Надеюсь и люблю

– Не слишком веселая история, – нахмурилась Роза. Лайем сделал вид, что не слышит.

– Ну, ребята, отправляйтесь чистить зубы. Уже почти полночь.

– Кто же в походных условиях чистит зубы? Я лично не собираюсь, – заявил Брет.

– Пошли, босоногий бандит. – Джейси потянула брата за руку.

Через несколько минут дети вернулись и залезли в спальные мешки. Лайем поцеловал обоих на ночь и встал.

– Куда ты? – встрепенулся Брет.

– Провожу бабушку и сейчас же вернусь.

– Ты ведь будешь спать здесь, с нами, правда?

– Конечно.

– Спокойной ночи, бабушка.

Роза тоже расцеловала детей и вышла из комнаты следом за зятем. В прихожей они обулись и надели пальто.

Когда они вышли на улицу, прекрасная луна освещала занесенные снегом пастбища и черные деревья. Все вокруг было залито волшебным черно-синим сиянием.

– Майк понравилась бы эта ночь, – сказал Лайем. – Если бы она была сейчас с нами, то выскочила бы на улицу первой и тут же намочила бы варежки, лепя снежки… или упала бы навзничь в сугроб, раскинув руки и глядя в небо. Надеюсь, снег еще не растает, когда она выйдет из больницы.

Они подошли к двустворчатой двери маленького коттеджа. Под искрящимся снегом с трудом угадывались розовые побеги, которые летом превращались в дикие зеленые заросли с частыми алыми вкраплениями.

Дверь пронзительно скрипнула. Роза прошла вперед и зажгла свет на кухне, после чего сняла пальто и поверила его на вешалку в прихожей. Не раздеваясь, Лайем уселся за кухонный стол.

– Что сказала Микита, когда ты напомнил ей, что вы женаты? – неожиданно спросила Роза.

– Мы ничего ей не сказали.

– Что? Но ведь скрывать это – безумие!

– Стивен считает, что правда может смертельно испугать ее, а нам не нужен рецидив.

Помолчав, Роза задумчиво покачала головой.

– Вы мужчины, вы доктора и думаете, что знаете, как лучше. А я ее мать. Я всегда заботилась о своей Микаэле и теперь не перестану этого делать. Дай мне фотографии, которые ты нашел.

Лайем постарался представить, каково иметь такую Мать, как Роза. Какую силу должно придавать человеку сознание того, что есть место, где он всегда любим и желанен, где он мягко приземлится, даже если упадет с очень большой высоты!

– Роза, – тихо вымолвил Лайем, беря ее за руку. – Я очень рад, что ты здесь. Не представляю, как бы я справился без тебя.

– Ты сильнее, чем думаешь, Лайем. За последние несколько недель я еще раз убедилась в этом. Теперь ты считаешь, что не нужен Миките, что она забыла тебя, потому что не любит. Но ты ошибаешься. Может быть, глаза ее и открылись, но душа пока нет. Моя дочка все еще спит. Дай ей немного времени.

На этот раз она проснулась легче. Ей не понадобилось всплывать со дна бассейна, вокруг нее не плескались черные враждебные морские волны. Она просто открыла глаза.

Много людей обступили ее кровать. Некоторые показались ей знакомыми. Они разговаривали друг с другом и изредка обращались к ней. Она видела, как рты у них то открываются, то закрываются, но звуки их речи казались ей бессмысленными.

«Вы знаете, кто вы… где вы находитесь… что с вами случилось…»

Ей хотелось, чтобы они замолчали и оставили ее в покое. Мало-помалу их лица обрели четкие очертания, а вопросы – смысл.

Доктор Пени, седовласый приятный человек в белом халате, улыбнулся ей:

– Доброе утро, Микаэла. Вы меня помните?

– Пени, – с трудом вымолвила она. В горле саднило. – Что… со мной случилось?

– Вы упали с лошади и ударились головой. У вас была серьезная травма. Вы только что пришли в себя после комы.

Ей хотелось о многом спросить, но нужные слова не находились.

– Не волнуйтесь, Микаэла. Постепенно все вернется на свои места. – Стивен обернулся к своим спутникам. – Пойдемте. Ей нужно отдохнуть.

«Подождите!» – хотела она крикнуть и попыталась сесть в кровати. Это оказалось совсем нелегко: правая сторона тянула вниз, а сил для восстановления равновесия было мало. Сердце колотилось слишком быстро, дыхание стало сбивчивым. И прежде чем она вспомнила нужные слова, посетители уже ушли.

Дверь палаты скрипнула, и на пороге возникла еще одна незнакомая фигура – коренастая женщина в голубом халате. На ее лице сияла улыбка.

– Доброе утро, Микаэла. Как вы себя сегодня чувствуете?

Она нахмурилась. Теперь ее зовут Кайла, и все это знают. Все. Так почему же они продолжают называть ее так? К ней никто так не обращался с самого Санвиля.

Она попыталась произнести свой вопрос вслух, но язык не слушался. Слова теснились в мозгу, но упрямо застревали в горле.

– Вчера вечером мы убрали катетер, помните? Я подумала, может быть, вы захотите пойти в ванную самостоятельно. Доктор придет через несколько минут.

– Кто… где? – Она не оставляла попыток заставить работать свой речевой аппарат.

– Я Сара Филдинг, моя милая, – ответила женщина на ее невысказанный вопрос, затем обошла вокруг кровати и поправила простыни.

Кайла посмотрела на свои ноги. Они выглядели нормальными, здоровыми. Так почему бы ей действительно не размять их?

Сара завела ей за голову пухлую руку и осторожно потянула вверх. Уверенными, опытными движениями она помогла Кайле сесть, а потом встать. Ее слабые ноги норовили подогнуться каждую секунду. Опершись на Сару, она попробовала сделать несколько шагов. Правая нога слушалась плохо, и ее пришлось подволакивать.

– Вы уверены, что сможете самостоятельно воспользоваться туалетом, дорогая?

Туалет. Слово не сразу соотнеслось в ее мозгу с белым фарфоровым предметом в отдельной кабинке в углу палаты.

– Да, – ответила она, хватаясь за поручень. Несмотря на затрудненное дыхание и дрожь в коленках, она все же могла стоять без поддержки.

– Если я вам понадоблюсь, я рядом, – сказала Сара и оставила дверь кабинки приоткрытой.

Кайла опустилась на холодное сиденье. Ей пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать, настолько болезненным оказался процесс мочеиспускания. Закончив, она снова схватилась за поручень и заставила себя подняться.

Только теперь она увидела себя в зеркале. Лицо бледное как мел, волосы коротко и неаккуратно острижены, словно их стриг ребенок.

Господи, у нее ведь были роскошные длинные волосы! Джулиан никогда не позволил бы ей подстричься.

Дрожа всем телом, она склонилась вперед, упершись ладонями в прохладное зеркало. Вокруг глаз и рта она увидела отчетливую сеть морщинок. Она никогда не видела себя такой старой… как Роза. Присмотревшись, она заметила у себя седые волосы. И закричала.

– Что стряслось? – В кабинку ворвалась перепуганная Сара.

Кайла с трудом обернулась.

– Я… постарела. Господи, – прошептала она, закрыв лицо руками. – Что со мной произошло?

– Пожалуй, я позову доктора.

– Я постарела. Что случилось? – Кайла вцепилась в рукав сиделки.

– Я сейчас вернусь. – Та вывернулась и опрометью бросилась вон. Через секунду дверь палаты захлопнулась.

Кайла провела рукой по коротким с проседью волосам. У нее перехватило дыхание. Колени подогнулись.

– О Господи!

Сколько же она пролежала в кровати?

Доктор Пени вбежал в палату. Запыхавшаяся, перепуганная Сара следовала за ним. Кайла взглянула на врача и расплакалась.

– Сколько мне лет? – казалось, прокричала она, хотя на самом деле вопрос прозвучал шепотом.

– Успокойтесь, Майк. – Доктор взял ее под руку.

– Меня зовут Кайла, – упрямо поправила она.

– Приготовить успокоительное, доктор? – деловито осведомилась Сара.

– Нет! Не укладывайте меня спать. Я буду вести себя тихо, – пообещала Кайла и судорожно вздохнула, как будто ей не хватало воздуха. Лицо доктора стало расплывчатым из-за пелены слез. – Просто я… испугалась.

Он прикоснулся к ее лицу так ласково, как будто был ей другом, а она пыталась понять: разве можно проспать так долго, что проснешься старой?

– Помните, я говорил вам, что вы были в коме, Майк? Я подумал, что наряду со своим давним прошлым вы вспомните… Впрочем, не важно.