Джек Абсолют

Молодой человек еще не полностью восстановил дыхание, так что его слова были произнесены почти шепотом.

— Эй! — донеслось с галерки. — А погромче можно? Ничего не слышно!

— Пойдем отсюда! — шепнул Джек Лиззи, изумленно смотревшей в сторону зала. — Пошли!

Ему удалось повернуть ее, и они даже сделали шаг к кулисам, но Тарлтон удержал Джека за руку.

— Сэр, может быть, вы меня не расслышали? У вас хватило дерзости встать между мною и моей возлюбленной, и за это вам придется ответить.

На сей раз сказанное расслышали в самых задних рядах. Зал загудел.

Джек подтолкнул Лиззи вперед, на шаг перед собой, а сам, обернувшись, перехватил руку Тарлтона у запястья и резко вывернул.

— Вы уже дважды коснулись меня, сэр. Не допустите ошибку, сделав это третий раз.

Зал ахнул.

Джек оттолкнул юнца прочь.

— Но мы не слышали вашего ответа, сэр. Осмелюсь напомнить, мой друг потребовал сатисфакции.

Эти слова были произнесены совсем негромко, но разнеслись по всему залу. Фон Шлабену не требовалось кричать, чтобы быть услышанным.

— Давай, сразись с ним! — заорал кто-то из ложи.

— Стыдитесь, сэр! — послышался другой голос.

Взгляд Джека скользнул по возбужденным зрителям и остановился на лице графа.

— Этот джентльмен не имел преимущественного права на чувства молодой леди. Она вольна выбирать, и выбор пал на меня. Это все. Я не намерен драться из-за обиды распетушившегося юнца.

— Браво! — крикнул кто-то. — Хорошо сказано!

Раздались аплодисменты.

— Может быть, вы не поняли, капитан? Мой юный друг требует удовлетворения за нанесенную обиду. Разве вы, королевский офицер, можете отказать ему?

Джек улыбнулся. Формально поединки были запрещены, однако отказаться от вызова означало покрыть позором офицерский мундир. Некоторым после такого поступка приходилось увольняться со службы.

— Но я не офицер, сэр, — заметил Джек. — Мое прошение об отставке было удовлетворено одиннадцать лет назад.

Полнейшая абсурдность ситуации становилась для него слишком очевидной. Осознавая необходимость как можно скорее убраться со сцены, он наполовину повернулся, чтобы уйти. Но тут снова заговорил Тарлтон:

— Значит, расставшись с мундиром, вы распростились и со своим мужеством? Вы трус, сэр!

Это слово взмыло к потолку Королевского театра и словно бы повисло в воздухе, дожидаясь ответа. Зал затаил дыхание. Две тысячи пар глаз неотрывно следили за тем, как Джек повернулся к своему сопернику и произнес:

— Вот как, сэр? Это меняет дело.

— А-а-ах! — вырвалось из двух тысяч глоток разом, после чего зал взорвался бурей аплодисментов.

Распорядители спектакля воспользовались этим, чтобы, выскочив из кулис, оттеснить со сцены невольных актеров.

Они снова оказались в артистической уборной. Лиззи была на грани обморока и не упала без чувств лишь благодаря тому, что заботливая костюмерша поднесла к ее носу флакончик нюхательной соли.

Фон Шлабен охотно взял на себя формальности.

— Капитан Абсолют, вот моя визитная карточка. Надеюсь, у вас найдется друг, с которым я мог бы обсудить детали предстоящего дела?

— Я всецело готов представлять его интересы.

Джек повернулся на голос, прозвучавший со знакомым ирландским акцентом.

— Привет, Шеридан. Так и думал, что ты не пропустишь этой драмы. Делал заметки?

— Точно, Джек, только не на бумаге. Все хранится здесь. — Драматург постучал себя по виску. — Кстати, твоя финальная реплика «Это меняет дело» была просто великолепна. Превосходно сказано. Ты ошибся с выбором профессии и загубил блестящий талант.

Он снова повернулся к графу.

— Сэр, меня зовут Шеридан. Визитной карточки у меня нет, но я буду говорить от имени капитана.

— Черт побери, да перестаньте же называть меня капитаном! — рявкнул Джек. — Я давным-давно штатский!

Фон Шлабен улыбнулся ему. Джек видел его улыбку во второй раз и находил это зрелище весьма неприятным.

— Итак, мистер Шеридан, — проговорил граф, — где и когда?

Оба секунданта отошли в сторону, чтобы обсудить условия дуэли. Джек посмотрел на Лиззи, которая, заботами услужливой костюмерши, похоже, приходила в себя. Придав лицу страдающее выражение, она взглянула на Джека, потом на его соперника и закатила глаза, теряя последние силы.

Джек также посмотрел на Тарлтона. Тот потирал запястье, которое вывернул Джек. Это было левое запястье. Жаль, потому что парень явно был правшой — ремни его шпаги висели на левом боку. Самой шпаги при нем не имелось — театральные правила предписывали оставлять оружие в гардеробе, — однако Джек понимал, что очень скоро увидит клинок в руке молодого человека.

Абсолюту оставалось лишь выбранить себя за то, что он притащился в гримерку, вместо того чтобы послать Лиззи прощальную записку. Ему бы сейчас ехать в Портсмут, а его хитростью втянули в дурацкий поединок.

На мысль о хитрости и умысле его навел торжествующий блеск в серых глазах графа. В чем причина этой провокации, Джек не знал, но намеревался выяснить, и желательно поскорее. Ему не хотелось умереть в неведении.

Глубоко вздохнув, Джек вернулся к неотложным делам. Прежде всего ему нужны были коньяк и бумага, Чтобы выпить и написать завещание. Благо ни на то, ни на другое много времени не потребуется.

Глава 3Дуэль

«Мой юный друг требует удовлетворения за нанесенную обиду. Разве вы, королевский офицер, можете отказать ему?»

Через площадку для поединка Джек взглянул на графа фон Шлабена, слова которого, так тихо, но так значимо прозвучавшие прошлым вечером, до сих пор эхом отдавались в его голове. Немец безусловно стремился любыми средствами вынудить Джека драться и, вероятно, погибнуть. Но почему? Потому что он, Джек Абсолют, — офицер короля? Он давно уже не носит мундира. И все же... Разве генерал Бургойн не сообщил всем и каждому, что Джек Абсолют согласился вернуться в строй?

Джек сокрушенно покачал головой. Остаточное воздействие выпитого накануне коньяка еще сказывалось, затуманивая мысли, тогда как руки и ноги уже начинали неметь от холода. В конце концов Джек пришел к заключению, что строить на сей счет догадки бессмысленно и бесполезно. Если его в ближайшее время угробят, причина, по которой это сделают, уже не будет иметь для него никакого значения. Стало быть, ему следует не тянуть время и не терзаться раздумьями, а поскорее приступить к делу. Время на соображения и домыслы найдется потом.

Джек решительно предпочел бы сосредоточиться на собственных мыслях, предоставив формальную сторону дела другим. Однако, судя по нарастающему гулу голосов, секунданты никак не могли прийти к общему мнению. В конце концов Джек снова высморкался и подал голос:

— Джентльмены, если мы немедленно не приступим, я умру от холода. В чем причина задержки?

Все заговорили одновременно, однако голос привычного к сцене Шеридана перекрыл остальные:

— Джек, они настаивают на смертельном поединке. Чтобы гарантировать такой результат, они желают драться на этих штуковинах.

Драматург указал на слугу, стоявшего позади споривших джентльменов и державшего две тяжелые кривые кавалерийские сабли. В умелых руках это оружие действительно было смертоносным. А руки противника Джека выглядели более чем умелыми.

— Вы же сами кавалерист, сэр! Вам не кажется, что нам подобает отдать дань уважения своему роду войск?

Миловидное лицо Тарлтона исказилось от недобрых чувств, совладать с которыми у него не было сил.

«Похоже, паренек не умеет держать себя в руках, — подумал Джек. — Возьму на заметку: в ходе дуэли это может пригодиться».

— Подобает? — пожал плечами Абсолют. — У меня нет желания ни убивать, ни быть убитым только из «уважения» к чему бы то ни было.

Прежде чем кто-то успел отреагировать на его реплику, он добавил:

— Кроме того, джентльмены, в силу того, что вызов был брошен не мною, именно мне принадлежит право выбора условий. Точнее, выступающим от моего имени секундантам.