Передряга

— Смотришь? — прозвучал за его спиной голос Макса. Очевидно, руоповец делал вид, что тоже смотрит телевизор, и говорил, не разжимая губ. — Не оборачивайся. Парни, которых мы будем брать, — те, кого ты ищешь. Приедут на «Жигулях» четвёртой модели, пикап. Цвет: спелая вишня. И ещё… не светись тут особо. На тебя ориентировка из ФСБ пришла. С сегодняшнего утра ты в розыске. В дежурной части твоя фотография на полстены. Особо опасный преступник. Убийца-рецидивист. И всякое такое. В случае сопротивления разрешается открывать огонь на поражение. Видать, ты кого-то сильно достал, браток. Слушай дальше. Мы стоим внизу, по правой стороне. Учти. Левую сторону закрывает ОМОН. Повяжут.

Андрей нахмурился. Вот это была по-настоящему плохая новость. Теперь он не сможет предъявлять «корочки», его схватит первый же внимательный постовой. Коллега. Значит, исчезла возможность маневра. Загоняют по всем правилам.

Так. Что же делать? Он примерно понял расстановку сил. Очевидно, вокзал взят в кольцо. Оно состоит из двух половин: правую сторону вокзала, включая подземный этаж, контролирует РУОП, левую — ОМОН. Само же задержание скорее всего ФСБ оставила за собой.

Андрей лихорадочно просчитывал варианты. Постепенно у него в голове сформировывался план действий. ФСБ действовала агрессивнее и жестче, чем он мог предположить. Значит, и ему следует вести себя так же. Нагло и напористо. Они предполагают, что Андрей побежит? А он поступит с точностью до наоборот. В груди появился тугой комок дикого, сумасшедшего крика. С таким криком солдат бросается в штыковую атаку. Андрей спустился вниз, подошел к столику, торгующему газетами, и купил одну.

— За вчерашнее число, — предупредил сонно продавец.

— Неважно. Спасибо.

— Не за что. — Продавец положил подбородок на ладонь и закрыл глаза.

Андрей пошёл наверх искать телефонный автомат.

«Спая я крепко, без сновидений. Ближе к утру сон, перешёл в стадию поверхностной дремоты. Организм не желал отдавать ни минуты отдыха, но в то же время все органы чувств функционировали практически в режиме бодрствования. Я слышал, как мягко щёлкнула, открываясь, дверца машины. Сергей Борисович куда-то уходил, потом вернулся. Не знаю, сколько времени он отсутствовал. Может быть, две минуты, а может быть, полчаса. Я хотел спросить, куда он отлучался, но не смог открыть глаз. Впрочем, возможно, мне это просто приснилось.

Проснулся же я оттого, что Сергей Борисович тряс меня за плечо.

— Просыпайтесь, граф, — приговаривал он. — Рассвет уже полощется.

Я зевнул, приоткрыл глаза и тут же снова закрыл их. Какой рассвет? День давно уже на дворе. Подтянувшись, сел, поежился, снова зевнул.

— Не выспался? — спросил Сергей Борисович, нажимая на газ.

— Бог его знает. Вроде бы выспался. Но спать хочется.

— Ничего, ночью отоспишься.

Я потер глаза, посмотрел по сторонам. „БМВ“ нёсся по Садовому кольцу в сторону Курского вокзала.

— Куда это мы едем?

— Не знаю. Похоже, на вокзал, — ответил Сергей Борисович. — Отличное, кстати, место для товарообмена. Акции — деньги — акции. Почти по Марксу.

— А где Боря?

— Вон его машина. — Сергей Борисович кивнул на ждущий пятью корпусами впереди „Линкольн-Таункар“.

— Он катается на такой шикарной машине?

— Удивлен? — усмехнулся мафиозо.

— Признаться, да.

— А ты сам подумай, кто такой Боря? Начальник охраны. Отвечает и за безопасность „босса“, и за сохранность его денег. Короче, бережет жизнь. Стоит ли такому человеку платить мало? То-то. Странно, что он на личном вертолёте не летает до сих пор.

— Мог бы себе позволить?

— Не напрягаясь.

„Таункар“ шёл плавно и ровно. Толстые тёмные стекла не позволяли видеть людей, сидящих в салоне.

— Куда ты ходил? — спросил я, зевая и прикрывая рот ладонью.

— Я? Никуда, Тебе приснилось.

Я так и думал. Приснилось так приснилось.

Мы проскочили мимо Курского вокзала, свернули на Николо-Ямскую, а оттуда в Костомаровский переулок. Здесь нам пришлось притормозить. Машин немного, обнаружить себя — раз плюнуть. „Таункар“ ушел далеко вперед. Когда впереди, за забором, выросла белая коробка Курского вокзала, я мысленно перекрестился. Не дай Бог, потеряли бы заветный „Линкольн“, кто знает, что пришло бы в голову Сергею Борисовичу. Заставил бы еще банк штурмом брать. С него станется.

У поворота мафиозо и вовсе сбросил скорость до минимума. „БМВ“, плавно качнувшись, переполз через трамвайные пути и выехал на площадь. Я сразу увидел тех, кто нам нужен. „Таункар“ как раз парковался на стоянке. Мы прижались к тротуару, остановились, не глуша двигатель.

— Вон там есть место, — сказал я, указывая на просвет между машинами.

— Вижу, — сосредоточенно ответил Сергей Борисович. — Мы не будем здесь парковаться.

— Не будем?

— Нет.

— Почему?

Мафиозо пожевал губами, не переставая наблюдать за „Линкольном“, спросил:

— Видишь двоих парней на углу? Пирожки жрут.

Я посмотрел в указанном направлении. Действительно, двое ребят стоят, жуют беляши. Треплются „за жизнь“. Нормальные парни. Ничего особенного. В джинсах, в коже.

— Ну и что? — спросил я.

— А теперь посмотри чуть правее. Интеллигент с „дипломатом“. Засёк?

Действительно, стоит симпатичный бородач с кейсом, поглядывает на часы. Ждет, видать, кого-то.

— И что? — не понял я.

— Посмотри на его куртку. Только внимательно посмотри.

Я посмотрел и вдруг увидел то, о чем говорил мафиозо. Пола короткой куртки-пиджака чуть отошла в сторону, и под ней на мгновение мелькнул светло-желтый ремень наплечной кобуры.

— Двое у вокзала тоже из РУОПа, — спокойно объяснил Сергей Борисович. — Я их знаю. Приходилось сталкиваться. Тут этих парней, как тараканов в „хрущёвке“. Что-то не так.

Дверцы „Таункара“ распахнулись. Сперва выбрались четверо ребят. Каждый напоминал сложением Геракла.

— Ты вроде бы говорил, что Боря ездит без охраны, — напомнил я мафиозо.

— Говорил. — Он озадаченно хмыкнул. — Не пойму, в чём дело.

Охрана сгрудилась у задней дверцы. Из салона выбрался мужчина. Подтянутый, стройный, с благородной сединой. Охранники вытащили из салона большие и, похоже, очень тяжелые сумки. Из группы кучкующихся неподалёку носильщиков выскочил один, подбежал, спросил что-то. Седоголовый кивнул. Мигом появилась тележка. Сумки уложили на нее, и все двинулись к вокзалу. Впереди носильщик, за ним седоголовый, окружённый охраной.

— Это и есть твой Боря? — спросил я.

— Нет, это не Боря. Это Константин Георгиевич Фролов. Член правительства и мой временный компаньон.

Я заметил, как один из пожирателей беляшей что-то пробормотал, чуть отодвинув полу куртки. Ясно. Передатчик. Бородатый интеллигент повернулся спиной к площади, наклонил голову,

— А в сумках — деньги, — продолжал раздумчиво говорить Сергей Борисович. — Думаю, миллионов двадцать.

— Долларов? — изумился я.

— Ну не рублей же. Деньги — плата за акции. — Мафиозо оглянулся. — Мне только непонятно, что здесь делают все эти менты?

— Может быть, он их сам пригласил?

— Зачем?

— Схватят „взломщиков“. Этот банкир имеет и деньги, и акции, а РУОП — преступников особо опасных.

— Нет, — покачал головой Сергей Борисович. — Ему это невыгодно. Напротив, он всеми силами старается избежать огласки. Для него лучше заплатить и взять бумаги без головной боли. Ладно, подождём — увидим. Честно говоря, меня сейчас больше занимает другой вопрос: где же Боря? Фролов без него по важным делам не ездит».

Андрей повернулся к стоящему рядом парню. На груди парня висел фотоаппарат, увенчанный длиннофокусным объективом. Видоискатель этой камеры представлял из себя крохотный экран, позволявший снимать практически из любого положения. Андрей оценил предусмотрительность фотографа.

— Успел лицо снять? — спросил он.

— Класс! — Тот расплылся в довольной улыбке и помотал головой. — Это ведь Фролов, да?