Тигр на свободе

Через три часа, вконец разочарованный, я вышел из кинотеатра: ни Видор Чарис, ни его сообщник так и не появились. Завтра в «Гренобле» последний день просмотра иностранных фильмов. В следующий раз они пойдут только через три недели, однако это будет уже слишком поздно.

Я позвонил в Ньюарк и спросил, не получали ли они каких-нибудь сообщений о Чарисе, но мне дали отрицательный ответ.

Последней надеждой был Делл. Однако он тоже не сообщил ничего нового, а только пообещал подстегнуть своих людей и заодно пригласил посмотреть сегодняшнее вечернее представление – парижскую новинку.

Был субботний вечер, самый одинокий вечер недели.

Я позвонил Грэтхен.

– Тайгер, я впервые встречаю такого человека. Ты не находишь, что сейчас поздновато для приглашения?

– У меня неприятности и ты должна меня утешить. Сегодня у Делла новое шоу и, если поторопишься, мы успеем. Но это не значит, что можно пренебречь туалетом. Ты должна быть, как всегда, соблазнительна…

Она звонко рассмеялась.

– На твою ответственность, Тайгер. Ты за мной заедешь?

– Возьми такси и приезжай сама. Так будет быстрее.

– О'кей. Ты потрясающий кавалер.

Десять минут спустя я уже был около ночного клуба. Делл ждал меня. Я предупредил, что скоро приедет дама, и попросил провести ее в мою ложу. Отдав распоряжение привратнику, он проводил меня к угловой ложе и задернул занавески. Я заказал официанту – арабу два виски и спросил Делла:

– Выпьете со мной?

– Охотно, Тайгер. Не часто предоставляется такой удобный случай.

– Новости есть?

– Этот человек не очень охотно показывается на людях, а предпочитает отсиживаться в норах. Но, поверьте, мои ребята начеку. Я повысил сумму премии и, если его заметят, вас сразу же уведомят, – он поднял стакан и выпил.

Вошел официант и раздвинул занавески. За ним стояла Грэтхен Ларк в белом облегающем пальто. Мы встали, и Делл одобрительно кивнул мне.

– Ну, а теперь я вас покину, – сказал он. – Сейчас начнется шоу.

– Входи, крошка, – пригласил я ее.

Улыбнувшись, она сняла пальто и бросила его на спинку стула. На ней было черное платье с глубоким вырезом.

– Ты выглядишь очень сексуально, – заметил я.

– Я этого и добивалась.

Я сделал знак официанту, и он принес выпивку. Я сунул ей в рот сигарету и дал прикурить.

– Я очень беспокоилась о тебе, – сказала она.

– Почему?

– Потому что… ты же знаешь, последний раз…

– Я еще жив.

– Ты выполнил свое намерение?

– Отчасти.

Она выпустила в воздух струю дыма и умоляюще посмотрела на меня.

– Тайгер, надеюсь, так и будет впредь: я не знаю, чем ты занимаешься, и, думаю, что это к лучшему, но прошу тебя – будь осторожен.

– Обещаю.

Она перегнулась через стол и взяла меня за руку. У нее были длинные прохладные пальцы, на них остались следы голубой краски, которую она, очевидно, не сумела смыть.

– Как продвигается портрет? – спросил я.

– Еще один сеанс и все. Но кто знает, когда у мистера Селвика снова найдется время. У него начинается рабочая неделя.

– Наверное, он рад, что может отдохнуть у тебя? Она улыбнулась.

– Да. Когда ему плохо, он приходит ко мне. Сидит в кресле и глотает свои пилюли. Никто ему не мешает, телефон не звонит. Иногда он даже засыпает. – Грэтхен сжала мою руку. – А когда я тебя нарисую?

– Обнаженным? – спросил я.

– Конечно, – невозмутимо сказала она. Мы оба рассмеялись.

Заиграл оркестр. Свет померк, и в луче прожектора появились четыре девушки. Они начали танцевать, вращая бедрами.

Грэтхен разочарованно взглянула на меня. Я пожал плечами.

Музыка смолкла, девушки исчезли и на сцену под ритмичную дробь барабана выскочили апаши: он – в обычной фуражке, черном пиджаке и красных брюках, она – в черной юбке с разрезом на боку и в свободной красной блузе. Они демонстрировали в танце обычную любовную игру: она манила его, отступая и увертываясь, а он охотился за ней.

– Я думала, твой друг предложит нечто особенное, – сказала Грэтхен.

– Я не знаю этого номера, – ответил я.

Танец становился более диким, барабанная дробь участилась, и неожиданно зрители увидели, что мужчина постепенно срывает с партнерши одежду.

Лица зрителей опять загорелись, влажные руки вцепились в края столиков.

Теперь танцующая пара превратилась в вихрь борющихся рук и двигающихся ног. Женщина была почти обнаженной. Наконец апаш сорвал с нее последнюю деталь туалета, а она вдруг дернула его за рубашку. Та расстегнулась и они упали на пол, свившись клубком. Тут же все увидели «изюминку» номера: оба исполнителя были женщинами.

Я отпил виски и бросил взгляд на Грэтхен: на ее виске пульсировала жилка, она побледнела и даже не обратила внимания, что в ложу заглянул Делл.

Я вышел. Делл отвел меня в угол и прошептал на ухо:

– Вашего человека видели. Сначала в магазине деликатесов. Потом его проводили до одного маленького кинотеатра.

– «Гренобля»? Он кивнул.

– У вас неплохой аппарат.

– Делаем, что можем. Он спрашивал у администратора, будет ли завтра и сегодня иностранный фильм.

Бедняга Чарис, подумал я. Тоска по родине доведет его до могилы.

– Ваш человек не узнал, где он живет?

– К сожалению, нет. У моего приятеля аллергия на полицию, а там на углу стоял коп, поэтому он не рискнул идти дальше.

– Большое спасибо, Делл.

Я вернулся в ложу. Номер приближался к концу. Посетители, не стесняясь, вставали, чтобы лучше рассмотреть происходившее на сцене. В этот момент прожектор погас, и загорелось обычное освещение.

Грэтхен постаралась разрядить обстановку нервным смешком. На ее лице еще было виноватое выражение.

– Это невероятно, – хрипло сказала она.

– Я же тебя предупреждал.

– Ты видел лица людей? – Она указала на столики – Особенно женщин.

– Тебе достаточно посмотреть на себя в зеркало, – заметил я с улыбкой.

– И ты мог так просто уйти?

– Я и не то еще видел в старушке Европе. Она выжидательно улыбнулась.

– Твой приятель опять предлагал тебе комнату?

– Нет, кое-что получше. Пойдем?

– Если хочешь.

– Хорошо. Я отвезу тебя домой.

– Зайдешь ко мне?

– Нет. Сегодня мне нужно как следует подумать и выспаться.

Мы простились с Деллом, и он вызвал такси. В машине она попросила сигарету.

– Ты красивая, – сказал я.

– Красивее Эдит Кен? – насмешливо спросила она.

– Эдит другого типа.

– Она ревнует. Не показывает этого, но женщины всегда чувствуют такие вещи.

– Разве ты сказала ей, что мы встречаемся?

– Конечно. Мы разговариваем по телефону почти каждый день. По-моему, она расстроилась, когда узнала об этом. – Грэтхен улыбнулась. – Откровенно говоря, мне это безразлично. А тебе?

– Я сижу рядом с тобой, дорогая. Она искоса взглянула на меня.

– В твоем лице всегда что – то меняется, когда ты говоришь о ней.

– Правда?

– Ты был когда – то влюблен в нее? Я закинул голову.

– Давно. Лет двадцать назад.

– Но как же…

Я видел в ее глазах любопытство, но мне не хотелось сейчас его удовлетворять.

– Может быть, на днях я тебе расскажу.

Я остановил такси перед ее домом и попросил водителя подождать. Мы вышли из машины, и я проводил ее до двери. Она подняла ко мне лицо: ее губы были влажны, глаза блестели.

– Спасибо за прекрасный вечер, Тайгер, – сказала она. Я поцеловал ее.

– В следующий раз позвоню тебе пораньше, дорогая. Кивнув, она поднялась по лестнице. Я повернулся, чтобы идти к такси, и заметил подъезжающую машину. Меня кольнуло зловещее предчувствие. В распоряжении была только одна секунда, и я бросился на мостовую позади двух мусорных баков. И в тот же момент послышались выстрелы.

Пули ударились в металл и рикошетом отскочили в стену за мной. Одна задела рукав пиджака, вторая чиркнула по асфальту. Я не мог пошевелиться, не мог достать пистолет, так как при этом высунулся бы из-за укрытия. Мой шофер такси не стал испытывать судьбу. Он развернулся, описал дугу вокруг приближающейся машины и укатил.