Интеллидженсер

— Под подозрением каждый торговец и подмастерье в городе, — пробурчал один из членов комиссии. — Они все не терпят приезжих.

— Предлагаю обещать награду за полезные сведения. Сто крон, — сказал другой.

Его товарищи закивали.

— Пожалуй, полезно проверить возможную связь с Марло, — предложил третий. — Обыскать его жилище. А также всех, кто к нему близок.

Четвертый согласился:

— Надо немедленно отправить на его поиски констеблей и допросить его.

Тут вошел молодой рассыльный с официального вида конвертом. Он вручил его главе комиссии.

— Джентльмены, — сказал тот, прочитав бумагу, — все будет проще, чем мы полагали. Если кто-нибудь из подозреваемых откажется сообщить нам все, что ему известно, Тайный совет предоставил нам полную свободу переубедить его с помощью любых средств, какие мы сочтем нужными.

9

НЬЮ-ЙОРК — 8 ЧАСОВ 26 МИНУТ ПОПОЛУДНИ, НАШИ ДНИ

Кейт остановилась в дверях «Доума» в Уэст-Виллидж, оглядывая кафе в поисках знакомого лица. Броско одетый мужчина с серебряными волосами, одиноко сидящий в дальнем углу перед чашкой эспрессо и присыпанным сахаром бриошем, одобрительно разглядывал задницу направлявшегося к двери подростка.

Заметив Кейт, он бесстыже улыбнулся.

— Как ты меня отыскала, дорогуша?

— Прицепила выслеживающее устройство к твоему кейсу месяц назад, — ответила Кейт, усаживаясь напротив него. Она заказала мокаччино, потом добавила: — Собственно, нет. Ты просто стал немножко…

— Предсказуемым? Ах как скучно, — скорбно протянул он с легкой оттяжкой уроженца Джорджии. — Однако благодаря этому такой очарова-ательный сюрприз.

Эдвард Черри, старший администратор «Сотбис» и самообъявленная красавица Юга, был обаяшкой. А также скользким и беспринципным, но время от времени Кейт находила его полезным, а потому поддерживала отношения с ним, завоевав его доверие лестью, дружелюбностью и ложным впечатлением, будто ее этика не менее гибка, чем у него.

— Так чему же я обязан удовольствием? — спросил он, вытирая салфеткой уголки рта.

— Мне нужна услуга, если у тебя найдется время. — Кейт нагнулась к нему и понизила голос. — У одного моего клиента в его коллекции имеются экземпляры, которые он продал бы, но без огласки, если ты меня понимаешь. Для открытого аукциона они не очень подходят.

— Понимаю, — сказал Эдвард, и заговорщическая улыбка озарила его лицо.

Кейт продолжала импровизировать, косясь по сторонам:

— Мой клиент хотел бы обратиться к римскому антиквару Луке де Толомеи и попросил меня навести справки. По слухам, де Толомеи специализируется на такого рода ситуациях. Мой клиент хотел бы убедиться в этом, а также получить представление о том, каковы его вкусы. Что ты мог бы мне о нем сказать?

— Практически ничего, кроме слухов. Но для тебя я наведу справки. Сверюсь с книгами наших продаж в Европе, погляжу, что он предпочитает. Пожалуй, звякну кому-нибудь из ловких бесенят в «Кристис».

— Мой клиент, в частности, хотел бы узнать, имеет ли он дело с древними артефактами Ближнего Востока, особенно персидскими.

— Я погляжу, что можно будет сделать.

— Еще одно. Он не собирается на какой-нибудь ваш аукцион на этой неделе? — спросила Кейт. (Был сезон аукционов, та майская неделя, когда «Сотбис» и «Кристис» устраивали вечерние «только по приглашениям» распродажи импрессионистов и представителей модерна.) — Мне бы хотелось с ним познакомиться.

— М-м-м… не в Нью-Йорке, но, по-моему, он обычно посещает Лондонский аукцион, который будет завтра вечером. Это…

— Идеально. Я как раз лечу туда по другому делу.

— Загляну в список, чтобы удостовериться, и сообщу тебе сегодня попозже.

Кейт похлопала ресницами.

Эдвард засмеялся.

— Да, прелесть моя. Я позабочусь, чтобы и ты была в списке.

— Спасибо. Ну а теперь нет ли кого-нибудь, на кого тебе требуется грязца?

— Не сейчас, — сказал он вполголоса, взяв ее руку в свои. — Но, дорогуша, давай все равно сведем нашу беседу в сточную канаву. Кто нацелился на что? Кто обрабатывает кого? Что-нибудь, о чем мне следует знать?

— А! У меня имеется кое-что неплохое, кое-что по-настоящему первоклассное. Но это чуть-чуть не по твоей части. — Она поддразнивающе уставилась в пространство. — Хм-м, дай подумать. Что бы еще такого…

— Выкладывай! Не то я завизжу!

РИМ — 2 ЧАСА 34 МИНУТЫ ПОПОЛУДНИ

В противоположной точке земного шара по мощенному булыжником проулку на задах семейного ресторана у границы старого города расхаживал взад-вперед длинноволосый пакистанский бизнесмен, все больше разъяряясь. Поблизости двое помощников ожидали инструкций.

— Это слишком! — Хадар Хан сплюнул, резко остановившись, чтобы внезапно разбить кулаком окошко одного из гаражей, обступивших закоулок.

Стряхивая кровь с кисти, он поглядел в глаза обоим помощникам.

— Зайдите туда и вежливо сообщите мистеру де Толомеи, что я передумал и сделка не состоится, а затем, пожалуйста, провентилируйте ему голову.

Киллеры исчезли в траттории с потолками в тяжелых деревянных балках, направляясь к отдельному кабинету в глубине. Где совсем недавно их босс запивал жареного осьминога столовым вином в обществе человека, чью жизнь они готовились оборвать. Приближаясь к узкой арке, ведущей в кабинет со стенами, выложенными камнями, они услышали позвякивание серебряных ножей и вилок.

Они заняли позиции по сторонам арки, переглянулись, кивнули, а затем проскользнули за арку в комнату без окон, держа наготове «беретты» с глушителями.

Но не выстрелили. Там никого не оказалось. Однако на антикварном столе, накрытом скатертью из Дамаска, открытым треугольником стояли три стеклянные тарелочки с аппетитнейшими сооружениями из шоколада.

Внезапный голос у них за спиной заставил обоих вздрогнуть. Щеголеватый официант в белом галстуке и фраке держал третий стул.

— Синьор подумал, что вы и ваш хозяин, возможно, захотите откушать торта.

Пока сбитые с толку киллеры нервно озирали каменную комнату, в десяти ярдах от них и пятью ярдами ниже в проходе забытой христианской катакомбы одинокая фигура, насвистывая, ускользнула в темноте.

НЬЮ-ЙОРК — 9 ЧАСОВ 37 МИНУТ УТРА

— Наш мальчик де Толомеи водится с очень и очень темными мудаками, — сказал Макс, едва Кейт вошла в кабинет.

Она отдала ему кофе и пару круассанов из «Доума», а потом подсела к нему за центральным столом.

— Черт, опять саботируешь мою диету? — простонал Макс, поглаживая свой мягкий животик, вполне подошедший бы и Будде.

— Извини… не знала, что у тебя рецидив.

— Ну, благодаря тебе его нет, — отпарировал Макс, набивая рот. — Я поискал лицо де Толомеи. Ни одно из здешних агентств не заводило расследований на него, однако благодаря темным приятелям его рожа то и дело засвечивается. Несколько раз он с Хамидом Азади, как ты и предполагала, но кроме того, его засекли с наркодилерами, торговцами оружием, боевиками мафий, коррумпированными политиками — пока еще ни единого известного террориста, но все равно достаточно вонючая компания.

— Покажешь мне парочку-другую?

Макс пощелкал «мышью», и на экране возник де Толомеи с грузным плешивым мужчиной. Кейт узнала обстановку. Они сидели в кафе в Позитано на побережье Амальфи.

— Таддео Скрочче. Персона в Каморре, неаполитанской мафии. Главное занятие — наркотики, — сказал Макс, а затем показал еще двоих. — Торговцы оружием. Жан-Поль Брюер слева. Вольфганг Кесслер справа. По имеющимся сведениям, они все девяностые годы продавали Ираку то, что продавать никак не следовало. А этот очаровашечка, — продолжал он, демонстрируя новое изображение, — он из русской мафии.

— Черт! А это кто? — спросила Кейт, глядя на фотографию потрясающего красавца с длинными черными волосами и южноазиатским лицом.

— Хадар Хан. Текстильный бизнес в Пакистане. Видимо, контролирует половину производства героина в Афганистане. ДЕА много лет пытается его прищучить.