Страница 7 из 11
Только – не на Ефима.
Майор не то, чтобы насторожился, но что-то почувствовал.
– Понимаешь, Ефим Алексеевич, – наконец, произнес Лисоверт, нехотя разомкнув сухие губы, – понимаешь…
Волчьи уши Ефима помимо его воли, встали торчком. Он посмотрел в глаза генеральному директору.
Тот почему-то не продолжал начатую фразу.
– Да? – подтолкнул его Ефим.
– Похоже, это не к нам лезли, а от нас… – выдохнул Илья Сергеевич.
Мимикьянов потер лоб:
– Это как?
Стул под Лешей Грибковым заскрипел, будто от боли.
– Осколки стекла лежали под окном снаружи, на асфальте… – ответил начальник службы безопасности. – На подоконнике зафиксированы следы обуви двух человек, четыре отпечатка, все – носками наружу…
Майор задумался.
– Ну, это еще ни о чем не говорит, – секунд через десять произнес он, – следы оставили не когда внутрь лезли, а, когда наружу выбирались… А осколкам внутрь упасть решетка помешала…
– Там рядом с окном клумба… На ней тоже следы отпечатались. Все – от здания. К зданию – ни одного. Что же они, когда к окну подбирались, по воздуху что ли над ней пролетели, а?
– Допустим, по отмостке здания, что вдоль стены идет… – не сдавался майор.
– На отмостке слева – глина после ремонта размазана, на ней – никаких следов.
– А в другую сторону? – спросил майор.
– А с другой стороны на отмостке строительный трап лежит, с перилами, не перескочишь, – ответил Грибков.
В комнате снова повисла тишина.
Только теперь внутри нее чудился какой-то, почти не воспринимаемый ухом, но неприятный звук. Будто где-то вдали ударили тупой кувалдой по ржавой рельсе. Или, неизвестно почему, грубо рванули басовую струну на скрипке.
– Ну, и что вы думаете? – насупившись, спросил майор. – Это ваши, что ли, на ночь в коридоре затаились, а потом окно разбили? Им-то это зачем? Может быть, вынесли что-то? Пропало что-нибудь? Вы проверяли?
– Непонятно! – развел руками Илья Сергеевич, – Ничего не пропало… Ни из оборудования, ни из продукции… Мы все проверили… Да, в этой части здания ничего особенного-то и нет. Никакого производства. Канцелярия. Архивные помещения, и все. Чего там выносить?
– В режимные помещения проникнуть даже не пытались… Печати не нарушены, замки никто открывать не пробовал… – подал голос Грибков.
Ефим потрогал зачесавшееся веко.
– Странно… – сухо произнес он.
Настроение у майора пошло вниз.
Хотя ничего особенно плохого в подведомственной ему организации, как будто, и не произошло.
Но Ефим знал: хуже самых плохих событий – события непонятные.
Вот уж хуже их, действительно, ничего быть не может.
А то, что произошло в научно-производственном объединении «Топология», представлялось ему совершенно непонятным.
5. Предупреждение капитана Кокина
Ефим и Леша Грибков стояли перед главным входом.
Осмотр места происшествия ничего нового не дал. Да и дать не мог. После осмотра милицией, окно и коридор привели в порядок. Осколки убрали, целое стекло вставили, новый замок на решетку повесили, следы правонарушителей добросовестно отмыла уборщица.
Будто ночью здесь и не происходило ничего.
– Слушай, Ефим, пойдем в Дом ученых, пообедаем? – остановившись у дверей приемной, сказал Леша. – Знаешь, какая там отличная ушица из стерлядки! И не так, чтобы уж особенно дорого… Как?
– Хорошая мысль, – кивнул майор.
Он рассчитывал еще час-полтора побыть в научном городке. Потом домой минут сорок добираться. Почему же не пообедать?
Стоя на крыльце, они с наслаждением втягивали в себя медовый августовский воздух.
Стены домов посверкивали, словно бы не чешуйками впресованной в бетон слюды, а крупинками сахара, что вытопило из них за лето жаркое сибирское солнце. Тихо и спокойно было вокруг.
Разве что, бесконечная клумба в центре проспекта Науки тревожила своим темно-красным цветом. Казалось, на ней росли не цветы, а раскаленная до вишневого цвета вулканическая магма проступила сквозь серый асфальт.
Недалеко от входа продавали маленькие ярко-желтые сибирские дыни. Они высились на деревянном поддоне крутой пирамидой, готовой от малейшего ветерка весело раскатиться по пустому тротуару.
– Давай купим! – предложил Леша, – Знаешь, какие сладкие! А запах! В ресторане попросим официантку, она порежет. Съедим на десерт.
Мимикьянов посчитал предложение начальника службы безопасности «Топологии» толковым. Купили круглобокую ароматную красавицу.
По проспекту Науки до Дома ученых неторопливой ходьбы – минут семь.
На середине пути они поравнялись с темно-синей вывеской местного управления внутренних дел. Как раз там и хотел еще побывать майор Мимикьянов.
Он решил не откладывать.
В самом деле, всех дел-то в милиции на пять минут, если особенно не спешить. А после обеда, кто его знает, что произойдет? Суббота все-таки, милиционеры, как это ни странно, тоже люди. Разные у них дела могут неожиданно всплыть. Например, в бане или на даче…
– Слушай, Алексей Григорьевич, ты, не против, если я на пять минут к милиционерам заскочу? – тронул Ефим за плечо начальника службы безопасности, гордо шествующего по тротуару с желтой дыней в руках. – Буквально, на пять минут! А ты там, в ресторане, пока заказ сделай. Мне – то же, что и себе. Я моментально подскочу. Добро?
– Ладно, только не задерживайся, – согласился Грибков.
Он ловко подбросил на раскрытой ладони ярко желтое ядро, и, не торопясь, зашагал к недалекому Дому ученых.
А майор открыл дверь управления внутренних дел.
Войдя, показал дежурному лейтенанту, сидящему за толстым стеклом, служебное удостоверение. Тот кивнул и начал щелкать тумблерами пульта внутренней связи.
Пока он общался с микрофоном, Ефим прислушался к негромкой мелодии, раздающейся за стеклянной перегородкой.
Звучало «Болеро» Мориса Равеля. Странная вещь, созданная в ритме старинного испано-арабского танца. Она Ефиму всегда нравилась.
Его музыка завораживала постоянным повторением одной и той же музыкальной фразы. С каждым разом она звучала все полнее, ярче, сильнее. Наверное, так звучат события, приближающиеся к нам из будущего.
Сейчас майор застал «Болеро» еще в самом начале – осторожным и тихим. До рокочущего финала было еще далеко.
Но ему почему-то показалось, будто таинственная мелодия хочет предупредить его о какой-то опасности. Эта опасность еще не видна. Она еще далеко, где-то там, за бесчисленными вершинами песчаных барханов. Но она есть. И она приближается, приближается, приближается…
Лейтенант поговорил с многоглазым пультом и рукой указал Ефиму на лестницу: заместитель начальника по розыску Коля Кокин, к счастью, оказался, на месте.
Мимикьянову нравилось здешнее управление милиции.
Тут было тише, чем в других окружных управлениях. Реже можно было встретить обычную для таких мест фауну в виде брюкволицых бомжей, расхристанных хулиганов и головоногих уличных проституток. Даже пахло здесь не вокзалом, как обычно в милицейских учреждениях, а свежим деревянным лаком.
Капитан Кокин был под стать своему подразделению. Всегда выглаженный, выбритый и благоухающий «Жилетом», он казался милиционером из музыкального кинофильма или, скажем, из будущего. Даже его обычная форменная куртка типового милицейского цвета маренго, смотрелась на нем не мрачно-сизой, как на других сотрудниках, а благородной светло-серой, как ранний рассвет.
Ефим относил Николая Олегович Кокина к распространенному на государственной службе типу карьериста. Но карьериста умеренного.
Коля очень хотел стать начальником окружного управления. Но, все-таки, считал, что не все средства для этой великой цели хороши. Некоторое искажение отчетности в ту или иную сторону для демонстрации впечатляющих результатов своей деятельности, он, считал вполне допустимым. Но вот на подбрасывание случайным гражданам наркотиков или пистолетных патронов для достижения высоких показателей в рамках операции «Антидурман» или «Антитеррор» Кокин был не способен. Границу, за которой человек теряет право на это высокое звание, он инстинктивно чувствовал. Страх не потерял. Совесть имел. А это для Ефима значило много.