Лорд-грешник

Брайд сидела, почти незаметная в дальнем углу, куда едва доходил тусклый свет двух свечей.

Зато намного лучше было видно троих мужчин, стоявших у рабочего стола; их позы, возбужденные голоса и даже проклятия свидетельствовали о том, что разговор грозит перейти в ссору.

Ответ на вопрос Майкла был очевиден, и от этого Эван пришел в ярость. Она здесь потому, что ее отец подделывал не только эротические гравюры, но и занимался более прибыльным ремеслом.

Неожиданно его гнев погас, и осталось лишь безумное желание защитить ее.

И тут же нетерпеливое движение Адриана напомнило ему, что медлить нельзя.

Эван принялся лихорадочно искать выход. Она в мужской одежде. На голове платок. Окно в ее углу открыто. Снаружи Данте и Колин. Если она вылезет и назовет себя, возможно…

Прошло всего несколько секунд с того момента, когда он приоткрыл дверь, но время будто остановилось. Ткнув Майкла локтем, Эван приложил палец к губам, молясь, чтобы тот понял: нужна осторожность, а не только молчание.

Затем Эван ударил ногой в дверь, и она широко распахнулась.

Туикенем испуганно замер, тогда как высокий блондин молниеносно отскочил в сторону, сбросил на пол свечу и толкнул штабель сеток, которые рухнули, загородив проход.

Возникла сумятица. Пока Адриан с Майклом сообща прокладывали себе путь в комнату, Эван бросился в угол, где Брайд уже вскочила на ноги. Загораживая ее и борясь с Туикенемом, он успел сказать ей лишь одно слово:

– Беги.

Некоторое время в темноте слышались глухие удары, хрипы и проклятия, затем неожиданно воцарилась тишина, и все, казалось, замерли в живописных позах. Эван прижимал Туикенема ногой к полу, Майкл держал темноволосого джентльмена мертвой хваткой за шею, а Адриан стоял над блондином, направив дуло пистолета ему в грудь.

Только Брайд нигде не было видно. Она исчезла.

Некоторое время тишину нарушало только прерывистое тяжелое дыхание. Но, наконец, Майкл освободил пленника, развернул его лицом к стене и придавил своим весом. Поймав взгляд Эвана, он незаметно сделал ему знак, и граф грозно посмотрел на Туикенема, который смиренно уткнулся носом в пол. Держа пистолет наготове, Эван подошел к Майклу и стал вглядываться в светловолосого фальшивомонетчика. Лицо показалось ему странно знакомым. Он вспомнил портрет на маленьком листе бумаги, хранившемся в кожаной папке, и вздрогнул.

Это был Уолтер, любовник Брайд.

Глава 25

Пока не прекращалась схватка внутри помещения, Брайд вела борьбу снаружи, пытаясь вырваться; однако сильные руки, обхватив сзади, в железном объятии подняли ее над землей. Потом нападавший с удивленным проклятием вдруг разжал хватку, и она без сил опустилась на землю.

– Черт побери! Берчард, это женщина…

Незнакомец крепко взял Брайд под руку и отвел ее подальше от окна. Затем двое мужчин стали внимательно изучать ее, пока Брайд старалась отдышаться. В доме все стихло, она со страхом смотрела на окно, ожидая появления Линдейла.

– Хотел бы я знать, что за красотка нам попалась… – с любопытством произнес мужчина, поймавший ее.

– Может, я ошибаюсь Дюклерк, но, думаю, это мисс Камерон.

– Шотландка, о которой говорил Линдейл? – Дюклерк прищурился: – Так это в самом деле вы?

– Да.

– Выходит, Линдейл вас узнал?

– Он велел мне бежать, как только началась потасовка.

– Так-так, мисс Камерон. Я Колин Берчард, и я был с Линдейлом в день вашего приезда в Лондон. А это Данте Дюклерк; полагаю, его сестра, леди Мерденфорд, вам хорошо знакома.

В здании вновь слышались голоса, и Дюклерк взглянул на окно, а потом перевел взгляд на своего спутника.

– Если Линдейл велел ей бежать, значит, не хотел, чтобы ее там увидели с другими, – задумчиво произнес он.

– Без сомнения. Прошу меня извинить, мисс Камерон. – Берчард слегка прикоснулся к ее шарфу. – Полагаю, вы вполне можете сойти за молодого человека.

– Ну, Адриана, это вряд ли могло обмануть, – хмыкнул Данте. – Однако сейчас его задача найти пластины, и, возможно, этот побег его не слишком беспокоил.

– Мисс Камерон, вы знаете, где пластины? – строго спросил Колин.

– Нет, клянусь. Я сама пришла сюда в надежде выяснить, где они находятся, но тут пришли какие-то люди и схватили меня. – Брайд показала на разбитое окно. – Так я проникла внутрь.

– Следовательно, вы знали о пластинах. Конечно, вы же из семьи граверов! Теперь я начинаю кое-что понимать. По-видимому, ваше положение чрезвычайно опасно.

Опасно? Вряд ли. Оно абсолютно безнадежно. Теперь уже не имело значения, видел ее Адриан Берчард или нет. Возможно, сейчас комнате Уолтер прямо указывает на нее и ее отца.

Страх увидеть презрение Линдейла пересиливал ее разочарование в Уолтере, и все же Брайд хотелось верить, что она не такая уж дура. Они вместе были в городе, когда произошла кража, хотя… Хотя Уолтер мог поручить это кому-нибудь другому. Брайд вспомнила его беспокойство в ту ночь и вспомнила его клятву найти воров и пластины. Ложь, все ложь.

– Мисс Камерон, Линдейл знал, что мы ждем здесь, – значительно произнес Данте Дюклерк, – и он хотел, чтобы вы убежали из комнаты. Но мы не знаем, хотел ли он, чтобы вы нас совсем покинули. Я вынужден просить вас пойти со мной.

– И куда именно?

– Скоро узнаете. А ты, Колин, пока иди к остальным, скажи, что я преследую того, кто ускользнул, а заодно дай знать Эвану, что я сделал. Возможно, Адриан хотя бы на время поверит твоим словам. Что касается вас, мисс Камерон, теперь ваша судьба в руках графа Линдейла.

Эван стоял один в темной гостиной городского дома герцогини Эвердон и задумчиво смотрел на улицу, ожидая, пока Адриан Берчард приготовит библиотеку к допросу фальшивомонетчиков. Их привезли сюда, чтобы просыпающийся город не узнал об этом деле.

Хотя окно гостиной было открыто, Эван не чувствовал холода: его мысли были не здесь, а в той комнате, где сейчас находилась Брайд. Колин шепнул ему, что Данте увел пленницу к себе, и теперь он искал хоть какую-то возможность ее спасти.

Однако хотя Эван Маклейн очень хотел это сделать, лорд Линдейл не был окончательно уверен, что должен так поступить. В его душе шла борьба, на которую прежде он вообще не был способен. Долг и еще раз долг…

Но замешана ли в этом Брайд?

Пока его сердце отвергало подобную мысль, разум напоминал о вопросах, которые Брайд задавала насчет Уолтера и фальшивомонетчиков, работающих в Лондоне. А тут еще этот ее друг, уехавший больше года назад… Должно быть, сукин сын просто украл пластины и сбежал.

Разумеется, Брайд не делала те пластины, но она определенно пользовалась ими! Не здесь, в Шотландии – иначе Уолтер даже не знал бы об их существовании.

И все же главной причиной уверенности графа было кое-что другое. Печаль Брайд, ее желание порвать с ним, горечь их последней близости – все это неспроста; по-видимому, ожидая скорого ареста, она хотела избавить его от всяких обязательств перед ней.

Тем не менее, эти обязательства все равно остались, и тут Брайд уже не могла ничего изменить.

Впрочем, как и он. Эвану хотелось бы со смехом отбросить эту мысль, но она камнем давила ему на грудь, причиняя почти физическую боль.

Его Брайд – фальшивомонетчица.

Эван закрыл глаза. Слава Богу, закон изменился – год назад ее бы просто повесили. Как она смела так беззаботно распорядиться своей жизнью, своим будущим? И что заставило ее пойти на такой риск?

Какое ужасное окончание их связи! Впервые в жизни Эван встретил женщину, которая действительно имела для него значение, а теперь он сам должен способствовать ее отправке на край света.

Дверь библиотеки открылась, из нее вышел Колин. Задержавшись у камина, он прикурил две сигары, протянул одну Эвану и не спеша прошел к окну.

– Твоего человека и Адриана вполне достаточно, чтобы справиться с ними. При двух заряженных пистолетах я им не нужен.

– Адриан доволен?