Равнение на президента!

– Заткнись, – снова тявкнул Мудрецкий, уже на другого солдата. – У вас в башке всякая херотень вертится. Надо думать о том, как отсюда выбраться.

– Не, – запротестовал Простаков, – недельку надо подождать, а уж потом думать будем. Может, на самом деле не обманули. Валетов деньги привезет, нас выпустят, и мы обратно в Чернодырье вернемся.

Мудрецкий в очередной раз оглядел помещение, очень и очень напоминающее тюремную камеру.

– Это значит, что нам здесь целую неделю тусоваться. Уроды. Хоть бы койки поставили, ведь на бетонном полу недолго и пиелонефрит заработать.

– Пило... чего? – не понял Простаков.

– Почки застудишь, вот чего. Ночью писаться начнешь.

– Я?! – воскликнул Леха. – Да я и не помню, чтоб я ночью-то писался.

– Ну года в два писался, – резонно сообщил Витек. – А в два года ты ничего помнить не можешь, ты еще маленький был.

– Да я вообще никогда под себя не ходил! – все больше распалялся Простаков. – Какой еще пилоедрит! Вы, товарищ лейтенант, лучше таких слов не говорите, а то на самом деле чего-нибудь там подхватим. Вот насморк, например. Я болел пару раз – такая гадость! Голова болит. А вы говорите, пилоедрит. Нет уж, не надо нам пилоедритов!

Мудрецкий покачал головой и уткнулся подбородком в колени.

– Спокойной ночи! – крикнули за дверью, и после этого в камере потух свет.

– Издеваются, – прошептал Резинкин. – Сами сейчас на кроватку, а нам – на голый бетон. Удовольствие.

– Хоть бы пожрать чего дали. Ведь нельзя же так, на пустой желудок, засыпать-то, – ворчал Леха, стремительно погружаясь в сон.

– Утро вечера мудренее, – успокаивал сам себя Юра. – Да только как понять, когда будет утро?

– Организм подскажет, товарищ лейтенант, – бормотал Алексей. – Как в себе бодрость почувствуете, значит, утро.

– Может, с утра покушать принесут, – пискнул Резинкин и провалился в тревожный сон.

Майор Лопата смотрел в холле первого этажа футбол, когда услышал, как разлетается на куски окно рядом с входной дверью. Он вскочил с кресла и кинулся к тумбочке, в которой у него лежало табельное оружие. Но вытащить пистолет из ящика он не успел – здоровый бритоголовый жлоб схватил его и отбросил вместе с тумбочкой, за которую успел зацепиться майор, на середину комнаты.

Вся «баскетбольная» команда, возглавляемая «тренером» Валетовым, залезла в окно коттеджа и окружила майора. Фрол скомандовал борзым псам: «Спокойно!» – и подошел, сверкая гайкой, к майору. Похлопав его по щеке, Валетов спросил наклонившегося дядьку:

– Ты куда пацанов дел?

– Мужики, мужики, да вы че?

Один из бритых поставил тумбочку на ножки и вынул из верхнего ящика пистолет «ТТ».

– Да мы ниче, – спокойно сообщил Фрол. – Вот Лева узнает, что ты такими вещами прямо под его носом занимаешься, и как ты думаешь, что с тобой будет? Ты, вообще, мужик, башкой-то соображаешь? – Фрол постучал кулаком по майорскому лбу. – Я че-то там мозгов-то не обнаруживаю. Ты больше так себя никогда не веди. Где пацаны?

– Неужели господин Шмидт рассердился? – проявил озабоченность майор. – Да не может быть! Да я никогда с господином Шмидтом ни в какие конфликты не вступал.

Два «баскетболиста» с животами подошли к майору, оторвали его от пола и бросили на стену.

– Еще б ты вступал в разногласия, придурок.

Забрав майорское оружие и вытолкнув дядьку на улицу, гоблины засадили его в джип, и вся команда отправилась на пивзавод. Фрол по ходу дела начинал соображать, откуда здесь в поселке появились все эти высокие и красивые дома – народ кормился с пивзавода, принадлежащего как раз Леве Ша.

Мужик Лева, выходило, был нежадный, но любил, чтобы люди не предпринимали никаких попыток заработать самостоятельно, и сейчас, когда черный здоровый внедорожник уносил их от поселка в промзону, Валетов радовался собственной прозорливости и предприимчивости.

Сейчас они подъедут и освободят всех пацанов, и вся эта история закончится. Подумаешь, бабки отойдут Леве, но они же с ним договорились, что после службы Фрол заезжает и забирает свои десять штук. Разве плохо? Неплохо. Можно нормально возвращаться домой.

Джип подъехал к большому ангару, хорошо подсвеченному снизу. Его хорошо было видать издалека, и по мере того как машина приближалась, ангар рос просто на глазах. Валетов даже рот открыл – в ночи современное промышленное здание производило впечатление куда большее, нежели среди бела дня. Машина остановилась у входа, и их тут же встретил охранник.

– Вам чего надо? – небрежно поприветствовал он выбравшуюся из машины «баскетбольную» команду и тут же получил от одного кулаком в ухо.

– Ты че, урод, хозяйский джип не узнаешь? – охранника немножко попинали, после этого вновь поставили на ноги. – Давай открывай цех.

– Да вы что, меня Лева с работы уволит.

– Мы сейчас сами от Левы, – успокоил его Валетов. С Фролом было легче разговаривать, потому как он был щуплый и никакой физической угрозы от него исходить не могло. С другой стороны, мужик, влегкую измордованный гоблинами, как-то нутром чуял, что вот этот маленький, он может только одно слово сказать, и из него приготовят какое-нибудь мясное блюдо прямо здесь вот на асфальте, а может, просто фарш сделают, как через мясорубку пропустят – бр-р-р-р!

Охранник перестал рыпаться, открыл большие ворота, и они вошли внутрь. Пощелкав на щитке, мужик в униформе включил свет во всем ангаре. Большие чаны, соединенные множеством труб, стояли по обе стороны от центрального прохода. Дальше, в глубине цеха, разлив в тару, так как рядом с круглыми барабанами штабелями аккуратно возвышаются ящики с пустыми, готовыми для заполнения их пивом бутылками. Современное культурное производство. Везде чисто, как говорится, ни одна муха тут никаких себе подобных воспроизводить и не пыталась.

– Где? – выл Валетов, чувствуя, как у него в висках пульсирует кровь. – Где пацаны?

– Да вы че, да вы че, – отмахивался Лопата и подвел их к чану. – Вот, вот этот второй чан, вот здесь вот. – Он даже постучал по стенке из нержавейки.

– Эй! – тут же донеслись человеческие голоса. – Мы здесь! Фрол, это ты? Нам слыхать.

– Да я, я, – согласился Валетов, обходя чан и поднимаясь по лестнице вверх. Забравшись, он открыл люк и посмотрел вниз. – Эй, – спросил он, – тут кто?

– Да ты че, брат, это же мы – Вован с Коляном. Давай вытаскивай нас отсюда. Ты че, уже вернулся с деньгами, что ли, на самолете летал?

Тем временем люк закрылся и Фрол спустился вниз. А из чана начали раздаваться крики:

– Эй, ты, маленький ублюдок, ты куда? Вернись!

Фрол спрыгнул на землю и потер ладони.

– Это не то, здесь гоблины, – Фрол отвел одного из команды в сторону и тихо произнес: – Эти двое в чане – от меня дяде Леве подарок, чтоб не гневался. Пусть что хочет с ними, то и делает.

Громила ответил:

– Да, понял. Ну ты, мелкий, и крут!

– Да ниче, все нормально.

Двое вернулись к остальным. Фрол, не стесняясь, со всей дури пнул майора в пузо. Тот хотел было согнуться пополам, но удар уж был настолько хлипкий, что это была, скорее всего, мера психологического воздействия, нежели физического.

– Где мои пацаны?

– А-а-а, – заулыбался Лопата, – а я думал, вам эти вот нужны.

– Мне мои нужны, товарищ, блин, майор.

– Конечно-конечно, это надо тогда в другое место поехать.

Нежелание Валетова вытаскивать из пивного чана двух живых людей вознесло его на уровень зверюги, и теперь приданные Левой люди слушались этого маленького жестокого человечка беспрекословно. Они по мановению пальца Фрола подхватили под мышки майора и понесли его к выходу, совершенно забыв про охранника, стоявшего рядом с пивопроводом и смотревшего во все глаза на это маленькое чудовище в ободранной джинсе, умело распоряжающееся огромными тушами. Ну к управлению динозаврами, кстати, Фролу не привыкать – один Простаков чего стоит, а повинуется беспрекословно.

А тем временем Леха, свернувшись калачиком, пытался уснуть, но ничего не выходило – хотелось жрать, просто жрать. Сев, он потихоньку потряс за плечо Мудрецкого, который, впрочем, тоже не спал.