Страница 9 из 9
Глава 3
– Всем доброе утро. – Катарина прошла в столовую и, плюхнувшись на стул, тихо вздохнула.
– Как спалось на новом месте? – спросила Варвара Тарасовна, дымя сигареткой.
– Честно? До пяти утра меня мучила бессонница, а когда наконец задремала, за окном разразилась лаем собака.
– Аналогичная ситуация, – хохотнула Валентина Олеговна. – Эту собаку нужно пристрелить. Эх, если бы вы только знали, какими словами я ее поминала, ворочаясь с боку на бок.
В столовой появились Инна с Дмитрием.
– Налейте мне скорее винца, – попросила Терентьева. – Замучило похмелье.
Дмитрий наполнил бокал и протянул его супруге.
– А себе почему не налил?
– У меня в два совещание, – сухо буркнул мужчина и посмотрел на Нижегородскую. – Варвара Тарасовна, мне пора ехать.
– Дим, да ты хоть позавтракай.
– Некогда.
– Молодежь, – мечтательно проговорила Огнева. – Все в делах и в обязанностях. Вот и Ленка с Севкой с утра пораньше в город сбежали.
– Не мешало бы и нам с тобой, подруга, в магазин поехать.
Валентина отмахнулась.
– Варь, ты смеешься? Какой магазин, у тебя праздник.
– Он уже закончился.
– Ничего подобного, вспомни, ты мне обещала, что на твое семидесятилетие мы будем гулять целую неделю. Ну вспомни, вспомни.
Варвара с упреком покосилась на подругу.
– Бездельница ты, Валька.
– Этим и горжусь. И тебе советую на денек забыть про магазин, никуда он не денется. К тому же там Натаха, а она лучше нас с тобой с делами справляется.
После того как Дмитрий с Инной откланялись, Варвара обратилась к Копейкиной:
– Катарина, надеюсь, хоть вы составите компанию двум нудным старухам и не сбежите от нас?
Вспомнив, что дома неистовствует Розалия, Катка радостно закивала.
– Если не прогоните, могу остаться до самого вечера.
Огнева скорчила недовольную гримасу.
– Варька, ты кого сейчас старухами назвала?
– Далеко ходить не надо, подруга.
– Ну и язва же ты.
– Прости-прости, я забыла, что ты у нас дама вечно молодящаяся и не имеешь к старухам ни малейшего отношения.
– К тому же я на десять лет тебя моложе.
– Ты еще скажи…
– А где Павел с Ириной? – неожиданно громко и несколько тревожно спросила Катарина.
Варвара Тарасовна приложила к щеке ладонь.
– Спят как новорожденные. Впрочем, ничего удивительного. Они у нас голубки свободные, работой не обремененные. Гуляй – не хочу. Могут хоть до вечера в кровати проваляться, а потом до утра колобродить.
– Я в молодости тоже поспать любила, – начала Валентина.
– Ага, – закричала Нижегородская, – вот ты и попалась, дорогуша. Значит, в молодости, говоришь? Из чего можно сделать вывод, что молодость давным-давно прошла, я права?
Схватив яблоко, Валентина замахнулась и рассмеялась.
– Варька, не придирайся к словам.
Вскоре Анюта принесла женщинам чай и свежую сдобу.
– У-у, – говорила Огнева с набитым ртом, – вкуснятинка. Варь, можно я украду у тебя Аньку на пару месяцев, а? Она так вкусно печет, у меня прям слюнки текут.
– Нельзя, – парировала подруга, – ты потом в дверной проем не влезешь, а мне не нужна компаньонка весом с центнер.
– Катарина, – не могла успокоиться Валентина Олеговна, – а ты почему пирожки игнорируешь? Только не говори, что бережешь фигуру. Ты обязана попробовать выпечку Анюты. Ой, как вкусно! Во рту тает! О-о-о!
В одиннадцать вниз спустилась заспанная Ирина. Не глядя на присутствующих, она промямлила:
– Доброе утро.
– Смотрите, кто соизволил встать. Ириша, душка, а ты не рано?
– Знаете, Варвара Тарасовна, если вы опять нарываетесь на ссору, то лучше сразу оставьте свою затею. По утрам со мной не стоит связываться – я злющая как собака.
– Мы уже заметили, – прыснула Валентина.
– Это у меня с детства, – продолжала Ира, наполнив чашку чаем. – Минут сорок после пробуждения я сама не своя: все и вся вызывает раздражение, на людей не могу смотреть, и вообще мир видится исключительно в черных тонах. А потом, – Иришка слабо улыбнулась, – прихожу в норму, и все встает на круги своя.
– Мы учтем это на будущее, дорогая, – прошептала Варвара и покосилась на часы. – А Павел, я так понимаю, собрался проспать до обеда?
Ира неподдельно удивилась.
– Павел? Да его уже в восемь утра в спальне не было. Я проснулась, а его место пустует. Наверное, уехал по делам, оставив меня на растерзание тиграм. – Ира уставилась на Огневу.
– По делам, – передразнила Варвара Тарасовна, – Ирка, кому ты врешь? Здесь все свои, нет необходимости строить из себя важную птицу. Нет у Павла никаких дел, и у тебя их тоже нет.
– На что же, по-вашему, мы живем?
– На что? – брови Нижегородской поползли вверх. – На три тысячи долларов в месяц, которые Пашке платят квартиранты за аренду трешки в центре Москвы. Вот и все ваши капиталы, милочка. Ни сбережений, ни работы – ничего.
– Упрекаете?
– А есть ли смысл? Вы все равно не прислушаетесь к моим словам. Только потом, когда придет время пенсии, ты вспомнишь наш разговор и поймешь…
– Ой, я вас умоляю, не надо про пенсию. Мне до нее еще жить да жить.
– Время быстро пролетит, не успеешь оглянуться.
Ирина взяла чашку и пошла в гостиную.
– Я удаляюсь, с вами невозможно находиться в одном помещении. Вы заклюете любого.
– Красавица, – крикнула Варвара, – а ты домой собираешься или планируешь задержаться у нерадивой тетки супруга?
– Успокойтесь. Выпью чай и вызову такси.
– Ну-ну.
– Карга, – услышала Катка шепот Ирины.
Час спустя Ира, облаченная в черное платье, нервно прохаживалась по гостиной.
– Ну ответь, ответь же, – кричала она в трубку.
Катарина хотела задать вопрос, но в этот момент на лестнице появилась Анюта.
– У вас в спальне звонит телефон, – сказала она Ирине.
– Какой телефон?
– Мобильный. Он лежит на тумбочке. Я убиралась и…
– Неси его сюда.
Анюта скрылась.
– Блин, неужели Пашка опять сотик забыл?
– Бывает, – сказала Катка, отметив, что у Ирины дрожит правая рука.
– Павел хронический растеряха. Знала бы ты, сколько раз за последний месяц он терял ключи от квартиры. Три раза! Ты только представь. Я уже устала замки менять.
Анюта протянула Ире телефон Павла.
– Ну так и есть. Мои опасения подтвердились.
Бросив телефон мужа в сумочку, Ира подмигнула Копейкиной и вышла в холл.
– Покедова.
Катка молча кивнула.
День пролетел на удивление быстро. Успев выслушать десяток историй из богатой на события жизни Огневой, Катарина засобиралась домой.
– Я тоже поеду, – сказала Валентина Олеговна. – В гостях, конечно же, хорошо, а дома лучше. Да и тебе отдохнуть не мешает, подруга.
Катка с Огневой уже намеревались выйти на крыльцо, когда в холл прибежала бледная Анюта. Теребя в руках передник, она мотала головой, не в силах проронить ни слова.
– Боже, Аня, что с тобой?
– Ты увидела мышь? – усмехнулась Валентина.
– Я… я видела… он там… весь синий, – лепетала служанка.
– Кто он? – Нижегородская взяла Анну за руку.
– Павел.
– Пашка снова приехал? Когда?
– Он лежит… там… в морозильной камере.
Катарине моментально сделалось дурно – голова пошла кругом, в ушах зазвенели сотни колокольчиков.
Валентина Олеговна расстегнула норковую шубу и вытаращенными от ужаса глазами смотрела на ошарашенную подругу.
А Варвара Тарасовна бросилась в сторону кухни.
Анюта осталась стоять на месте. Глотая слезы, она тихо завывала, непрестанно повторяя:
– Павел… он лежит там… в морозильной камере.
Картина, открывшаяся взору, заставила Катку вскрикнуть.
Посиневший Павел, свернувшись клубочком, лежал на полу. Рядом валялась замороженная курятина.
Варвара Тарасовна, издав пронзительное: «Не может быть», упала в обморок.
Конец ознакомительного фрагмента.