Страница 3 из 21
— Один из нас, — объявил Карбышев, — должен находиться все время в ракете.
— Только не я, — быстро сказал Нгарроба.
— Кому повезет. Я согласен на жребий.
— Да уж, действительно, кому повезет, — рассмеялся Сун Лин. — Тому, кто пойдет в патруль, или тому, кто, может быть, повезет на Землю сообщение, что патруль пропал.
— Ракету надо будет подготовить к старту. Так, чтобы отправить ее мог один человек, — заметил Карбышев.
— Интересная, черт возьми, восьмая экспедиция! — лицо Нгарробы сияло. Вы знаете, я чуть было не попал в седьмую. Но задержался на Марсе, и мне оставили место в восьмой. А я тогда так огорчался: у нас вышла из строя ракета. Пока пригнали запасную, экспедиция на Венеру уже ушла. Все-таки мы еще сильно зависим от астрономов с их расчетами.
— Да, регулярного сообщения с планетами пока нет.
— На Луну, положим, ракетный мост работает.
— Ну, Луна…
Переговариваясь, они шагали по скользкой, разъезжавшейся под ногами почве, обходя озера, озерца и бесконечные языки заливов. Мелкие лужи кишели всякой тварью, напоминавшей то живые булавки, то плавающую дробь, то зеленые снежинки.
Часов через шесть они вышли к подножию холма, на котором на выдвинутых из туловища ногах стояла горизонтально ракета.
— Отдых, — скомандовал Карбышев.
В ракете было сухо и уютно. Путешественники с удовольствием сняли скафандры и улеглись в мягких креслах, легко превратившихся в постели.
«Утром» — по земным часам, измерявшим время в ракете, — после завтрака пришло время решать, кому идти в патруль.
Нгарроба так волновался, что на него жалко было смотреть.
— Ваш темперамент, — заметил Гарги, — какой-то пережиток прошлого.
— А я думаю, — быстро возразил африканский ученый, — что и через тысячу лет люди будут волноваться. Иначе не стоит жить. Я не верю в бесстрастных людей.
— Вы, Гарги, тоже нервничаете, — заметил Карбышев.
— Ну, а спокойствие Сун Лина — обыкновенная выдержка, — возразил индиец. — Кто же не волнуется? Вы?
— Я первый раз встречаюсь с разумными существами на другой планете, парировал Карбышев. — Простительно и поволноваться. Итак, кто наберет больше очков, тот идет в патруль. Я начинаю.
Он вынул пожелтевший кубик, игральную кость времен древнего Рима музейную вещицу, которую ему дала на память дочь.
— Четыре, — объявил Сун Лин, глядя на подкатившуюся к нему кость.
Нгарроба долго тряс кубик в ладони, наконец бросил на гладкий стол.
— Пять! — закричал он. — Пять!
Китаец кинул кость. Вышла тройка.
— Ну что ж, — протянул руку Гарги, — у меня все же два шанса из трех. По крайней мере так говорит теория вероятности. Эх!..
— Двойка, — спокойно констатировал Сун Лин. — Теория вероятности оправдывается лишь при большом числе бросаний.
— Инструкции? — покорно спросил Гарги.
— Не отходите от ракеты дальше десяти шагов.
— Не украдут же ее!
— Ее — нет. А вас могут. При малейшем подозрительном явлении скрываетесь в ракете и ведете наблюдение. Локатор вышел из строя, так что придется пользоваться иллюминатором. Наша посадка, честно говоря, была не слишком блестящей. Время работы патруля — двадцать четыре часа. Если мы не вернемся, ракету не покидайте. Ждете еще двенадцать часов. Будьте тогда особенно осторожны. Еще через двенадцать часов стартуете на Землю.
В течение нескольких часов участники экспедиции готовили ракету к старту. Нгарроба включал и выключал домкраты, управляющие «ногами», пока ракета не приняла наклонное положение. Гарги работал с вычислительной машиной, Сун Лин задавал программу управляющему устройству.
— Кнопку нажмете по этим часам, — сказал он. — Включите за пять минут. Старт будет автоматический. Так надежнее. Ничего не трогайте, пока не станут поступать сигналы с Земли. Это будет только на третьи сутки. Тогда начнете передавать сообщения на Землю. Раньше радиосвязи все равно не будет: мешает Солнце и…
— Я знаю…
— Я обязан проинструктировать. Нажмете эту кнопку — и все, что я сказал, будет повторено сколько угодно раз.
— И это знаю.
— Ну и отлично! Желаю спокойного дежурства!
— Начало работы патруля — через полчаса, — предупредил Карбышев, взглянув на часы в стене. — Надеть скафандры!
По одному участники экспедиции проходили в тамбур, надевали скафандры и через люк по выдвижному трапу выбирались наружу.
— Сверим часы, — предложил Карбышев, — по стартовым.
— В путь!
Короткое рукопожатие, и три фигуры в скафандрах зашлепали по грязи. Четвертая осталась у задранного вверх туловища ракеты.
3
— Небесные коу, небесные коу! — кричал Лоо, подбегая к Большим Пещерам. — Небесные коу спустились рядом с Большой Водой!
Но тут он увидел, что все молчат и со страхом смотрят на старого Хц. Племя было в сборе. Только двое-трое повернули головы в сторону кричавшего Лоо, но затем снова обратили лица к вождю. Потрясая руками, он говорил:
— Это были двуногие! С круглыми головами и кожей гладкой, как у кулу. Небольшой, слабый народ, только один был настоящего роста, и то меньше многих из нашего племени.
Хц показал, какого роста были круглоголовые. Он поднял с земли круглый зеленый плод тагу и объяснил, что такая голова была у странных существ. Вряд ли они могут хорошо плавать. Ноги у них с маленькими, совсем маленькими ступнями, прямые и толстые, как бревна.
Хц дал понять собравшимся, что существа, которых он видел, стоят на очень низкой ступени развития, гораздо ниже, чем двуногие из стада Хо, которые не умеют делать «летающих жал» и не могут поэтому охотиться на кулу, а живут тем, что собирают в лесу.
— Они плохо ходят, — сказал Хц.
Он видел, как они падали на ровном месте. Они даже (в голосе Хц послышалось глубочайшее презрение) становятся на четвереньки и ползают так, словно не двуногие. Он сам видел. Но все-таки это, пожалуй, двуногие, только очень дикие. Они стащили «летающее жало», выдернув его из туловища кулу. Они так крутили своими головами (Хц изобразил действия странных существ), что, хотя Хц не мог знать, о чем они говорят, он понял, что они страшно удивлены. Значит, они не умеют делать «летающие жала».
— Ха! — раздался крик презрения из толпы.
— Вы знаете, что наш народ — самый сильный, — продолжал ободренный Хц, — самый мужественный, самый хитрый.
Он жестикулировал, бил себя в грудь, принимал позы, показывал силу, мужество, хитрость.
— Никто не знает, откуда появились эти дикие круглоголовые.
Тут какая-то сила толкнула Лоо, и он выбежал вперед. Еще когда старый Хц рассказывал о странных пришельцах, Лоо переминался с ноги на ногу. Столько событий сразу! Когда вождь с негодованием сказал, что круглоголовые ползают на четвереньках, Лоо спрятался за спинами собратьев: он вспомнил, что нарушил запрет. Но дальнейшее заставило его забыть об этом. Когда вождь сказал, что он не знает, откуда взялись пришельцы, Лоо выбежал вперед.
— Небесные коу, — забормотал он. — Небесные коу.
Он, Лоо, видел, как что-то спускалось из облаков.
Лоо плохо говорил — не то что старый Хц, знавший много слов и умевший показывать то, что трудно выразить словами.
Голову Лоо распирало от мыслей. Никогда еще он так много не думал. Он хотел сказать… Что он хотел сказать? Он сам не знал, что он хотел сказать.
Он махал руками и бормотал:
— Небесные коу.
Он топтался на месте, обводя соплеменников горящими и умоляющими глазами.
Сначала все молча ждали, что он скажет. Но затем вождь поднял руку и стал бить себя в грудь.
— Хц знает, что надо делать! — кричал он. — Хц знает! Слушайте Хц!