Страница 12 из 65
— Я…
— Что? — вопросительно посмотрела на него Рысь.
— Мне кажется… Я как-то раз видел их по калифорнийскому каналу… — Как она их назвала? — Детей цветов.
Рысь неожиданно прикрыла лицо руками и едва не сложилась пополам от хохота. Монах сообразил, что она смеется, только когда она выпрямилась, вытерла слезы и перевела дух.
— Ну вот! — выдохнула Рысь. — Теперь ты меня понял.
Монах окончательно растерялся.
— Ладно, где ты живешь? — спросила Рысь, отбросив волосы, а потом снова пригладив их мягким движением руки. Взглянув на него, она добавила: — Монах.
— А?
— Может, хочешь пойти ко мне?
Монах опешил. Странное тепло разлилось по его телу. Не может быть. Такая красивая, роскошная женщина не должна говорить подобное. Наверное, он что-то пропустил, недопонял или неправильно истолковал. Но Рысь взяла его за руки и попыталась поднять с земли. Для девушки она оказалась очень сильной.
При этом она была миниатюрной, почти крошечной. Ее голова едва доставала ему до груди, а он не отличался большим ростом. Но это делало ее только еще прекраснее. Когда она запрокинула голову и скользнула ручками по его рубашке, сердце Монаха застучало сильно и громко. На мгновение ему показалось, что оно готово выскочить из груди.
— Что ты со мной делаешь, — простонала Рысь. — Ты смотришь и слушаешь. Как мне это нравится.
— Что?
Она рассмеялась.
В нескольких шагах лежал на боку черно-белый скутер «хонда». Он идеально подходил к сандалиям Монаха. Рысь подняла аппарат и завела двигатель. Вот на чем его сюда принесло, подумал Монах. На скутере.
— Садись скорее, Монах. Ты клевый парень! Ну, давай!
Клевый?..
Вдвоем на скутере было тесно. Монах с трудом протиснулся на заднее сиденье. Никак не получалось — сидеть и не прикасаться к девушке. Он чувствовал, как плотно прижимаются к внутренней поверхности его бедер соблазнительные и упругие ноги Рыси. Это было непередаваемое ощущение, от которого у Монаха перехватило дыхание.
Рысь неожиданно оглянулась, встряхнула волосами и положила его руки себе на талию.
— Не стесняйся! — крикнула она. — Я девочка, а ты — мальчик. Сечешь?
— Что?
— Держись!
Скутер взвыл, и они вылетели из переулка на Мэйн-лайн.
Эту поездку Монах не забудет никогда. Скутер носило от бордюра к бордюру, прохожие в ужасе шарахались в стороны. По голове и рукам Монаха ударялись чьи-то головы и локти. Временами он видел какие-то дома, людей, случайный автомобиль, с которым им едва удавалось разминуться… Монах вспомнил крысу, которая прокладывала себе путь между сотен ног. Теперь он сам напоминал себе эту крысу. Наверное, никто не смог бы провести скутер по Мэйн-лайн так, как это сделала Рысь.
Прямо перед ними возник огромный фургон департамента санации. Скутер буквально облизал его черный кузов. Монах успел разглядеть, как одетые в черное люди ворочали в глубине фургона пластиковые мешки с трупами, стараясь запихать их поглубже.
Монах дико закричал:
— А-а-а-а-а-а!
В следующее мгновение или в то, что ему показалось следующим мгновением, скутер вылетел в боковую аллею и остановился. Рысь выскользнула из кольца его рук и спрыгнула на землю. Монах тоже сполз с седла; ноги дрожали, словно рядом проезжала электричка. Рысь улыбнулась и приковала скутер к одному из стальных поручней семиэтажного гроба-отеля.
— Хорошо прокатились?
— Угу, — только и смог промычать Монах. — Круто.
— Умница. — Рысь похлопала его по плечу и вдруг оказалась совсем рядом. — Это мой дом, понял, — негромко произнесла она. — Никому об этом не рассказывай, ладно?
Монах поспешно кивнул.
— Ты такой клевый. — Рысь погладила его по щеке, и Монаху показалось, будто его мазнули прохладным и нежным кремом.
Клевый…
Она потащила его вверх по железной лестнице на четвертый этаж отеля. На одном из пролетов лестницы боролись два орка. Рысь нырнула под сцепившимися телами, пытаясь протащить за собой и Монаха.
— Эй! — взревел один из орков. — Не так шустро, гладенькая!
Монах почувствовал, как его опрокинули рывком за правую ногу, но Рысь выдернула его из рук орка, и они побежали наверх, прыгая через несколько ступенек. В одном месте она остановилась и вставила в щель пластиковую карточку, после чего открыла узкий люк.
— Быстрее!
— Разорву в куски, падлы! — ревел кто-то сзади.
Монах не оглядываясь нырнул внутрь, больно ударившись головой о край люка. Рысь проскользнула следом, ничем не ударилась и захлопнула за собой дверь.
Кто-то тут же принялся молотить по ней с другой стороны, но Монаха это уже не волновало. Он оказался внутри тесного помещения, все место в котором занимала роскошная кровать. Слева помещались выдвижные ящички. На противоположной стене разместились телеком и тридеоэкран. Низкая кровать, потолок и стены окрашены в малиново-красный цвет. Повсюду наклеены наползающие друг на друга фотографии размером двадцать пять на двадцать пять сантиметров.
От них Монах окончательно ошалел. Ничего подобного раньше он не видел. Сперва ему бросились в глаза фотографии на противоположной стене. На них были запечатлены сцены дорожных происшествий. Тела. Мертвецы валялись на залитых черной кровью тротуарах, свисали из изуродованных машин. Следующая серия фотографий была сделана внутри помещения. Тоже трупы; у многих не хватало конечностей, у некоторых — головы. Одно или два тела были настолько изувечены, что трудно было догадаться, что это.
— Эй! — позвала Рысь.
Монах обернулся. Вспыхнул ослепительный белый свет. Невыносимо яркий свет. Когда он снова смог видеть, Рысь улыбнулась и показала ему маленький фотоаппарат.
— Видел?
В глазах у нее застыло странное выражение.
ГЛАВА 8
Небольшая неоновая вывеска в конце глухого переулка гласила: «Кибер-Док: лучший хром, великолепная органика, система скидок».
Шэнк нажал на звонок возле железной двери. Тут же зажглась маленькая красная лампочка интеркома и включилась направленная на вход камера. Из динамика послышался свист и шорох, после чего хриплый голос произнес:
— Мы не работаем. Проваливайте.
— Открывай!
— Шэнк?
Шэнк покачал головой. Охрана могла бы иногда и посматривать на мониторы.
Дверь загудела и скользнула в сторону. Торвин бросился внутрь, толкнув Шэнка в бедро. Так всегда. Шэнк нахмурился и сделал половинчатому подножку. Торвин споткнулся и едва не полетел на пол.
— Поосторожнее, клыкастый!
— Пошел ты… — проворчал Шэнк.
— Дурила.
Шэнк улыбнулся и вошел вслед за Торвином в небольшую, плохо освещенную комнату, обстановку которой составляли три литых пластиковых стула и пластмассовое ведерко для мусора. Голографические плакаты на стенах изображали прелести суборбитальных и баллистических полетов в экзотические места. Больше в комнате не было ничего.
Шэнк считал, что этого вполне достаточно.
Встроенная в стену панель скользнула в сторону, за ней оказался проход, в котором стояла гладенькая девочка. Для самки она казалась довольно крупной, да при этом довольно хорошенькой. На ней был черный с красным передничек, едва прикрывающий нужные места, широкий ремень и черные носочки. Саркастически улыбнувшись, она произнесла:
— Док забрался в мозги какого-то типа. Что стряслось?
— Мы получили работу, — сказал Торвин.
— Ну и хорошо, — кивнула Филли.
Торвин пробурчал что-то нечленораздельное, а Шэнк пояснил:
— Рико хочет, чтобы ты и Док участвовали в рейде.
— Большое дело?
Шэнк кивнул:
— Серьезный противник. Корпорация.
— Противник всегда корпорация. Что платят?
Плату неизменно делили поровну. Каждый получал равную часть, потому что все рисковали одним — жизнью. Такой порядок установил Рико. По-другому Шэнк бы и не согласился. Он назвал Филли цифры. За несколько дней работы это было вполне прилично. Если, конечно, никого не убьют.