостиницы ее вещи, и Пен в первую очередь порылась в небольшом саквояже, в котором она возила свои бумаги. Найдя среди них нужную ей рукопись, Пен села с ней у окна с видом на красивый сад. Пен начала писать этот памфлет еще в Неаполе. Задумала его еще год назад совместно с несколькими дамами. Сейчас же, после отмены рабства в колониях, настал самый подходящий момент для того, чтобы он появился в печати. После того как цветные наконец-то уравнены в правах с белыми, настал момент нанести удар по последней цитадели рабства: бесправному положению замужних женщин.

Пен внимательно перечитала рукопись еще раз, внося кое-какие поправки. Может, стоит все-таки немного подождать?

Общество еще не успело «переварить» новый закон. Нужно немного выждать, чтобы дух свободы успел стать привычным, тогда и статья, пожалуй, получит более широкий резонанс... Размышления Пен были прерваны стуком в дверь. Поспешив спрятать рукопись, она открыла. На пороге стоял мистер Хэмптон.

– Есть какие-нибудь новости? – без промедления спросила она.

– Есть. Но позвольте сначала войти, графиня. Прошу прощения, что вторгаюсь к вам, но лучше разговаривать здесь, чем в гостиной или библиотеке. Там нас могут услышать.

Решив, что Хэмптон прав, Пен позволила ему войти. Они расположились в старых мягких креслах, обитых зеленой тканью.

Лицо Хэмптона выражало безразличие к тому, где именно происходит их разговор, но Пен чувствовала, что на самом деле он отлично осознает, что находится в ее спальне. И что двери, между прочим, закрыты.

Джулиан сидел спиной к кровати, но Пен отлично видела ее. Она спала на ней этой ночью, а сейчас здесь сидит он... Пенелопе вдруг вспомнилось, как Джулиан поцеловал ее руку. Пен испытала дрожь, которая пробежала тогда по всему ее телу. Странное ощущение!

Пенелопа попыталась заставить себя смотреть только на мистера Хэмптона, а не на кровать. Но, как она ни старалась, ее мысли возвращались к тому мгновению снова и снова. Интересно, на этой кровати он занимается любовью с женщинами, которых приводит в свой дом, или на какой-нибудь другой? Мужчина с такой чертовски привлекательней внешностью может не бояться, что не найдет себе подругу хотя бы на одну ночь. Наверняка все женщины от него без ума. Чего стоит хотя бы его таинственный взгляд глубоких черных глаз.

– Вы, кажется, собирались рассказать мне новости, мистер Хэмптон! – сказала она, пытаясь отвлечь себя от грешных мыслей.

– Да-да, конечно. Итак, сегодня Глазбери был у Леклера. Он настоял, чтобы при встрече присутствовали Данте и баронесса Мардерфорд. Граф уверен, что вы скрываетесь у кого-то из них. Он даже привел инспектора полиции, чтобы обыскать дом Леклера.

– Леклера, полагаю, его визит не удивил. Он был к нему морально готов. А вот бедняжку Шарлотту мне жаль, если мой благоверный пытался ее запугать.