Если надо-порвем НАТО

Обезьяны от громкого стука стали пугаться и с визгом перепрыгивать с одной балки на другую, но «мамашу», взявшую под опеку Валетова, шум почему-то не тревожил. Стук продолжался еще несколько минут, а затем удивленный Фрол увидел, как в проделанное отверстие начала просовываться веревка. Единственным недостатком этого мероприятия было то, что он никак не мог дотянуться до нее, так как сидел в объятиях своей «мамулечки», а спасительная жилка протянулась точно сверху вниз и проходила аккурат через середину балки, через самое страшное место, к которому подобраться-то одному страшнее страшного.

– Фрол! – услышал Валетов голос Лехи, и сердце его радостно забилось.

– Фрол! – прокричал Простаков второй раз.

– Чего? – пискнул обезьяний пленник.

– Ты до веревки сможешь дотянуться?

– Ты охренел, мать твою, – выругался мелкий, ощущая, как от резких слов его спасительница опускает руки. Валетов продолжил материться на повышенных тонах и ощущал, как обезьяна все больше отпускает его и предоставляет ему свободу действий.

Леха, сидя наверху, не мог понять, чего он делает не так, и смиренно выслушивал ругань.

– Перенервничал, бедняга.

Фрол, обхватив ногами балку, словно бока тощего скакуна, стал потихонечку перемещаться вперед, к середине, не прекращая грязно выражаться.

– Ты чего, Валет, рехнулся, что ли? – не понимал Простаков, слушая отборную брань. – Ты где так научился?

– Заткнись, здоровый, – шипел пленник, обливаясь потом от страха. Стараясь не глядеть вниз и сосредоточив все внимание на веревке, он прыгал на попке, обнимая ногами балку и продвигаясь вперед по десятку сантиметров за раз. Он уже преодолел полпути, когда почувствовал на плече волосатую руку, которая, схватив его за камуфляж, стала тянуть обратно.

– Да уйди ты, волосатая сука! – заорал он, дергаясь вперед, и обезьяна, верите – нет, вроде как поняла его и отстала, вернувшись на свое место и обиженно сложив лапки на груди.

Тем временем Фрол продолжил свое небезопасное путешествие. Наконец-то он добрался до спасительного каната и обхватил его одной рукой.

– Фрол! – звал Простаков. – Ты где?

– Да я уж под тобой. Я добрался.

– А обезьяна где?

– Нет обезьяны. Отпустила она меня, потому что я матерился. Понял?

– Да, иногда даже матерщина помогает, – согласился Леха. – Ну ты чего, добрался до веревки? Давай по ней вниз спускайся.

– Ага! Ты что, придурок? Там полно животины. Меня сожрут. Я до выхода добежать не успею.

– Ну, я могу в крыше побольше дыру сделать и пистолет тебе протянуть.

– Да пошел ты на хрен! Я лучше буду на этой балке всю жизнь сидеть! – возмущался Валетов, поглядывая на обиженную и брошенную им обезьянку.

– А твоя подруга, может, дрессированная?... Ты не сможешь ей объяснить, что тебя надо к выходу по верху доставить?

– Слушай! – Валетов разглядел низ. – Я думаю, что у меня получится выбраться наружу тем же самым способом, что и вы. Только ты знаешь что? Ты давай веревку там сверху отцепи. Я здесь за балку привяжу. И, как маятник, сигану на контейнеры. А оттуда уже и на улицу.

– А у тебя получится?

– Не знаю. – Валетов глядел вниз. – Вообще-то до них не очень далеко. Главное, длину веревки рассчитать так, чтобы она была не слишком длинной и не слишком короткой. Буду болтаться в воздухе туда-сюда, а потом – бац и на контейнер.

– Ты что, гимнаст?

– А что делать, придурок?! – вопил Валетов, сидя на балке, крепко обжимая ее ногами и сотрясаясь от напряжения. – Ты знаешь, я уже охренел здесь за два часа. Я раз десять помер уже. Мать твою за ногу! Не телись, я тебя умоляю, не телись! Долго же вы там думали!

– Ты сам придурок!.. Пока мы низом шли, ты мог бы хоть одно слово крикнуть.

– Да, крикнешь ты одно слово, когда у тебя здоровыми зубами в башке блох ищут! Того и гляди, дернешься – и горло перегрызут.

Фрол снова поглядел себе за спину через плечо, но там его любящей «мамочки» уже не было.

– Ладно! Сейчас я веревку отвяжу, – согласился Простаков. – Только держи крепче. Она достаточно тяжелая.

Леха начал чего-то там шуршать наверху, а в это время волосатая лапа возникла из ниоткуда прямо около ноги Фрола. Через мгновение «мамка» села рядом и стала лыбиться ему.

– Стой! – орал Валетов.

– Что такое? – не понял Леха.

– Она прямо передо мною, эта сволочь.

– Как так?

– Да взяла и ушла куда-то, потом по веревке забралась, которую ты вниз сбросил, и щас на меня пялится!

– Слушай, давай я тебе пистолет спущу, ты ее пристрелишь!

– Не могу я. – Валетов медленно одной рукой отводил волосатую лапу, пытающуюся его схватить.

– А чего ты не можешь-то?

– Она мне жизнь спасла, от тигра выручила. Понял? Я вообще подумываю, как бы над ней шефство взять.

– А ты уверен, что это она, а не он? – Фрол молчал, а Леха продолжал стебаться: – Знаешь, Валет, среди обезьян тоже педерасты попадаются.

Навязчивая обезьяна и вторую руку уже начала к нему протягивать, и Валетов теперь не знал, с кем ему общаться: то ли с Лехой, которому, сидящему в полной безопасности на крыше, было интересно абсолютно все, то ли с волосатой подружкой, никак не желающей с ним расстаться.

– Пошла ты отсюда, – не выдержал он и сделал одну из самых больших ошибок в жизни. Хотя как знать? Валетов, глядя в глаза обезьяне, оскалился и зарычал, желая таким образом отпугнуть животное. И ему это удалось.

Отскочив на метр по балке назад, обезьяна встала на задние ноги и в ответ сморщила нос и показала собственные зубы. Когда Фрол увидел, чем располагает девчонка, он решил, что ему пришел конец. Еще мгновение, и она бросится на него. Времени раздумывать не было. Валетов схватился за веревку и по ней кое-как начал спускаться вниз, думая сейчас лишь о двух вещах: во-первых, чтобы обезьяна не последовала по этой же веревке за ним, а второе – как бы не содрать до кости кожу на ладонях, так как он спускался достаточно быстро и трение давало о себе знать, снимая кожу на руках миллиметр за миллиметром. Наконец он оказался на земле и поглядел вверх. Обезьянка следом не неслась. Какое счастье! Теперь необходимо добежать до контейнеров. До них всего двадцать метров.

А в этот момент Леха орал сверху:

– Фрол, ты где? Фрол, что с тобой, а Фрол?

Мелкий стремительно забирался на контейнеры, не хуже любого примата. Сказывалась стажировка на верхотуре. Он взлетел вверх с такой скоростью, что ему показалось, будто он только шаг один сделал. Когда внизу раздалось чье-то рычание, он резко открыл раму, поглядел вниз и, удостоверившись, что там все замечательно, то есть никаких диких животных, одни только люди, полез наружу и уже через десять секунд был на твердой земле.

А Леха продолжал орать:

– Фрол, да че с тобой? Ты где там?

– Да я тут! – орал Валетов, уже стоя с внешней стороны.

– Да где? – не понимал Простаков, сидя наверху.

– Да тут я! – орал Фрол, размахивая окровавленными и спаленными о капроновую веревку руками.

– Да где? – не понимал здоровый.

– Мать твою, в сторону погляди, – со всей дури выкрикнул Фрол.

Леха, взглянув, увидел своего мелкого приятеля и, от счастья забыв скомандовать: «Трави потихоньку», дернулся в сторону Валетова. Мужики, которые держали конец веревки, за которую его и затаскивали на крышу, подумали, что Леха немного не удержался и начал катиться по склону на другую сторону. Подстраховывая его, они перестарались и дернули так резко, что Простаков, перемахнув через вершину, полетел уже вниз к ним, цепляясь на ходу за выпуклые листы и немного гася скорость.

Валетов видел, как его приятель исчез, и с матюками начал обегать ангар. Когда он прибежал к месту неудачного приземления Алексея, то увидел, как Леха собирает с земли троих дядек, которых придавил по неудачности собственной массой.

Валетов воскликнул:

– Леха! – И побежал к нему.

Простаков оставил стонущих мужиков в покое и выпрямился.

– Фрол! – закричал он радостно и побежал навстречу.