Страница 82 из 90
Какая поразительная картина беспорядка и беспечности! Мелкие коммерсанты, в том числе иностранные подданные, кишмя кишат в тылу русских войск. Не случайно на первом месте в списке том упоминаются евреи, они же и промышляли под личиной разных государств. Бывшие сахалинские каторжники тоже подались туда. Впечатляюще и очень созвучно современности выглядит эпизод о «кавказцах», которые по прибытии в Маньчжурию разбежались по китайским селениям, занявшись грабежом. Ясно, что вся эта публика представляла собой удобнейшую среду для шпионской вербовки, но из документов ясно следует, что борьба со шпионажем велась с нашей стороны из рук вон слабо и даже вполне бестолково.
Еще большая растерянность царила в российской столице. Либеральная «общественность», то есть интеллигенция и буржуазия всех уровней, включая крупную, банкирскую, словно потеряв разум, не предвидя грядущего, гибельного для себя 1917 года, пустилась в разрушительную стихию, стремясь опрокинуть само Государство Российское. Почти открыто воспевалось пораженчество в повременной печати. Массами завозились иностранные издания на русском языке, авторы которых благополучно проживали в российских пределах, где самурайская Япония именовалась «жертвой русской агрессии». С особым размахом прокламации такого рода распространялись в войсках и на флоте.
Японские разведывательные службы деятельно сотрудничали в Европе с революционерами-разрушителями из числа эмигрантов, а также — среди финляндских и кавказских сепаратистов, мечтавших отпасть от России, разрушив ее государственность. Японские агенты щедро раздавали деньги этим лицам, но деньги не только и не столько свои — Япония тогда была куда как небогата, — а значительные суммы, полученные от западных, прежде всего американских банкиров еврейского происхождения. Приведем только один пример такого рода — историю с пароходом «Джон Графтон», груженным оружием и взрывчаткой для финляндских сепаратистов и «русских» революционеров. Недавно по этому поводу были обнародованы умопомрачительно интересные документы.
В Дании на подставное имя зафрахтовали небольшой пароход, набрав команду из всякого портового сброда, загрузили его ружьями и пистолетами, патронами и гранатами. Он должен был тайно подойти к пустынному финскому берегу и разгрузиться руками тамошних революционеров. В дело были замешаны многие весьма известные тогда люди — темный расстрига-священник Гапон и «буревестник русской революции» Горький. Они составляли, так сказать, фасадную часть предприятия, произнося речи и принимая денежные пожертвования на дело «свержения самодержавия».
Но за кулисами действовали иные, которые вскоре стали тоже знамениты — на горе нашей родины. Прежде всего — Литвинов Максим Максимович, он же Мейер Валах, четверть века спустя «нарком иностранных дел» СССР, а также Красин Леонид Борисович, темного происхождения гражданин, член ЦК партии в двадцатых годах. Они, тогда молодые и никому неведомые, организовали дело с пароходом, снаряженным с помощью японской разведки. Ну, с японцев какой спрос! Они пытались ослабить тылы противника, только и всего. Но каковы были их помощнички!
Предприятие удалось лишь отчасти. 4 и 6 сентября на финский берег Ботнического залива смогли переправить малую часть груза, но утром 7-го пароход налетел на каменную гряду, сел на мель, пришлось его взорвать, а команда авантюристов сумела на шлюпке скрыться в Швецию. А ведь русско-японская война к тому времени уже закончилась — уже 27 июля (9 августа) 1905 года был подписан мир. Японские офицеры и сами были не в восторге от общения с «русскими» заговорщиками, но… дело было уже поставлено. Транспорты с такими грузами уже шли и на побережья Кавказа и Прибалтики…
Однако вернемся к событиям непосредственно русско-японской войны на Дальнем Востоке.
В Маньчжурии и даже отчасти в русском Приморье японскому командованию удалось наладить хорошо действовавшую агентурную разведку. Они засылали как своих собственных агентов, так и в основном использовали для этих целей местных китайцев и корейцев. Только к исходу военных действий российской контрразведке удалось наладить кое-какую борьбу с этим разгулом шпионажа, но… это оказалось уже слабым утешением — война разведок также оказалась более удачной для японской стороны.
Убедительным свидетельством является отчет военного следователя российской армии от 5 сентября 1905 года, в котором подводятся итоги борьбы с японским шпионажем в ближних тылах наших вооруженных сил. Только недавно этот документ был извлечен из Центрального военно-исторического архива.
Организация шпионства в японской армии
В настоящем докладе очерчены только наиболее характерные черты японской организации, насколько они выразились в наших военно-судебных процессах и документальных данных разведывательного отделения по этому вопросу.
До начала войны японцы имели своих тайных агентов не только во всех более или менее важных пунктах намеченного ими театра войны, но также и во внутренних губерниях России, благодаря чему они были прекрасно осведомлены о действительном положении дел.
В Уссурийском крае и Маньчжурии агентами являются по преимуществу японцы в виде торговцев, парикмахеров, содержателей гостиниц, меблированных комнат, публичных домов и т. п. учреждений.
Во внутренних губерниях контингент этот пополнялся еще евреями, греками, австрийцами, англичанами и другими нашими западноевропейскими соседями.
С началом войны, когда последовало распоряжение о выселении японцев и пребывание их на театре войны сделалось опасным, японцам пришлось довольствоваться услугами только тех китайцев, с которыми у них еще заблаговременно были завязаны сношения. В эту минуту японцев выручил тот хаос, который наблюдался в первый период войны.
До учреждения жандармско-полицейского надзора наблюдения за приезжающими почти не было, благодаря чему на театр войны хлынула масса всевозможных аферистов: бывшие сахалинцы, отбывшие уже свой срок наказания, беглые каторжники, проживающие по чужим или поддельным документам, евреи, кавказцы, греки, турки — все они стремились на театр войны исключительно ради наживы, не брезгуя никакими средствами. Ехали из Шанхая, Тяньцзиня, Шанхай-Гуаня, через Инкоу и Синминтин.
С этим людом проникло к нам и много шпионов, которые пополнили собой пробел, вызванный высылкой японцев.
В делах разведывательного отделения есть много данных, указывающих на то обстоятельство, что в этот период войны японцы пользовались услугами преимущественно таких лиц, работавших под видов корреспондентов, содержателей кафешантанов и особого типа меблированных комнат, содержимых больше для кутежей, чем для жизни в них. Число комнат в таких «номерах» было невелико, но обставлялись они насколько возможно роскошно; хозяйки их отличались большим гостеприимством, а одна или две хорошенькие компаньонки являлись деятельными помощницами собираний необходимых сведений. В это же время были наблюдаемы и попытки проникнуть в нашу армию так называемых «двойных шпионов», одновременно желавших служить нашим и японским интересам. Типичным представителем этого рода шпионства может служить португальский подданный Гидис.
Из дел, однако, видно, что как Гидис, так и другие лица, пытавшиеся служить одновременно «двум господам», особенным успехом не пользовались и скоро теряли кредит как у нас, так и у противника.
Мало-помалу японцы убедились, что при наличности местных условий наилучшим материалом для формирования шпионства служат все-таки китайцы. Помимо лучшего знания местных условий, китайцы, как шпионы, имели еще и то преимущество, что, теряясь в общей массе жителей, наименее обращали на себя внимание. Опыт войны показал, что они могли считать себя в полной безопасности, если одевались в костюм чернорабочего, не носили при себе письменных документов и не ходили часто одними путями. При наличности массы китайцев, вечно передвигающихся с места на место в поисках работы, лазутчики расплывались в этой массе и делались неуязвимыми.