Страница 40 из 53
Внутри нее все изменилось, она вдруг поняла, что знает все аномалии, знает все артефакты, и Зону она знает всю, вдоль и поперек, и хоть сейчас доберется даже до Монолита. И Монолит есть – она это тоже знает. Она не совсем понимает его сущность, что за сила в нем, но это не беда, она узнает, обязательно узнает…
Кровососа Дарья увидела даже в его режиме стелс. Вот он – силуэт, метнувшийся из-за стены зернохранилища. Даша остановилась, подождала, когда кровосос подошел совсем близко. Вот он раскинул в стороны лапы, щупальца потянулись к голове девушки, и в этот момент она сделала шаг в сторону, поднырнула под лапу кровососа, одной рукой закрутила ему ротовые присоски вместе, и, находясь уже за спиной кровососа, одним движением вниз и в сторону… оторвала ему голову. Во все стороны брызнула кровь, кровосос стал видимым, еще до того как упало на землю его тело. Даша раскрутила голову за присоски и забросила ее на крышу здания. Подняла к лицу руку в крови и медленно облизала пальцы, посмотрела на труп кровососа и… стала невидимой. Звонкий смех раздался над Зоной. Звонкий смех человека или монстра? Или кого-то еще?
Сергей Ерышев пропал из расположения части на следующий день – не явился на утреннюю поверку, хотя вечером в казарму прибыл. После расследования все посчитали, что он дезертировал, спасаясь от трибунала за оскорбление действием сотрудника миротворческого контингента старше по званию. Подали в розыск, но отыскать его так и не смогли. Да и кто бы подумал искать Сергея в канаве, в километре от кордона на территории Зоны. Вернее даже не Сергея, а несколько частей, на которые порвала его Даша. Да и не Даша это была. Через некоторое время среди сталкеров поползли слухи о бесстрашной и удачливой, загадочной и неуловимой сталкерше, имя которой дали – Химера!
Екатерина Боровикова
Таня
Посвящается моей маме, Боровиковой Татьяне Петровне.
База Свободы встретила меня звоном разбитого стекла, непечатными криками и топотом Перца, который пронёсся мимо, вжимая голову в плечи и прикрывая левое ухо рукой. Этот лось резко свернул к полуразрушенному бараку и скрылся в его недрах. Удивившись тому, что Перец меня даже не заметил, решил двинуть за ним. За спиной нарастал многоголосый хохот.
Друг детства стоял у разбитого окна и, вытянув шею, осторожно выглядывал на улицу.
– Привет, Танцор. Ты это, погоди чуток… – Перец даже не обернулся, продолжая что-то высматривать. Я, можно сказать, обиделся. Всё-таки узнал, но не остановился, так спешил. Не виделись больше двух лет, неделю назад я сообщение послал, что в Зоне, встречай, мол… А он вот, значит, как.
Только я собрался выдать гневную тираду, как послышались тяжёлые шаги, и в комнату ввалилась Женщина. Я офигел, товарищи, потому что в Зоне за три месяца видел лишь несколько сталкерш, и все они были спортивные, юркие, миниатюрные. А сейчас передо мной стояла в позе «где шлялся всю ночь, гадёныш» дама лет сорока пяти, почти с меня ростом (а он у меня, между прочим, метр восемьдесят), в армейском бушлате и кирзачах. Бушлат смотрелся очень органично – потому что такую мощную фигуру в комбинезон «Сева-14МЖ», учитывающий естественные женские выпуклости и впуклости, не впихнёшь. Поправив сползающую белую косынку, завязанную на манер банданы, незнакомка заявила на удивление приятным голосом:
– Вот ты где, ирод!
И сделала шаг в сторону Перца. Глаза моего друга забегали туда-сюда, он отступил, упёрся спиной в стену и забормотал:
– Ну что ты, Петровна, в самом деле? Я ж не хотел…
Я, всё ещё офигевая, наслаждался комедией, и не спешил вмешиваться. Первый раз видел Володьку таким испуганным.
– Не хотел? Ах ты, козёл лысый! По сторонам смотреть умеешь, только когда стащить с кухни чего собираешься? Это ж надо! Не заметить корыто с бельём! Я, бесстыжая твоя морда, три часа стирала! Как ты мог его вывернуть прямо в грязь, да ещё сапогами потоптаться? Я тебе сейчас голову оторву! – Набрала в лёгкие воздуха побольше, для очередной порции криков, но замерла, выдохнула и прищурилась. Потом схватила моего друга за рукав и резко повернула левым боком к свету.
Левое ухо предстало во всей красе. Ярко-красное, по размерам превосходящее правое раза в полтора, оно выглядело просто замечательно. Под коротким ёжиком волос, чуть выше уха, наливалась знатная шишка. Я еле сдерживал смех.
– Так. – Незнакомка помолчала, а потом спокойным голосом сказала. – Пошли в медпункт, я тебе примочку сделаю.
– Чуть не убила, а теперь примочку предлагаешь? Это ж надо – Перец решил перехватить инициативу. Способ «лучшая защита нападение» не прошёл. Дама в бушлате снова упёрла руки в боки и заорала:
– Если б и убила, невелика потеря! Я тебе что, Золушка, по тридцать три раза работу переделывать? Будешь на сухпайке неделю! От тебя вечно одни неприятности! А про самогон вообще молчу – Новый год через три дня, будете водичку обеззараженную хлебать!
– Почему? – обиженно протянул Володька.
– Потому что один идиот, улепётывая с моёй территории, споткнулся о ящик, и разбил пять бутылей самогона! А новый варить я не буду! – Проорала Петровна, развернулась и направилась к выходу. Видимо, фраза про Новый год без спиртного очень расстроила Володьку, поэтому он одним прыжком догнал фурию, и, заглядывая в глаза, стал упрашивать.
– Татьяна, ну… ну, прости… а с самогоном нечаянно получилось…хочешь – я всё-всё для тебя сделаю! Лукаш меня прибьет за то, что без водки бойцов на праздник оставил! Ну, Танюша… А я тебе конфет достану… с ликёром!
– С коньяком. И будешь мне помогать сейчас – картошку чистить, лук резать, пока я переполаскивать бельё буду. И посуду после обеда помоешь, понял? А чтобы быстрее было – найди себе помощника, только не настолько бестолкового, как ты. Хотя тут все, кроме Лукаша такие. – С этими словами она изучающее посмотрела на меня, как будто увидела только что. Смеяться мне тут же расхотелось – ещё не хватало кашеварить на весь клан Свободы! Я не для того сюда пришёл!
– Познакомься, Татьяна Петровна, это мой друг Игорь Танцор. Он в наш клан собирается вступать. И, конечно же, поможет!
– Я? – моё возмущение было задавлено в зародыше умоляющим взглядом Володьки. – Я, ну…э-э-э…конечно, я помогу. Только мне, наверное, нужно вопрос со вступлением решить сначала?
– Мигом к Лукашу. Через полчаса чтобы были на кухне. – Петровна последний раз посмотрела на нас волком, потом черты лица её разгладились, и она сказала:
– Ладно, если поможете – сварю самогон из гороха. Вкус, конечно, не тот совсем… Но зато через сутки готов будет.
– Петровна, дорогая! Ты… Ну, ты Человек! – Товарищ с опухшим ухом попытался обнять женщину, но был остановлен несильным толчком в грудь.
– Не лезь, охламон, а то поленом не только по голове, но и по мягкому месту получишь!
Последний раз глянула на несчастное ухо, еле слышно вздохнула и покинула наше общество. Я выглянул в окно. Вот это осанка! Петровна по снегу не шла, а вышагивала.
– Ну, теперь здарова, братан! Долго же ты собирался! Как, пообтёрся немного в Зоне? – Перец широко улыбнулся, схватил меня и слегка встряхнул. Я почувствовал себя мешком картошки, попавшим под гидравлически пресс – вот-вот превращусь в заготовку для чипсов. – Чёрт, Игоряха, я так рад, что ты здесь! Рассказывай, как эти три месяца прошли? Слышал, ты себя неплохо зарекомендовал среди одиночек?
– Погоди ты, наговоримся ещё. Ты мне объясни – кто это был?
– Петровна. Ты что, не слышал о ней ничего? Пошли, по дороге поговорим.
Мы вышли из здания. Снег с зеленоватым оттенком хрустел под ногами. Как всё же хорошо в Зоне зимой! Часть монстров исчезает – наверное, впадают в спячку. Аномалии становятся сонными какими-то, хорошо заметными и уменьшаются в размерах. Правда, артефактов можно найти в зимние месяцы на порядок меньше – и люди уходят на Большую землю. Тишина, покой… бандюки вообще… Словно их и не было здесь никогда. Только кланы, учёные и сумасшедшие вроде меня остаются. Да и куда мне идти – назад? Туда, где нет работы, жизни, ничего? Я только-только сбежал – три месяца, как в Зоне. И уходить пока не собираюсь.