Страница 33 из 53
«Нужно уходить», – подумала девушка, направляясь в сторону рюкзака с хабаром. Его на месте не оказалось. Чертыхнувшись, Феминистка продолжила путь в бар…
…В Баре «100 рентген» стоял привычный для такого заведения в Зоне шум и гам. Диана зашла незаметно и тихо – сегодня ей не хотелось особого внимания.
– О, смотрите, кто к нам явился! – весело сказал бармен. – Мисс «Гроза всех мужиков»!
– Лучше налей пива, шутник, – огрызнулась девушка и села за стойку. Скоро подошёл бармен с кружкой тёмного пива.
– Диан, чего такая грустная?
– Не твоё дело, иди стаканы протирай, – Феминистка пододвинула к себе кружку и сразу выпила половину…
«…Как я уже сказала, все мужики – сволочи. Причём что люди, что монстры. Грабят, убивают друг друга ради удовольствия, в таких местах, как «Арена», смотрят, как это делают другие. Наверное, мне их никогда не понять…»
В тот же вечер Диана ушла из бара, ни с кем не попрощавшись и не заплатив за пиво. Позже она пришла к телу новичка и закопала в вырытую яму то, что от него осталось. Сегодня она снова потеряла надежду…
…Через несколько дней Диана ушла из Зоны. Вернувшись в родной город, она без раздумий поступила в местный пожарный блок. Она легко влилась в мужской коллектив, и понемногу мысли о том, что все мужчины трусы и бабники, уходили из её головы…На одном из выездов Диана пренебрегла техникой безопасности с целью вынести грудного младенца из горящего дома. Получив тяжелейший ожог, она оказалась в больнице…Во сне к ней пришёл тот самый новичок, которого она не смогла спасти от контролёра. Парень молча подошёл к ней и всучил запечатанный конверт.
– Это мне?
Новичок кивнул.
– Но…
Парень приставил палец к губам и ушёл…Проснувшись, Диана обнаружила в руках тот самый конверт из сна. На конверте не было отправителя, но был адрес получателя…Наскоро выписавшись из больницы, она, с детства не доверяя почте, решила лично вручить письмо. Придя по указанному адресу, она поднялась по ступенькам на пятый этаж и позвонила в дверь. Ей открыл полненький мальчик лет восьми в яркой футболке и светло-зелёных шортах.
– А-а-а…взрослые дома есть? – нагнувшись к мальчишке, спросила Диана.
– Да, мама.
– У меня для неё письмо.
-Ура! Это от папы! – мальчик выхватил письмо из рук девушки, открыл и начал с упоением читать. Но через минуту его лучезарное лицо помрачнело, он поднял голову к Диане.
– Папа умер?
Но ответить Диана не успела – мальчик побежал вглубь квартиры. Вскоре на пороге появилась мама – солидная женщина с длинными чёрными волосами в кухонном фартуке.
– Это от моего мужа? – она подняла письмо.
Ошарашенная Диана кивнула.
-Я так и знала, что этим всё закончиться. Боже, почему я не уговорила его остаться…
– Вы его жена? – дрожащим голос спросила Диана.
– Да. Понимаете, дело в том, что Борис был заведующим детского дома. Кризис заметно ударил по бюджету заведения, и чтобы как-то прокормить и одеть детей, он решился на эту авантюру. Господи, спаси его душу,…а вы его знали?
Но Дианы на пороге уже не было. Она кубарем летела вниз на первый этаж. Оказавшись на улице, она побежала по незнакомым улочкам, плача навзрыд, проклиная и себя, и Зону…
Василий Бора
Первый шаг
Бумммм!– поток жгучей боли мутной волной прокатился по телу, глухо разбился об кости черепа и, пронзив мозг миллионом огненных иголок, отдался эхом в нервных окончаниях зубов, остывая там.
Буммм – пауза – Буммм! – жидкое пламя боли опять прошлось по телу, кувалдой ударяя в голову. Что это? За что такая мука?!
Буммм, буммм, буммм! – волны боли перерастали в прибой, грозя раздавить сознание, как зыбкий песчаный замок на берегу моря. У боли появился ритм и периодичность. Она выбросом вулкана возникала в груди и оттуда разливалась по всему телу, находя даже самую затурканную клеточку организма. Болело всё: кожа, мышцы, сухожилия, кости, внутренние органы, мозг, глаза. Кстати глаза. Их же можно и открыть. Сделав над собой усилие, я попробовал это сделать. Мучительно медленно, словно тяжёлые, ржавые створки ворот, открывались веки. Сначала совсем узенькая, светлая щёлочка постепенно перерастала в белое сияние. Боль в голове резко усилилась, и я, наконец, понял что ритм – это удары сердца, но от этого понимания муки нисколько не убавились. Привыкнув к яркому свету я начал воспринимать виденное. Мягкое осеннее солнце стояло высоко. Перефокусировав глаза, я понял, что движущиеся зелёные пятна – это листья куста, наклонившего свои ветки над мною. Судя по виденному и исходя из перспективы я лежал на спине. Я? Кто такой я? Ответить на этот вопрос, заданный самому себе, мне пока не удалось найти. Ну ничего, эту проблему отложим на потом. Главное, что я жив! ЖИВ? Наверное, всё-таки, да! Только живой человек может думать, сказал я самому себе, пытаясь себя же в этом и убедить. Откуда-то и недр памяти всплыла фраза «В Зоне далеко не каждое живое существо способно думать, а способность думать присуща далеко не только живым ёё созданиям». ЗОНА! Лязгнув, механизм памяти заработал, набирая обороты. Страшные картины последних дней в полном беспорядке наполнили мозг:
Плотной группой, прикрывая спины один одному, мы идём по тёмному, сырому подземелью. Воняет гнилью, под ногами хрустит битое стекло.
Шестеро парней, одетых в бронекостюмы высшей степени защиты, пытаются открыть ржавую до безобразия, толстую дверь. На двери полуоблупившаяся надпись «ЛАБОРАТОРИЯ Х-23-Б. ВХОД ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛУ!»
Сидим в светлом кабинете. Полковник разведки с недовольной рожей смотрит в окно, а особист в сером костюме сипит спитым басом стоя перед нами:
– Во что бы то не стало найдите этот компьютер, и сняв с него всю информацию, взорвите его ко всем чертям!
Темно. Страшно. Я иду, но моими ногами двигаю не я! Хочется вопить от ужаса, забиться от страха хоть куда, хоть под камень, хоть под бетонную плиту, и, свернувшись там калачиком, сидеть тихо-тихо, чтобы эта гнилая мразь не нашла. Нас взял контролёр. Взял всех без исключения! Обидно! Мы уже почти выбрались из подземелья, довольные тем, что выполнили задание без потерь. Этот скот даже не стал за нами спускаться, просто подождал на выходе. Когда я почувствовал присутствие чуждого интеллекта в мозгу, я не стал ему сопротивляться, или бороться с ним, а быстро спрятался в кокон собственного сознания, наглухо закрывшись там. И отдал ему свое тело в полное владение.
Идём по лесу, со мной ещё трое ходячих трупов, троих ОН уже сожрал. Я тихонько пристроился у окон своих глазниц, и исподтишка, чтобы не насторожить Хозяина, наблюдаю за окружающим. Как маленький ребёнок, который в щёлочку двери смотрит запрещённый ему строгим папой телевизор.
Сомнений нет, я – зомби, и жизнь уже позади. От мысли, что я полностью бессилен, и делать уже ничего не надо, стало одновременно и грустно и легко. Но если я зомби, почему я смог открыть глаза!? Я прислушался к внутренним голосам – тихо как в гробу – хозяина не слышно и присутствие его тоже не чувствуется. Так живой я или нет? Пульсирующая, жестокая боль, расцветающая в каждой клеточке в такт сердцебиению, говорила: ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! ЖИВОЙ! Я переосмыслил своё определение: только живой человек может страдать! Попробовал двинуть рукой. Со второй попытки мне это удалось. Не думаю, что есть мера боли, которая превзошла бы испытанную мною в тот момент. Каждое мышечное волоконце горело в огне и молило о покое. Тело явно не хотело оживать. Собрав остатки храбрости, я попробовал двинуть ногами. Результат тот же. Милый друг обморок, принесший минутное облегчение и избавление от боли, длился недолго. Господи, за что же меня так?! Что я такого натворил, что Ты мне такое испытание послал?! Убил, воскресил, и оставил решать самому, какой путь выбирать. Движение и жизнь, ценой которых являются все муки ада, или тихое забвение, безделье, за которым идёт следом всеобщая успокоительница всего живого – смерть, обещающая принять моё истерзанное тело на прохладную пуховую перину вечного забвения. Умереть так просто, для этого не надо ничего делать, просто лежать и ждать. Если повезёт, будет Выброс, или зверь какой задерёт, а если нет, просто останусь лежать здесь, пока огонёк жизни не угаснет как догоревшая свеча. Без мук и боли. На фига она мне нужна – эта избитая жизнь. Всё время бегаешь, носишься за какими-то деланными целями… Успех, деньги, долг, честь, карьера: пустые слова, лишённые всякого смысла. Метушня, суета, ложные идолы, которыми мы сами себе застилаем глаза, пытаясь сохранить иллюзию. Человеческое сознание не способно выдержать бремени собственной смертности и безнадёжности, бессмысленного пресмыкания, называемого жизнью. Вот и придумываем всякую ересь, убеждая себя, что это важно, что это оправдывает наши усилия, и ради него стоит жить. Чушь! Было ли хоть что-то, в моей суматошной жизни, что стоит вспомнить сейчас, за две секунды до смерти?! Хоть что-то правильное и настоящее?