Ловчие удачи

Впрочем, основной заботой у стражей были гнездовья выверн в сводах. Эти твари могли хорошо послужить при обороне расположенной среди пещерных озер цитадели, но их надо было чем-то кормить, чтобы, с голодухи, не пожрали народ. Поэтому поиск пропитания по большей части и был основным занятием стражи, а именно: собирание тел тех, кого в потасовках насадили на нож, или тех, кого прикончила цинга… До старости здесь мало кто доживал.

Узкий ход вывел красноволосого к круто спускающейся вниз дороге.

Внутри невероятного размера пещеры помещалась высокая, под самый свод, крепость с отвесными стенами, уходящими вверх и распускающихся там, словно цветок, лепестками башен, нависая над фортификацией. Цитадель так и называли «Каменным Цветком», а вокруг небольшого островка, среди озер тухлой мутной воды, где она помещалась, лепили вкривь да вкось жилища те, кого нелёгкая занесла до кучи к чернокнижникам на эту окраину мира: гноллы, крысолюды, полукровки всех мастей и человекоящеры. Последние, в большинстве своем, оказывались беглыми каторжниками с Острова Туманов. Это объясняло причину их нахождения в такой дали от родного острова в южных морях. Ведь чем дальше от кандалов, тем лучше.

У входа, откуда зашагал приезжий, располагалось людское «поселение». Если так можно было назвать выстроившиеся вдоль улицы несколько хибар, у каждой из которых кучковались матери и дочери и продавали себя — эхо недавно отмененного закона в Феларе о «меченных». Падших женщин в этом людском королевстве клеймили, и дальнейшая их судьба была незавидна. Впрочем, такая же участь изгоев постигла воров и убийц. Пусть закон отменен, но всякое напоминание о нем — с глаз долой!

Это было воистину обиталище «меченых». Они жили здесь целыми семьями, а отличить их всегда можно было по стигмам[4] на лицах. К ним относились с пренебрежением. Однако, даже вооруженный до зубов гнолл из цитадели, когда проходил здесь, поджимал свой хвост. Укромных уголков для того, чтобы вспороть брюхо и обобрать до нитки, среди хибар было предостаточно.

Красноволосый лишь примерно знал, куда ему следует двигаться, но, не особо озираясь по сторонам, поспешил пройти опасное место под хор многочисленных предложений продажной любви.

— Карнаж? — послышалось со спины.

Красноволосый обернулся. Перед ним стояла полуэльфка в старомодных обносках, с вульгарно накрашенным лицом и плохо расчесанными светлыми волосами, спадавшими на глубокое декольте.

— Вы ошиблись, — голос, прозвучавший странным для стража у входа, стал, к тому же, холодным и немного хриплым.

Из-под полей шляпы не было видно, как нахмурились огненные брови, над глазами, где зрачок стал величиной в полбелка.

— Извините, — прошептала проститутка и отвернулась.

Карнаж зашагал дальше.

Его зрение обострилось до предела, отчего с глазами и произошла подобная метаморфоза — смешанная кровь эльфов и жителей Ран'Дьяна частенько давала хорошее преимущество в плохо освещенных местах.

Полукровка узнал полуэльфку, но теперь это не имело значения. Куда более его беспокоило, что узнали его. И он ругал себя за то, что обернулся. Недаром в переулке, когда эта продажная девка сдуру сказанула его имя, шмыгнул крысолюд. Это племя отличалось известными повадками, а цель его, Карнажа, визита могла заинтересовать не только этих горбатеньких грызунов, ходящих на двух лапах, но и куда более серьезных лиц.

Красноволосый рассудил, что следует поспешить, иначе он рисковал не успеть добраться до обиталищ чародеев у стен «Каменного Цветка». А ведь там у него имелось одно выгодное дельце с чернокнижницей.

Запах сырости усилился, когда он подошел к выдолбленной в скале лестнице. Рядом, на сваях в пруду, громоздилась таверна. Из окон бил яркий свет и доносились крики, клацанье глиняных кружек и попытки сыграть на каком-то, видимо, изрядно покалеченном струнном инструменте.

— Если они и соберутся напасть, то только здесь, — хрипло буркнул себе под нос Карнаж.

Действительно, более удачного места найти вряд ли бы удалось, так как до каменных лестниц ведущих к башням у цитадели было рукой подать, а шум из таверны мог приглушить возню схватки.

Едва полукровка успел остановиться, как сзади послышались торопливые шаги. Красноволосый метнулся в сторону — о камень недалеко от того места, где он стоял, звякнуло что-то металлическое и отлетело, бултыхнувшись в пруд.

Крысолюд неуверенно потянулся своими длиннющими, ниже колен лапами к голенищу сапога за ещё одним ножом, оглядываясь в поисках только что стоявшего перед ним красноволосого. Где-то сбоку хлопнула ткань плаща, в следующее мгновение наброшенная на голову крысолюда, начавшего беспорядочно кромсать перед собой воздух. Полукровка отпрыгнул — появился второй грабитель: человек с длинным ларонийским кинжалом в руке, в легкой кольчуге и стигмой наемного убийцы на небритой щеке. Все это наводило на мысль, что оба было далеко не простое ворьё, обитавшее здесь в изобилии. Скорее заезжее, из городских гильдий, но, тем не менее, ворье.

Карнаж стоял перед ними, сгорбившись, держа обе руки за спиной на рукоятях оружия. Его черная с петушиным пером шляпа валялась под ногами, кроваво-красные волосы спадали на лицо, скрывая частично глаза. Из-за высокого стоячего воротника приталенной ран'дьянской куртки был виден оскал белых зубов. Он перекосил треугольное, немного суховатое лицо с небольшим белым шрамом под левым глазом.

Человек в кольчуге прищурился: из-под расстегнутой на груди куртки полукровки блеснул медальон с крупным рубином в золотой оправе.

— Это он, — пропыхтел крысолюд своему напарнику.

— Оно и хорошо, — усмехнулся наемный убийца, почесывая лезвием кинжала щетину там, где красовалась стигма, — Люблю пустить кровь нелюдям, особенно остроухим выродкам вроде этого.

— Зачем так торопиться? — процедил сквозь зубы Карнаж.

— Приятель, сам ведь знаешь золотое правило: у кого есть золото, тот правила и устанавливает! Извини, но нам хорошо заплатили.

Пока человек это говорил, крысолюд наклонился почти до земли, подняв для атаки сжатый в лапе нож над головой.

— Но есть ещё одно «железное» правило, у кого клинок острее — тому и золото, — зло прошипел полукровка.

— Вот мы и проверим, — фыркнул крысолюд и бросился в атаку.

Красноволосый извернулся, хватая противника. На его спине полыхнули вшитые в бахрому куртки на уровне лопаток огненно-красные перья.

Нож вылетел из лапы напавшего, зарывшегося своим крысиным носом в каменную крошку.

Кинжал полукровки засел в черепе крысолюда по самую рукоять.

— Феникс!? — воскликнул меченый, различив на куртке подшитые перья.

— Он самый!

— Жаль, что придется убить почти «легенду», у нас их так мало осталось, — скривился наемник, обходя полукровку по кругу.

— А ты вперёд горя не горюй, — посоветовал Карнаж.

— Я знаю, что ты мастерски владеешь кинжалом. Но сегодня тебе это не поможет, я защищен отличной кольчугой на этот случай.

— Зря ты так, в наш смутный век нельзя быть в чем-то уверенным, — Феникс завел левую руку за спину, откуда правая только что извлекла клинок, пригвоздивший предыдущего противника.

— Ха! А этот крысюк, что теперь просто корм для выверн, не был достаточно уверен? Вот поэтому и сдох, так что я попробую по-другому, если ты не против?

— Кто тебя нанял, пустобрёх?

— У чертей в аду спросишь! — меченый подскочил к полукровке.

Карнаж ушёл от удара ларонийским изогнутым кинжалом в живот и перехватил на возврате руку убийцы. Простому человеку было далеко до реакции такого полукровки. Разумеется, меченый тоже оказался достаточно быстр и проворен, но у него практически не оставалось шансов, даже при должной выучке, которой оба противника явно не были обделены в прошлом.

— О-па! — на лице красноволосого заиграла недобрая улыбка.

Сильванийские ботфорты, одетые на Фениксе, давно вышли из моды, однако их предназначение заключалось больше не в щегольстве владельца, а в боевом применении. Это становилось ясно из обитых металлом округленных мысков и массивных пяток над низким каблуком. Собственно то, что устраивало полукровку в боевом отношении, и что он с охотой использовал, абсолютно не устраивало сильванийских модников, отчего такие ботфорты с некоторых пор носили представители не самых дружелюбных профессий. А эльфийские щеголи предпочитали открытые острые мыски без металлических обоек, более мягкие пятки и каблуки повыше.

4

stigma — (гр.) метки или клейма на лицах рабов и преступников.