Страница 83 из 244
— Клевета! Что ты, подлая тварь, заставил меня написать о моём народе? Никто из аборигенов подобного от захватчиков не слышал! И надежды услышать не было!
— Сожалеешь?
— Сожаления? Нет. Чего сожалеть? Затея о захвате России по Урал изначально была порочной, неосуществимой. И не потому, что на территории захвата я проживал. Даже если бы они всё же и оттяпали половину России, то удержать такой кусок в одиночку они бы не смогли. Совместно с коренными жителями — да, получилось бы такое неплохо, а в одиночку — нет и нет! Новая историческая справка гласит: сегодня к ним тянут трубу с газом. Если бы это сделали пятьдесят лет назад, то к настоящему времени Соединённые Земли Европы под управлением прошлых врагов наших, могучую заокеанскую империю задвинули бы в анальное отверстие раз и навсегда! И без всякой надежды для задвинутых выбраться наружу чем-то иным!
Не менее интересная, но совсем не страшная фантастика — это невозможность любой нации мира устоять против моего языка. Да задержись враги на большее время, чем-то, что им дозволило "военное положение", то мой язык "размыл" бы их до неузнаваемости! В кого, и как быстро превратил бы оккупантов мой изумительный и прекрасный русский язык? Успели бы они нас всех перебить до того момента, как сами научились нас понимать без переводчиков? Как скоро они бы потеряли свой язык, и перешли на язык оккупированных? И если бы такое произошло, смогли бы они и далее убивать людей, говорящих с ними на одном языке? Трудное это дело — убивать людей говорящих с тобой твоим языком? или нет? Для нас такое никогда трудностью не являлось, мы убивали "одноязычных" легко и свободно, но как бы протекало такое у врагов — выяснить не удалось по причине малого возраста и короткого срока оккупации. Это для меня так и останется навсегда невыясненным. И бес в этом не помощник.
— Бес, с чего бы они начали познавать мой язык?
— Чего спрашивать! Разумеется, с мата.
— Представляю картину: вначале мы бы научили их ругаться матом, но как быть с немецким матом? Вроде тот немецкий язык, что нам преподавали в школе после войны, начинался не с "инвективной" лексики, этих "задворков" языка, а с немецких народных песенок.
— Был бы у них по началу и акцент. Иностранец, говорящий на русском без акцента — уже не иностранец. Русский язык, используемый иностранцем с акцентом — это не русский язык, это что-то другое. Будучи народом аккуратным, последовательным и упорным, враги, спустя совсем малое время, стали бы изъясняться с тобой чистым твоим языком. Возможно, что чище, чем тот, на котором ты говоришь сейчас.
— Как тебе кажется, а мат они бы исключили, обучаясь русскому языку?
— Они бы исключили "ненормативную русскую лексику" из программы. Но только вначале. Но оглянувшись по сторонам и пообщавшись с покорёнными жителями, они через совсем малое время опомнились и без промедления исправили ошибку и перетрясли немецкий язык в поисках не менее звучной теперь уже немецкой "ненормативной" лексики, дабы обогатить и дополнить ею русскую. Но работу по обогащению языка сопровождали бы всего двумя вашими словами: "Знай наших"! Это был бы второй пункт, по которому они потерпели окончательный "капут"! Если не в сорок пятом, так в пятидесятом их бы не стало, если бы они вздумали задержаться у вас до того времени! Почему сегодня "восточные немцы" живут иначе, чем их западные братья? Потому, что за годы оккупации их развратила ваша "ненормативная" лексика! — сделал вывод бес.
В отечественной литературе до переворотного времени встречается звание "обрусевший немец". Или упоминался швед с датчанином, но так же "обрусевшие". Никакие иные нации, начинавшие "русеть", в старой литературе не упоминаются. Информация о том, как часто и глубоко русские поддавались "онемечиванию" — не попадалась на глаза. Если случалось такое с русскими, то, как часто, где и в каком количестве они становились "иностранцами"? Хотя бы "англизировались"? И как глубоко такое несчастье с ними случалось?
Не малый интерес представляет и такой вопрос: сегодняшний мой язык способен кого-либо из зарубежных граждан "обрусить"? Не потерял ли он силу? Если я буду и дальше "прикалываться" от иноземных слов, то в следующее нашествие врагов на мою землю язык не сможет защитить меня. Сегодня он на глазах слабеет от "приколов" и "рейтингов", но ещё ни один "рейтинг" не оказывал на врагов существенного влияния. В прежнее время мат помогал при хождении в атаку на врагов, но "рейтинг" — нет.
Уважаю тех иностранцев, которые знают мой язык, и чем хуже они с ним управляются, тем большее уважение к ним испытываю! В такие моменты горжусь тем, что свой язык я знаю лучше, чем любой иностранец! Часто знание чужого языка бывает необходимым, спасительным. Расскажу о случае, когда знание чужого языка спасло жизнь пятерым, или более того, юным гражданам "страны советов". Короткий эпизод, подарил товарищ по работе:
— Мать в войну девчонкой была. Перед тем, как немцам в деревню войти, в самый неопределённый военный момент, когда "наши" ушли, а враги вот-вот собирались занять освободившееся место, дед сгрёб ребятню в охапку, да и в погреб! Куда ещё? Во все времена лихолетья мы прятались в погребах. Сидят и трясутся от страха и холода. Погреб — он и есть погреб, и отчего тряслись больше, то ли от холода, то ли от страха — кто знает? Пожалуй, всё вместе было. Одним словом — "погребение". Но никто не плачет. Ждут. А чего ждут — не знают.
Наконец всё затихло, и вот они, оккупанты! Проходили двое захватчиков мимо погреба и начальник в чине ефрейтора, говорит рядовому:
— Карл, брось-ка для профилактики гранату! — и указал подчинённому на фортификационное сооружение в русских сёлах с названием "погреб". За каким дьяволом нужно было швырять гранату в простой крестьянский погреб — об этом нужно расспросить оставшихся в живых бывших солдат Вермахта.
А тогда подчиненный, было, приготовился выполнить указание старшего по званию, как вдруг из погреба на чистейшем немецком языке с австрийским уклоном донеслась просьба не делать этого! Враги очень удивились, затем последовала команда отменить бросок гранаты, а субъекту, высказавшему просьбу на немецком языке с австрийским уклоном, было предложено с поднятыми руками выйти из укрытия на свет белый. Дед незамедлительно выполнил приказ и за ним выползла и детвора. Был задан вопрос:
— Где и когда вы так прекрасно освоили язык?
— Так это у меня от первой мировой осталось! Австрийский плен! — и потекла беседа, и предались враги нынешние с врагом прошлым воспоминаниям о Рейхе. Но не долго: немцы-то были молодые, а дед — старый, поэтому и беседа была немного разной. Только и всего, что на одном языке, но всё равно приятно. Те проводили "захват жизненного пространства Рейху" и свободным временем не располагали, спешили.
— И чем всё закончилось?
— Ничем. Немцы отправились продолжать захват чужих земель, а дед с детворой в избу вернулся.
Сколько жизней сохранил старый человек одной фразой на чужом языке? Что он сказал вражеским солдатам? Nicht schissen!? Или что-то другое? Об этом не спросил у товарища.
— Пиши: "главное в войне — это "пользоваться правом на убийство себе подобных в неограниченном количестве" — сделал дополнение бес.
— Об этом мы уже писали.
— Лишнее напоминание не повредит.
— Думаешь? И у меня ни к месту замечание появилось: Германия оккупировала когда-то и Норвегию, так совсем недавно разглядел на карте мира, где эта Норвегия расположена: сплошные голые камни, фьорды… Лёд вечный. Чего им там было делать!? И ничего не знаю о том, как норвежцы сопротивлялись захватчикам? Сколько было убитых и раненых норвежских солдат? Сколько их было взято врагами в плен? Есть литература об этом? К настоящему времени остались в живых те, кто помнит оккупацию Норвегии? Что они говорят?
Глава 18.
Опять фантастика!
За компаньона и за себя заявляю: мы в фантастике — абсолютные, твёрдые и надёжные "нули". Сами ничего фантастического породить не можем, мы чужие фантазии с трудом понимаем. Бывает, правда, что на нас сходит некое "озарение" и тогда чужую, но только понятную "на все сто" фантазию берём себе. Воруем и полностью становимся похожими на сектантов, кои талантливо эксплуатируют такие места из христианского учения, кои дают им максимум власти и прибыли над слаборазвитым сознанием доверившихся масс. И мы грешим с бесом во "всю ивановскую" нарушая закон "об авторском праве".