Страница 9 из 53
Задавая вопрос, Пионерогероева стала задумчиво чирикать в своем органайзере, рисуя завитушки – обычно это помогало ей размышлять над сложными вещами. А вещи казались уже очень сложными. Мотивация заказчика „священной коровы“ ускользала. Вот она, „корова“. Хотела же посмотреть, как события будут развиваться. Прямо напророчила себе. Если бы не странное стечение обстоятельств, Пионерогероева не обратила бы внимания на некоторые детали, прямо вытекавшие из ее „студенческой практики“. Если это не было бизнесом изначально – зачем это дело сейчас превращать в бизнес? А если это не было бизнесом так, для самоуспокоения, а потом настал момент, когда захотелось уже и возврата немалых инвестиций, почему столько времени молчали и не спрашивали? И вообще, реально разве два года чего-то налаживать, потом еще год систематизировать, все это время проедать деньги и только к концу четвертого года начинать задумываться: а почему же мы с этого ничего не имеем? Странно. Кто-то тут кого-то очень сильно дурит.
– Первые два года, так сказать, занимались творчеством, креативом, – продолжила Гадкоутенкова. – Много опытов было, пока технологию наладили. Сначала научились произволить, потом хотели научиться бродажить, но пока не получается. Почему он столько лет ничего не спрашивал – вопрос, интересующий многих. Видите ли, наш босс – человек не такой доверчивый, как могло показаться, тем более что в произволство вкладывались немалые деньги и здание фабрики – это собственность. Но, начиная работать, он может много и придирчиво спрашивать, требовать результата, а вначале под результатом, я уже сказала, понималось исключительно творчество. Это его увлекало. Впоследствии он начинает доверять, и доверять настолько, что перестает вмешиваться в процесс. В некотором смысле этим могут воспользоваться его партнеры. Итак, еще один момент, на который нужно обратить внимание: хозяйка этой фабрики, ну, маленькая хозяйка, – госпожа Бейбаклушкина. Она там царь и бог, руководит всеми и вся, думает, что во всем разбирается, и в технологии замеса в том числе. В общем, фабрика для нее – свой огород, любой туда попадающий автоматически считается ее собственностью. Поэтому, когда мы начали формировать проект, у нас начался „падеж“ и выжили на сегодня только самые приспособляемые: менеджер по фигистике, артикулярный директор, управляющий по просчетам и, надеялись, руководитель по бродажам, но он сдулся. Бейбаклушкина его съела и выплюнула. Эта ситуация развивается уже месяцев восемь, за это время членами проектной бригады, конечно, что-то, да сделано, и результаты нехилые. Но все тормозится, по мнению нашего дорогого босса, из-за отсутствия ядра, или гвоздя, уж простите, на который все это можно нанизать. И того, кто бы эти разрозненные усилия объединил. Поэтому он неоднократно уже начинал фистулить – давай да давай руководителя заводить. А я его торможу – благо, мое слово для него что-то значит. Я в корпорации полтора года работаю. За это время и в конструкциях нужно было столько сделать – глаза бы не смотрели. Но сделано, слегка разрулили. А потом он меня назначил копординатором проекта, я в какой-то мере сейчас выполняю функции руководителя и мечтаю все это передать, так как у меня и своей работы масса. Но главное – я совсем недавно в этот вопрос стала вникать, поэтому еще и дистанционно сложно все организовывать и держать под контролем. С Бейбаклушкиной мы не сталкиваемся на почве совместных интересов, я выполняю чаще миротворческую функцию, так как группе проекта приходится иногда несладко. Ну, в силу особенностей маленькой хозяйки. Пока нам удается „разойтись бортами“, но ситуация не может тянуться до бесконечности – она должна привести к качественным изменениям. Поэтому вы и появились. Я знала, что ситуация созреет, и боссу говорила – как только будет готова ситуация, по явится и человек.
– То есть цель проекта заключается в том, чтобы реорганизовать структуру? – в очередной раз задалась вопросом Пионеро-героева.
– Нет, не совсем. Цель проекта – создание великого бренча, конечно, там и система бродаж. Как у вас, кстати, с розничными бро-дажами? И профурсетинг, и фигистика, и учет-просчет – словом, все. Проблема только в дальнейшем сосуществовании с партнерами. Думаю, они будут не очень счастливы. Поэтому и легкой жизни вам обещать не могу.
– Хорошо, это я поняла. И все-таки фабрика производит, что-то босс дарит, что-то показывает, но значит, продукция где-то лежит, раз нет ни копейки?
– Ну, в некотором роде, так. Продукция на складе и на некоторых розничных точках. Наши свистульки, между прочим, очень охотно Москва берет. Есть даже договоренность с сетью магазинов „Спокман“.
– Так там стоит начинать с антикризисного оздоровления, я так понимаю, реализовать то, что на складе?
– Сначала вы встретитесь с боссом и он-то вам разъяснит, чего он хочет. Понять, правда, это будет нелегко. Он у нас человек с космическим мышлением, очень раздражается, когда его мысли на лету не улавливают. Но когда попадаешь с ним на одну волну, ощущения – просто кайф. Я беззастенчиво пользуюсь его энергетикой, даже когда он устраивает нагоняй. Хотя нагоняй– мягко сказано, это феерический тайфун гнева. Страшно, но мне нравится. Замечено, что он всегда словно раздвоен – он Близнец по гороскопу. Этот человек – феномен, уникум сам по себе. Его личность – набор парадоксов и гениальности, он весь соткан из противоречий, но в этом присутствует жесткая закономерность. Он умеет разбираться в мелочах и при этом мыслить космическими масштабами.
Его опыт и образование – улица. Но я всегда говорю, что я, имеющая два высших образования, никогда не стану Безбашневым, не имеющим ни одного.
Так что и улица, и фарцовка в советские времена – это все кирпичики опыта и чрезвычайного, просто-таки звериного чутья. Этому не научишься. Я пришла сюда, взяв отпуск на своей работе на две недели, и осталась, потому что не смогла уже уйти. К тому же мне очень захотелось, просто жизненно необходимым показалось, помочь ему.
Наши с ним отношения – это тонкая игра, которую мне нравится строить. Я придерживаюсь необходимой дистанции, он это чувствует, так как сам очень искусный игрок. Все, что он делает или не делает, рассчитано до миллиметра. И я всегда говорю нашим топам – то, что он говорит даже в шутку, оказывается неслучайной правдой. Это первое. И второе – он никогда ничего не забывает.
Звонок начальницы по кадрам Великой корпорации застал Пио-нерогероеву в машине. Она еще не успела доехать домой с затянувшегося собеседования.
– Это Агриппина Гадкоутенкова, – представилась ее собеседница. – Босс посмотрел ваши бумаги и срочно – прямо завтра – требует вас к себе. Вы сможете завтра в семь вечера?
– Смогу! – с готовностью ответила Пионерогероева и только после этого задумалась.
Лихо у них там все происходит. Космический шеф, в которого начальница по кадрам ни дать ни взять безумно влюблена. Ну, может, не как в мужчину, а как в личность. Заряжает, кстати, это здорово. С порога прямо хочется бежать и смотреть, что же там за человечище такой. Стабильно действующий бизнес по развитию конструкций из бетона и стекла (интересно было бы взглянуть на развитую уже конструкцию – что собой представляет?), поставляющий ресурсы и средства для прокорма офигительно красивого, но бестолкового дотационного бизнеса свистулек. Партнеры, которых он подобрал в гараже, держат в руках фабрику, и он несколько лет судя по всему ничего с них не спрашивает. Отлично! Люди, которых присылает Великая корпорация, дающая деньги на прокорм, ну и т. п., и которых сжирают, не успев выслушать. И это за его же деньги! Два года чего-то настраивают, а он в это время где был? Третий год они чего-то настраивают, а он опять где? Восемь месяцев назад появляется зачаток проекта, и, похоже, ровно в этот момент он по сценарию появился из космоса.
Интересно, почему мне Полуфантов ничего про эту фабрику не сказал – не знал или не ожидал, что меня туда пошлют, как на комсомольскую стройку века? Так его и спрошу.