Страница 60 из 69
Пожалуй, все это тоже звучит несколько наивно и высокопарно. Может быть, потому многие и считали его "выскочкой"? Но замечательно то, что Седов умел сохранять "высокопарную" гражданственность и в повседневной жизни; она была его внутренней сутью.
Сохранилась фотография: Георгий Яковлевич и две девчушки в форменных платьицах гимназисток. В одной из них нетрудно уловить черты фамильного сходства: это Пина, дочь Евдокии Яковлевны, сестры Седова. А вторая — Таля Безносова.
В Николаевске-на-Амуре Георгий Яковлевич квартировал в семье Безносовых и стал невольным свидетелем жестокого обращения хозяина квартиры с женой и детьми. Седов помог женщине освободиться от домашнего гнета: она вскоре переселилась в Полтаву, где в то время жили родители Георгия Яковлевича. Сын ее при содействии Седова позже поступил в петербургское реальное училище, старшая дочь — в петербургскую гимназию, а младшая, подружка Пины, фактически выросла в семье Седовых. И Таля, и рано осиротевшая Пина стали как бы дочерьми Георгия Яковлевича.
Слова Седова никогда не расходились с делом. И когда в 1912 году, перед началом полюсной экспедиции, он напишет: "Русский народ должен принести на это национальное дело небольшие деньги, а я приношу жизнь", это будут не просто слова, а глубокая внутренняя убежденность.
Полюс стал целью его жизни, и он, как всегда, готов был идти до конца.
Биографы утверждают, что Седов впервые задумался о достижении полюса еще в 1903 году, когда познакомился в Архангельске с участниками американской полюсной экспедиции Циглера — Фиала. Это вполне вероятно. Но потом была война, потом Дальний Восток.
В 1908 году Седов работал в Экспедиции Каспийского моря, в 1909 на Колыме проводил обследование устья реки. Потом в 1910 году — Новая Земля, картирование Крестовой Губы, где был заложен Ольгинский поселок.
Мы можем только предполагать, что он мечтал о полюсе еще в 1903 году. Но теперь, в 1910, эта мечта не могла не родиться.
Северный полюс, а точнее, спор между Куком и Пири стал к тому времени попросту модой дня. В петербургских ресторанах даже распевали по этому поводу залихватские куплеты.
В научных кругах царило полное недоумение: открыт полюс или еще не открыт? Русское Географическое общество, заслушав на своем заседании доклад "О достижении Робертом Пири Северного полюса", записало в резолюции: "Сообщение принять к сведению, а относительно приветствия Кука или Пири, как достигнувших Северного полюса, повременить". Затянувшийся спор двух американских путешественников заставил многих усомниться, что они действительно были на полюсе. Если так — полюс еще ждет своего первооткрывателя!
Летом 1910 года, как раз перед экспедицией на Новую Землю, Седов женился. Жену свою Веру Валерьяновну, урожденную Май-Маевскую, он любил безумно. Принято говорить "любил безумно", писать — не принято. В разговорной речи эти слова — некая малозначащая гипербола. Но Георгий Яковлевич действительно любил безумно. Так и письма к Вере Валерьяновне подписывал: "Твой безумный Георгий", "Твой адски любящий Георгий".
"Целую тебя несчетно раз, обнимаю, прижимаю, мое солнышко, моя яркая звездочка, моя льдинка скользкая".
Николай Васильевич Пинегин познакомился и подружился с Седовым в 1910 году, потом стал участником полюсной экспедиции. Позже Пинегин напишет: "Планы его всегда рассчитаны на подвиг". Кажется, все, что делает Седов начиная с 1910 года, он делает "во имя". Во имя Веры Валерьяновны!
По ее воспоминаниям; вернувшись с Новой Земли, Седов начал постоянно говорить о полюсной экспедиции. Но в 1911 году его вновь посылают на Каспий. Только 9 (22) марта 1912 года он подает докладную записку начальнику Главного гидрографического управления генерал-лейтенанту А. И. Вилькицкому:
"Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия за Норвегией и Северного полюса. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг…"
Сначала все складывалось удачно. Газеты восторженно приняли замысел Первой русской экспедиции к Северному полюсу. "Известия Архангельского общества изучения Русского Севера" 1 апреля откликнулись передовой статьей: "…удивительно, что до сих пор еще ни одна русская экспедиция не пыталась отправиться туда, куда влечет каждого помора… туда, где сходятся все северные пути — на полюс… Рано или поздно должно было воплотиться это вековое наше стремление на Север, должен был найтись русский человек, решившийся во что бы то ни стало воплотить это стремление в одну идею — к полюсу!"
"Чтобы России и русскому человеку выпала честь открытия Северного полюса, к этой мысли нельзя отнестись равнодушно", — писал вице-президент Русского Географического общества П. П. Семенов-Тян-Шанский.
Седова поддержали А. И. Вилькицкий, морской министр России И. К. Григорович. Да и сам царь отнесся к плану экспедиции сочувственно. Седову был предоставлен двухлетний отпуск с сохранением содержания, из капитанов по Адмиралтейству он был переведен во флот с чином старшего лейтенанта. "Понижение" здесь только кажущееся. Флотские офицеры всегда считались в России привилегированной кастой. Сменив серебряные погоны гидрографа на золотые, сын азовского рыбака был, можно сказать, введен в высший свет.
Однако вскоре Георгия Яковлевича поджидало горькое разочарование. Специально созданная при Гидрографическом управлении комиссия резко раскритиковала план экспедиции. Надо отметить, что в состав комиссии входили люди весьма авторитетные, немало поработавшие на Севере. Их замечания по плану, предложенному Седовым, были вполне объективны и правомерны. Начать с того, что старт похода к полюсу намечался с Земли Петермана, одной из тех земель-призраков, которых в свое время немало было на карте Северного Ледовитого океана. Землю Петермана якобы видели в 1873 году участники австро-венгерской экспедиции, однако Каньи еще в 1900 году окончательно доказал, что никакой Земли Петермана не существует. Седов, видимо, не был знаком с результатами итальянской экспедиции и, планируя старт с несуществующей земли, сильно преуменьшал расстояние, которое предстояло пройти его отряду.
Комиссия справедливо указала, что ближайшая к полюсу точка Земли Франца-Иосифа лежит на широте 81°48′ и что Седову предстоит пройти в оба конца более 1700 верст.
К 1912 году Георгий Яковлевич много и успешно поработал на Севере, но он не знал зимней Арктики, не имел никакого опыта движения по дрейфующим льдам. Отсюда и проистекали все промахи разработанного им плана.
У Каньи, например, была сотня собак и два вспомогательных отряда. У Пири — двести пятьдесят собак и четыре вспомогательных отряда. По плану Седова переход к полюсу должны были осуществить всего три человека с тридцатью девятью собаками. Стремясь максимально уменьшить вес поклажи, Седов считал, что человек может обходиться двумя фунтами пищи в день, а собака одним фунтом пеммикана. Собачий корм Седов предполагал взять только на дорогу "туда", от полюса весь груз должны были тащить сами люди. Но и в этом случае на каждую собаку приходилось чрезмерно много — три с четвертью пуда (более 50 кг) груза, а на обратном пути на каждого человека по восемь с лишним пудов (150 кг). Вы помните, участники экспедиции Скотта с трудом тащили по 90 — 100 килограммов, хотя на их пути не было торосов.
Весь опыт полярных путешествий показывал, что цифры Седова совершенно нереальны. К тому же, стремясь "опередить" Амундсена, Георгий Яковлевич намечал срок выхода экспедиции на 1 июля. Времени на подготовку было явно недостаточно.
Нет оснований обвинять членов комиссии в некомпетентности или предвзятости — все замечания были вполне обоснованны.
Да и не только комиссия критиковала план. В те дни Владимир Александрович Русанов, уже пять сезонов проработавший в Арктике, писал: "…воспользуется ли экспедиция Седова каким-либо новым, еще не испытанным приемом или средством передвижения? Будет ли она снаряжена с особенной, исключительной тщательностью? Войдут ли в состав ее лица, закаленные опытом продолжительных арктических путешествий? Кажется, на все эти вопросы придется ответить отрицательно… Нет возможности для капитана Седова с полной тщательностью подготовиться к долгому и трудному путешествию, так как для тщательной подготовки нужны если не долгие годы, то долгие месяцы, а в распоряжении капитана остается всего лишь каких-нибудь два-три месяца. Что касается до продолжительного опыта странствования среди льдов, то таковым, насколько известно, капитан Седов не обладает. В чем же можно видеть залог успеха?.. Много ли при этом у него будет шансов достигнуть Северного полюса? Мне думается — очень и очень немного".