Страница 5 из 8
– Я вас предупреждала.
– Не каркай. Ой!
– Что с вами?
Розалия держалась за живот.
– Не знаю. Кольнуло сильно. Ой! Опять.
– Не надо было утром есть селедку и запивать ее йогуртом.
– Ката, заткнись! Ах, как же болит! Принеси мне стакан холодной воды. Хотя нет, постой. Лучше из купе не выходить. Нет, иди… Стой!
– Решайтесь наконец.
– Сядь. Отпустило.
Трясущейся рукой свекровь взяла бутылку.
– Времени мало, надо приступать.
Обтерев лицо настойкой, от которой воняло гнилой картошкой, Розалия Станиславовна застонала.
– Живот! Сил нет, как болит.
– Чего вы ждете, идите в туалет.
– В таком виде? Да меня все засмеют.
– Вас тут никто не знает. – Ката высунула голову из купе. – Никого нет, бегите.
Проклиная всех и вся, свекровь пулей понеслась в туалет.
Закупорив бутылку, Катарина дотронулась до висков. Надвигавшаяся головная боль свидетельствовала об обязательном продолжении нервотрепки.
Минут десять спустя в купе несмело постучали. Полагая, что за дверью стоит проводница, Копейкина крикнула:
– Нам не нужен чай.
Дверь открылась.
Высокая миловидная шатенка с кукольным личиком и чуть раскосыми карими глазами тихо спросила:
– Простите, вы Катарина?
– Да.
– Тогда срочно идите к сестре. У нее случилось ЧП.
– У меня нет сестры, вы ошиблись.
– Нет, – стояла на своем шатенка, – купе ваше, а вас зовут Катарина. Значит, туалет оккупировала именно ваша сестра.
– Там моя свекровь.
Незнакомка топнула ножкой:
– Мне по фигу! Она отказывается освобождать помещение, пока не переговорит с вами. Представилась вашей сестрой, а кто она вам на самом деле, мне до лампочки. У туалета начал собираться народ! Советую поскорее вытащить оттуда вашу родственницу.
Сгорая от стыда, Ката понеслась по узкому коридору в конец вагона.
Полная мамаша с рыжеволосым мальчуганом, седовласый дедок и прыщавый парень с гневом уставились на Копейкину.
– Безобразие, – злилась женщина с ребенком. – Сколько можно ждать?
– Уже двадцать минут не выходит, – поддакнул дедок.
– А орет-то как, – усмехнулся парень. – Интересно, что она там делает?
Ката вплотную подошла к двери.
– Розалия Станиславовна, это я. Вы в порядке?
– Она-то в порядке, – вещал дед, – это мы сейчас будем не в порядке. Я сдерживаюсь из последних сил. Мне семьдесят пять лет, я не могу долго терпеть!
– Ката, беда! Несчастье! – причитала свекровь. – Помоги!
– Откройте.
– Нет! Не могу.
– Дверь заклинило? – переполошился парень.
– У меня кое-что улетело.
Старик покрутил пальцем у виска.
– Она ненормальная. Ей-богу, ненормальная. Что может улететь в туалете?
– Ката, приказываю тебе очистить коридор от придурков! Я не выйду, пока тамбур не опустеет.
– Произвол!
– Где проводница?
– А давайте дверь выломаем?
– Прекратите. – Незнакомка с карими глазами положила руку Катке на плечо. – Люди, вы что, офонарели? Зачем ломать дверь, зачем орать, может, у человека действительно несчастье случилось.
Дед зажмурился.
– Чтоб вам всем… – не договорив, он побежал в другой вагон.
– Один сдался, – заржал парень и, саданув ногой по дверке, потопал в свое купе.
Мать с ребенком удалилась со словами:
– Если через пять минут она не выйдет – вам всем не поздоровится.
Оставшись наедине с шатенкой, Ката крикнула:
– Розалия Станиславовна, выходите.
– Все ушли?
– Практически да.
– Это как?
– Никак, – отчеканила шатенка, – я тоже испаряюсь.
Как только Копейкина увидела лицо свекрови, ее аж передернуло. Кожа по цвету напоминала перезрелый помидор. Из глаз Розалии лились слезы, а самое ужасное… на ее голове отсутствовал русый парик.
Схватив невестку за руку, Розалия помчалась в купе.
Щелкнув замком, она рухнула на сиденье и, заламывая руки, разревелась:
– Позор! Какой позор!
– Где парик?
– Я же сказала, улетел!
– Куда?
– Идиотка! В Африку! Откуда я знаю, куда он улетел, он мне не сообщил. Мое лицо! Мое драгоценное лицо! Посмотри, на кого я похожа. Ужасно дерет, такое впечатление, что старая кожа сползает.
– Светлана вас предупреждала.
– Старая гадина пожалеет, если я превращусь в уродку. В порошок ее сотру! Мокрого места от нее не оставлю.
– Вернемся к парику, – заискивающее промямлила Ката. – Я не поняла…
– Дура! Что тут непонятного? Лицо начало сильно щипать, я попыталась умыться, но стало только хуже. Тогда я открыла окно и высунула голову наружу.
– Господи!
– Это помогло, боль немного утихла, а потом… ветер сорвал парик и унес его к чертовой матери! Я осталась одна… в туалете… с красным лицом… без прически… а там эти козлы в дверь тарабанят… – Розалия завыла в голос: – За что мне такое наказание? А-а-а… какая я несчастная! Сиротка обиженная! Красотка изуродованная!
– Успокойтесь. – Ката погладила свекровь по голове. – Все не так страшно. У вас в чемодане есть еще два парика.
– А лицо? Как с такой рожей я выйду из поезда?
– Если бы была вуаль…
– Но ее нет! Нет вуали! Я пропала! Опозорюсь! Умру от стыда! У-у-у…
Дабы не мешать Розалии жалеть себя, любимую, Катка вышла из купе.
В коридоре у окна стояла та молодая шатенка.
Заметив Копейкину, женщина обеспокоенно спросила:
– Что произошло у вашей родственницы?
– Ерунда. С ней постоянно что-то случается. Главное – жить будет. Хотя каким образом мы выйдем на перрон, даже не представляю.
– Может, я смогу вам помочь?
– Вряд ли.
– Я Ева, – непринужденно представилась новая знакомая.
– Катарина.
– Я, как никто, умею находить выходы из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Расскажите, что стряслось с вашей свекровью, и я приду на помощь.
На колебания у Каты ушло не более минуты. Понизив голос до шепота, Катарина поведала Еве сагу о настойке и улетевшем парике.
– Пустяки. – Ева махнула рукой, и Копейкина заметила на ее левом запястье татуировку в виде цветка. – Мне необходимо пройти в ваше купе.
– Это исключено, Розалия никому не позволит увидеть ее в таком виде.
– Ты не знаешь Еву Германову. Для меня не существует запретов. Пошли!
Прежде чем отправиться в купе Копейкиных, Ева прошмыгнула к себе, взяла сумочку и знаком показала Катке, чтобы та постучала.
– Розалия Станиславовна, откройте.
– Ты одна?
– Д-да.
Рванув на себя дверь, Ева быстро затараторила:
– Тихо! Не надо поднимать шум. Я в курсе событий, и вам совершенно не стоит меня стесняться.
Вытащив из сумки визитку, она протянула ее остолбеневшей Розалии.
– Я владелица агентства, занимающегося организацией праздников и прочих мероприятий. Ваша проблема вполне решаема. Если позволите помочь, я с радостью окажу вам услугу.
Свекровь покосилась на Катку.
– Каким образом ты собралась мне помочь? У тебя есть шляпа с вуалью?
– Шляпы нет, но зато есть пара идеек и мыслишек.
Сев напротив свекрови, Германова кивнула на простыню.
– Поступим следующим образом. Из простыни я сделаю вам паранджу. Никто, повторяю, никто даже не заподозрит, что под ней скрывается.
– Паранджу? Из простыни? Ты в своем уме?! Меня примут за камикадзе, я и двух шагов не успею сделать по перрону, как меня арестуют!
– Хорошо, озвучиваю второй вариант. Если удастся раздобыть бинт, мы перебинтуем вам голову, оставив прорези для глаз, носа и рта.
– Якобы вы возвращаетесь домой после пребывания в клинике пластической хирургии, – проговорила Ката.
Розалии идея с пластикой пришлась по душе.
– Да, но где взять бинт?
Ева встала:
– Предоставьте это мне.
Она выпорхнула из купе, а когда вернулась обратно, водрузила на стол несколько пачек с бинтами.
– Одолжила у проводницы. Все складывается более чем удачно. Думаю, можем приступать.
Свекровь уселась поудобнее, разрешив Германовой заняться «маскировкой».