Передряга

На вызов явились незамедлительно. Штатский приоткрыл дверь, шагнул в кабинет, остановился у стола.

— Вызывали, товарищ майор?

— Что у нас по беглому милиционеру? — строго, не глядя на подчиненного, поинтересовался Коновалов.

— Товарищ майор, наш источник в газете сообщает, что милиционер контактировал сегодня с одним фото корреспондентом. Они присутствовали на вокзале и даже отсняли несколько плёнок.

— Чёрт! — На щеках Коновалова заиграли желваки. — А этот, мать его, источник раньше почесаться не мог? Чтобы мы смогли этого мента на вокзале взять? А? Учишь вас, учишь. Пленка теперь ещё какая-то…

— Товарищ майор, да ничего страшного. Снимки ничего компрометирующего не содержат. А то, что Фролов на них, так это даже к лучшему. Нам на руку. И начальство, думаю, одобрит.

— Ладно, — устало согласился Коновалов. — Но смотри, чтобы больше никакой самодеятельности. А то ведь, сам знаешь, за мной не заржавеет. У меня не побалуешь. Я вам не Маков. Короче, так. Чтобы завтра к полудню на этого мента некролог в газете появился. Ясно? Или я в двенадцать ноль-ноль читаю твой рапорт, или в одну минуту первого подписываю приказ о твоей отставке, понял?

— Так точно, товарищ майор. У меня предложение. А что, если наш человек изымет пленки и тем самым вынудит мента приехать в газету? Беглец, кстати, уже созванивался с этим фотографом, контакт налажен, как говорится.

— Дельно, капитан. — Коновалов нахмурился и принялся деловито листать бумаги. — Вот и работайте. Подключи всех. Носом рой землю, но чтобы завтра к двенадцати я забыл про этот геморрой. Ясно?

— Так точно. И еще, товарищ майор. Наши парни из «наружки» доложили, что Трофимов покинул дом, ездил в банк и теперь направляется в район Кузьминок — Выхино. Мы полагаем, что он едет к жене.

— А раз сообщили, так чего вы сидите? Высылай группу поддержки. Пусть берут эту суку и к нам, на допрос.

— Ас ребенком что теперь делать?

— С каким еще ребенком?

— Ну, с мальчишкой Трофимовых? Он ведь до сих пор на нашей «конспиративной» квартире.

— А, ты об этом. Ну, не знаю. Напортачили, а я за них разбирайся теперь. Не знаю. Отправь пару людей, пусть отвезут пацана домой. Нам он теперь ни к чему. Оставьте соседям, я не знаю. Постовому. Объясните, что, мол, подобрали на улице. Всё, действуй.

— Так точно, товарищ майор.

Капитан четко развернулся, вышел из кабинета, закрыл за собой дверь и только после этого дал волю чувствам. Сморщивщись в злой гримасе, капитан прошептал:

— М…к, прости Господи!

Больше он ничего не сказал. На Лубянке, всем известно, и у стен растут уши.

«Мы въехали во двор и остановились. Сергей Борисович пробормотал:

— Похоже, мы успели.

Он посмотрел на окна нужной квартиры. Затем оглядел двор. В дальнем конце стояла серая „Волга“, в кабине которой сидела парочка. Молодой парень и девушка. Ещё несколько машин припаркованы у деревьев. Мафиозо хмыкнул:

— Скорее всего она ещё жива.

— Ты думаешь? — с надеждой спросил я.

— Если бы кто-то стрелял, уже поднялся бы переполох. — Сергей Борисович открыл дверцу. — Посиди в машине. Я поднимусь один.

— Почему один? — вскинулся я. — Пойдём вместе.

— Нет, — отрубил он. — Если Виктор всё-таки там, вы там поднимите визг, а он перепугается и спустит курок. А учить тебя нет времени. Сиди. Если он там и у нас что-то не заладится, я запущу в окно чем-нибудь тяжёлым. Тогда уж беги со всех ног.

— А если все пойдет нормально?

— Тогда Ирина сама к тебе выйдет. Ей не следует оставаться в квартире. А я подожду Виктора. Мне нужно будет пообщаться с ним по-мужски. С глазу на глаз.

Мафиозо выбрался из машины и быстро зашагал к подъезду. Вот он скрылся в полумраке, а я остался сидеть в салоне, наклонившись к лобовому стеклу и наблюдая за окнами.

Секунды тянулись, как мёд, капающий со стола. Вот вроде бы движение в окне кухни? Или мне это кажется? Чёрт! Я открыл дверцу, чтобы лучше слышать звуки улицы. Тихо. Снова какое-то движение на кухне?

В этот момент с улицы во двор свернул новенький „Вольво“. И за рулём сидел тот самый парень, которого я видел на записи. Его увозили „взломщики“ из взорванной квартиры. Виктор Константинович Трофимов. Иномарка пронеслась по двору, остановилась, завизжав тормозами, ткнулась передком в голый куст сирени.

Виктор выбрался из салона, захлопнул дверь и побежал к подъезду. На бегу он сунул руку в карман плаща. Черт побери! Я ни на секунду не усомнился в том, что там. Конечно, оружие. Только этого нам не хватало! Я нажал на клаксон. Громкий гудок прокатился над двором, но к окну так никто и не подошел. Почему? Дьявол! Я нажал на клаксон еще раз. Очевидно, резкий звук достиг слуха Виктора. Он посмотрел на „БМВ“ через стекло и поспешил дальше. А вот Сергей Борисович не выглянул. И вдруг я всё понял…

С чего я взял, что заказчик именно Виктор? Потому что с ним связан Олялин? Но, судя по рассказам мафиозо, он тоже неплохо знал Олялина. И почему бы не допустить, что не Виктор приехал устранять последнего свидетеля, а…

Дьявол! Я выскочил из машины и помчался к подъезду, проклиная себя за тупость. Почему я не настоял на своем? Надо было идти вместе с мафиозо! То-то он уговаривал меня остаться. Зачем ему свидетели? Наверняка именно он устроил так, что Виктор приехал к Ирине. Каким образом мафиозо это сделал — ума не приложу, но сделал! Сначала Ирина — она наиболее опасный свидетель. Затем Виктор и, наконец, я. Я ведь для него — ничто. Кролик!

— Виктор! Виктор!!! — Я влетел в сырость подъезда, помчался наверх.

Тремя этажами выше хлопнула дверь, а через несколько секунд, — я не мог ошибиться, — грохнул выстрел. Затем еще один. И еще.

Я бежал, перепрыгивая через две ступеньки, и молился только об одном: успеть! успеть! Номера квартир: 30… 32… 34… Дверь тридцать шестой была заперта. Слава Богу, что она не железная. Железную бы мне ни за что не выбить. Я разбежался и ударил в створку плечом. Косяк треснул вдоль. От него откололась длинная щепка. Но дверь осталась на месте. Ещё разбег и удар. У меня в плече что-то хрустнуло, резкая боль прострелила грудь. Наверное, ключица. Другим плечом. Створка распахнулась, и я вошёл в квартиру…»

Иван, зажимая ноющее плечо здоровой рукой, вошёл в квартиру. В маленькой прихожей гулял сквозняк. Узенький короткий коридорчик сворачивал к кухне. Иван сделал шаг вперед, в комнату, и тут же увидел Ирину. Она лежала на полу ничком. Одна рука поднята вверх и согнута в локте, словно прикрывая голову. На медно-рыжих волосах повисли крохотные капельки крови. Очевидно, Ирина слышала звук подъехавшей машины, выглянула в окно и увидела нас. Собралась выйти, надела плащ… Теперь плащ был залит красным, а в самом центре пятна чернела рваная пулевая дыра.

Сам мафиозо лежал у стены в позе эмбриона, поджав колени к груди. На спине его огромное, в кулак величиной, пулевое отверстие.

В комнате слишком много крови. Слишком. Ивану даже показалось странным, что её столько. Но это восприятие было восприятием оглохшего и ослепшего человека.

Иван медленно прошел вперед и опустился на колени. Протянув руку, коснулся пальцами рыжих прядей и вдруг понял, что они пропитаны кровью до самых корней. Выстрел в затылок. Как в случае с Олялиным. Стрелял, без сомнения, один и тот же человек.

— Она была красивой, — прозвучал чей-то голос.

— Ветер, врываясь через открытое окно, раздувал бордовые занавески, и из-за них Иван не сразу заметил Виктора. Тот стоял у окна и смотрел на улицу.

— Она была красивой. Даже сейчас, — повторил Виктор и обернулся. В руке он держал пистолет. «Беретту-93». Это был пистолет Сергея Борисовича. — Ты опоздал, — медленно добавил Виктор. — Какое ты имел право опаздывать? Молчишь? — Он несколько секунд смотрел на Ивана, затем спросил: — Скажи, тебе приходилось убивать раньше?

Иван промолчал. Он положил ладонь на окровавленные волосы и провел по ним пальцами. Виктор проследил взглядом за движением руки.