Наши люди

Американцы, которые в то время работали с Яковлевым и пытались наладить выпуск англоязычной версии газеты, оставили забавные воспоминания. Им казалось, что русские пишут не заметки, а справки, и пытались переучить газетных редакторов делать stories в духе американской журналистики. Американцы жаловались Яковлеву на русских сотрудников: как же те не понимают, что главные в газете -- иностранцы, которые все умеют, и почему их никто не слушается? В лицо Яковлеву они бросали страшное обвинение: "Русский персонал больше заботит успех русской версии "Коммерсанта"". И злорадствовали: "Яковлев не отрицал того факта, что его сотрудники видят в американском вмешательстве проявление неоколониализма". Еще про нашего магната: "Его отличала напористость, чистота ботинок посреди зимы -последняя благодаря такой роскоши, как персональный водитель; ловкость, с которой он добивался своего -- не совсем легальными методами, но с прибылью..." Они также указывали на "криминальность яковлевского поведения" (рассмотрение этих обвинений выходит за рамки данного исследования. -- Прим. авт.).

Иностранцы, видимо, не очень хорошо понимали суть происходившего, раз Яковлеву приходилось им объяснять на пальцах в таких терминах: "Сталин бы меня казнил за мою кооперативную деятельность, да и сейчас могут застрелить". (Так сейчас наши дети не могут поверить в наши рассказы про советские порядки, это ж такая все чушь.) Американцы старательно пытались проникнуть в глубины русской души, даже свои наблюдения из окна офиса они пытались осмыслить. Как-то рабочие на Хорошевке потеряли крышку от канализационного люка. И вставили туда 10-метровое дерево, которое спилили неподалеку. "Ну вот как, скажите, пожалуйста, можно потерять такую здоровенную чугунную крышку?" -- спрашивали друг друга американцы и не могли найти ответа. Граждане США были потрясены темой лекции, прочитанной русским капиталистам (в рамках проводимых "Фактом" платных семинаров, которые давали приток денег): "Чувствительность иностранцев к запахам". Там давался совет -- менять рубашку каждый раз, как сходишь в душ.

Другая цитата из американских мемуаров:

"Сегодня "Правда" попрекала "Коммерсант" тем, что зарплата там втрое выше, чем в других кооперативах. А вчера я встречался с одним парнем из американского торгпредства, он сказал, что сперва русские казались ему очень милыми, теперь же он думает, что они заслуживают того, чтобы на них ставили генетические эксперименты. У меня страшное похмелье, хотя я и не пил накануне".

После долгих и мучительных попыток они пришли к выводу: "Англоязычное издание "Коммерсанта" похожее на результат литературного эксперимента среди бабуинов". В итоге затея с русской газетой для американцев была оставлена.

А вот итог работы иностранной мысли над изучением русского менталитета: "Русский никогда не скажет тебе правду. Но и не солжет. Он скажет то, что ты хочешь услышать".

Впрочем, самому Яковлеву они пророчили светлое будущее: "Единственный торговец точной коммерческой информацией в стране, которая постоянно занималась поисками истины, неизбежно должен был разбогатеть". Вам, может, интересно будет узнать, что слово "истина" по-английски писалось ими так: istina. Людям, которые никогда не жили в России, наши американцы давали такое высокохудожественное объяснение: Istina is the Russian Zen. Сказано, да, весьма изящно. Он потом всем боком вышел, этот яковлевский zen. Деньги

"Все разговоры про легкие деньги в России -- ерунда. В Москве всегда можно было влегкую срубить четыре-пять тысяч долларов. Если напрячься -сто. Но дальше дело не пойдет. Начинают играть по-крупному здесь только те люди, кто работает не ради денег, а ради процесса созидания. И выигрывают они потому, что хотят не столько заработать, сколько что-то создать.

Например, Смоленский. Так же как любой другой успешный бизнесмен в этой стране, он прежде всего созидатель. Это человек, который любит процесс созидания. Он созидает там, где больше всего понимает, и так, как ему больше нравится. Мне больше нравится заниматься этим на издательском поприще, Смоленскому -- на банковском. Но я глубоко уверен в том, что в России специфика рынка такова, что к успеху может прийти только человек, имеющий вкус и стремление к созиданию. А не просто к деньгам".

"[У меня] есть возможность и дальше двигаться по горизонтали, все больше расширяясь, все больше зарабатывая денег. Но это, на мой взгляд, холостой ход. Мне дорог процесс созидания. Конечно, деньги играют в нем большую роль, но как инструмент, как кирпич или доски. Деньги -строительный материал. Не более того. Хочешь построить дом -- это необходимо. Ни один из моих знакомых не делает деньги ради денег. В какой-то момент это становится скучно. Наступает момент, когда твои личные потребности обеспечены. И деньги теряют свою первоначальную притягательность. Потребности российского человека на самом деле не так уж велики. Здесь никто не имеет по двадцать домов и десятку замков. Никто не строит собственный небоскреб в центре Москвы".

-- Так тебе не нужно много денег?

-- Нет, нет, нет. Мне нужно чтоб мне хватало денег на мои потребности. А много денег -- зачем? Че с ними делать -- солить их, что ли?

"Я не считаю для себя возможным заниматься зарабатыванием денег ради денег. С моей точки зрения, проекты по принципу "деньги ради денег" обречены на провал. Я, по крайней мере, не знаю ни одного человека, у которого это получилось бы. Который просто задался целью заработать денег и в результате создал крупную успешную структуру. Никогда в жизни не встречал".

"Поэтому к деньгам я не стремлюсь. Людям, которые ко мне обращаются, я очень легко отдаю деньги, во всяком случае в определенных суммах. Кто-то воспринимает это как манерничанье или каприз. Это не так".

(Я сам не раз передавал от него разные суммы людям, у которых были проблемы. Вообще я не встречал в жизни человека, который бы с такой легкостью отдавал деньги посторонним людям. -- Прим. авт.)

"Существует огромное количество видов бизнеса более выгодных, чем издательский. Поскольку я занимаюсь свободным предпринимательством практически с того момента, когда оно было разрешено в России, то у меня было много возможностей переключиться на что-то другое тогда, когда это "что-то" только запускалось. Был момент, когда запускался банковский бизнес. Был момент, когда запускался нефтяной. Или, например, оружейный. Все они были и остаются намного прибыльнее издательского. Ну и что?"

"Я считаю, что бизнес как бизнес в чистом виде, только ради денег, в природе не существует. Существуют профессии и профессиональная работа. Если человек работает профессионально, то деньги являются одной из составляющих его работы (это как стройматериал, не более и не менее) -- будь то адвокат, строитель или журналист. В журналистике, в издательском деле деньги играют ту же роль обязательного для работы инструмента... Профессионал не может работать, не учитывая фактора денег, но человек, работающий исключительно ради денег, прежде всего не профессионал.

Я привык к удобствам и не очень представляю, как бы обходился без них. ...Есть определенная система зависимостей. На сегодня я в зависимости от денег. Может быть, завтра ее не будет, а может, она станет еще больше". Разговоры за жизнь

"Я был назван в честь своего деда, который в гражданскую командовал Одесской ЧК. Я еврей. Вот. У меня папа русский, мама еврейка, и поэтому вот я еврей. Это факт, которому я, честно говоря, никогда особого значения не придавал".

"Свой характер я бы охарактеризовал как плохой. Как очень плохой".

"До посинения боюсь летать на самолетах. Это если говорить о хорошем, капитальном страхе". (Страх возник после того, как он слетал однажды на самолете, груженном трупами, -- это были погибшие альпинисты; он как раз писал неплохую, кстати, заметку про сложности с розыском пропавших. С тех пор самолет у него ассоциируется со смертью. -- Прим. авт.) "...но вынужден мужественно переносить частые полеты через Атлантику, прибегая к помощи нелюбимого алкоголя". "Сам я не пью. Ранее алкоголиком не был, не злоупотреблял, не подшивался. Мне просто не нравится ощущение опьянения в принципе. Это не запрет самому себе, -- ну, могу и выпить..."