Страница 9 из 11
– Привет, коллегам! – поднес он два пальца к виску, и затем протянул руку для рукопожатия, сначала, по старшинству, – суровому Карликову, затем – гордому Феликсу.
– Здравия желаем! – в традициях русской армии приветствовал майора исполняющий обязанности начальника лаборатории.
– Всегда рады видеть! – отбросил назад гривоподобную прическу Феликс.
– О чем говорим-спорим? – поинтересовался майор.
– Да, это опять Максим всякую ерунду несет! – завил Феликс.
– Кто это ерунду несет? – набычился Карликов. – А по рогам получить не боишься?
Незнакомый человек мог бы подумать, что сотрудники лаборатории сейчас подерутся. Но Ефим знал: это был их обычный стиль общения.
Когда-то, в самом начале своей работы в отделе научно-технической контрразведки, Мимикьянов часами просиживал в библиотеке Дома ученых, с целью составить свое собственное представление о том, в каких направлениях развивается современная наука, и, разумеется, прежде всего, та ее часть, что связана с созданием оружия новых поколений.
В принципе, это требовали, как его профессиональная деятельность, так и его начальник – Гоша Пигот. Но, в не меньшей степени, и собственное мимикьяновское любопытство.
В библиотеке Ефим с двумя закадычными друзьями и познакомился. Точнее, в просторной библиотечной курилке с двумя длинными столами под зеленым сукном. Там вообщем-то, никто не курил, зато вдоволь спорили и махали руками неуемные младшие научные сотрудники и солидные доктора наук.
В споре читатели специальной библиотеки субординации не признавали: могли нагрубить, и даже матюгнуть, а иногда и куда-нибудь послать. Но не обижались, если нечто подобное прилетало и им самим.
Ефим хорошо помнил, например, такой случай.
Он как-то подсел в курилке к друзьям, когда они схватились по поводу четвертого измерения пространства.
Конечно, большинству людей, допустим, тому же Гоше Пиготу, твердо, со школьной скамьи уверенному, что мы живем в трехмерном мире, где есть только ширина, длина и высота, вряд ли был бы интересен такой беспредметный спор. Но майору было очень интересно.
– Мир, в котором пространство имеет не три, а четыре измерения, – это не математическая абстракция. Это – реальность. Мы живем именно в таком мире, – говорил Феликс, склонившись рыжей гривой над белым листом бумаги с несколькими формулами. – Мы просто это четвертое измерение не ощущаем! Как не ощущал бы третье измерение – высоту – плоский муравей, живущий на двухмерном листе бумаги.
А вот, если бы, могли видеть мир в четырех измерениях, то, например, шар мы бы наблюдали со всех сторон разом! Тогда бы тебе, Макс, продавщица яблочко с гнилью не подсунула бы, хоть и положила бы его на весы румяным бочком! Ты бы тогда повернутую от тебя сторону яблока с темным пятном все равно бы видел!
Максим Карликов засопел:
– А почему же тогда наши органы чувств настроены так, чтобы видеть мир только в трех измерениях? Почему?
Феликс тряхнул львиной головой:
– А потому, что это четвертое измерение оказалось для нашего выживания не нужным! Ради твоей победы в борьбе с продавщицей Клавой природа решила огород не городить, четырехмерных глаз не создавать!
– Трудно представить себе, – поскреб репу майор Мимикьянов, – как это можно видеть шар со всех сторон разом.
Карликов посмотрел на Ефима мрачным взором и тоном злой учительницы произнес:
– А ты, Ефим Алексеевич, извилины напряги! Надо ведь в жизни иногда и извилины напрягать, а не только члены!
Он явно намекал на ухаживания Ефима за лаборанткой Катей из соседнего отдела. К полненькой блондинке старый холостяк Карликов, похоже, также испытывал какие-то романтические чувства, хотя и упорно это скрывал.
Максим, конечно, понимал, кто такой Мимикьянов, к какой организации принадлежит, и что грубить ему не следует. Но, «в научном разговоре – генералов нет», любил говорить старший научный сотрудник Карликов. И вообще-то был прав.
Однако Ефим не любил излишнего панибратства.
– Еще раз про члены услышу, дам в табло! – нагнувшись к исполняющему обязанности заведующего лабораторией, пообещал он.
– Понял, – не обижаясь, кивнул колючим шаром головы брутальный Карликов.
Вот примерно такие разговоры в свое время вели в курилке библиотеки Дома ученых два научных сотрудника «Топологии» с посильным участием майора Мимикьянова.
Пока Ефим и двое сотрудников лаборатории пространственных измерений обрадовано оглядывали друг друга, к ним подошел третий и последний сотрудник лаборатории – Евгений Вергелесов.
В лаборатории Женя занимал должность инженера по спецоборудованию. Возможно, в прошлом, когда лаборатория насчитывала до сотни человек, она и имела смысл. Но теперь все ее оборудование исчерпывалось пачкой писчей бумаги и несколькими шариковыми ручками, половина из которых имела засохший стрежень. Однако по какой-то неизвестной причине ставку Вергелесова генеральный директор «Топологии» каждый раз вычеркивал из списка сокращаемых должностей, и Евгений Иванович оставался в штате лаборатории.
Внешность Вергелесова прямо-таки просилась на экран.
Прямой античный нос, волнистые русые волосы и выпуклые темно-голубые глаза, похожие на шарики из хорошо отполированного твердого базальта – что еще нужно герою? Он даже и фигурой походил на античную статую юноши-дискобола, только разогнувшегося и прилично одевшегося. Но надо заметить, сам Евгений никаким героем себя не считал. И вообще, наперекор внешности, являлся человеком не самовлюбленным, тихим и скромным.
Все свободное и служебное время, которые у него почти совпадали, он проводил в библиотеке Дома ученых.
В отроческих годах Вергелесов учился в знаменитой Новосибирской физико-математической школе, затем окончил математический факультет университета. Но в бесконечных дискуссиях между Карликовым и Бобиным по проблемам современной математической науки участие принимал только в качестве слушателя. Даже окончивший электротехнический институт Ефим, проявлял себя активнее.
Как-то, воспользовавшись отсутствием Вергелесова за своим столом в читальном зале, старый оперативник Мимикьянов быстро проглядел те книги, что инженер читал.
И очень удивился.
Ни одной страницы, касающейся математических дисциплин, на столе Евгения Ивановича он не обнаружил. Вместо этого майор нашел «Чудеса магии с точки зрения современной науки». Книга была издана в Санкт-Петербурге в 1903 году, и, конечно, изложенный в ней научный взгляд, являлся не таким уж и современным. Но это инженера, видимо, не смущало. Вторая книга была ничем не лучше. Она представляла собой сделанный в позапрошлом веке русский перевод какой-то английской монографии под детским названием «Мгновенное перемещение в пространстве и другие чудеса великого Мерлина, мага, алхимика и чародея».
Прочитав это, Ефим пожал плечами.
«Так уж люди устроены: они разным интересуются», – сказал он себе, и на том положил конец размышлениям о необычных читательских вкусах Евгения Вергелесова.
Но великий маг Мерлин его почему-то заинтересовал. Что-то он об этом сказочном персонаже как будто слышал, где-то что-то читал, но ничего определенного вспомнить не мог.
И на следующий день он сам взял в читальном зале старый фолиант.