Страница 17 из 39
Все было ясно. Жить оставалось только до утра…
И за эти остающиеся часы нужно было во что бы то ни стало уничтожить единственный экземпляр снайпера-автомата. Петров теперь ни о чем больше не мог думать. Он должен, обязан сделать последнюю попытку. Теперь, Петров с нетерпением ждал наступления темноты. Да, он принимает вызов своих тюремщиков. Они открыли ворота лагеря, устроили узкий проход между двумя заборами из колючей проволоки и как бы приглашают заключенных в эту мышеловку. Немцы, конечно, убеждены в безотказном действии снайпера-автомата. Еще бы, они испытали его на своих шкурах…
Но изобретатель лучше них знает свое детище. Он попытается перехитрить смерть. Ну, а если… ну, что же, он погибнет по крайней мере с сознанием, что сделал все, чтобы вырвать изобретение из рук врага.
Наступила ночь. Вдоль забора лагеря горели яркие фонари, в их свете виднелись фигуры охранников. Но тот угол, где находились ворота с ловушкой, нарочно был погружен в мрак. Двери бараков были открыты. Все должно было соблазнять заключенных к побегу.
Петров тихо вышел во двор. Полуоткрытая дверь в мастерскую удивила его. Обычно, мастерская на ночь тщательно запиралась. Впрочем, все оборудование мастерской было вывезено еще утром. Оставалось пустое помещение. Петров осторожно проскользнул в мастерскую. Может быть, помещение заминировано?
Слабое тиканье привлекло внимание Петрова. Он прислушался. Мина с часовым механизмом? Нет, что-то другое. Звук шел из угла, где были свалены древесные стружки.
Осторожно Петров разгреб руками стружки и нащупал… что-то похожее на будильник. Это был тот прибор, который Крашке вручил Леману для настройки автомата. Должно быть, прибор уронили впопыхах, и солдаты, грузившие имущество, не заметили пропажи. Петров поднес прибор к уху. Повернул рычажок, видимо сдвинутый при падении. Прибор застучал так громко, что беглец поспешно нажал на рычаг. «Понятно», — подумал он.
Новая мысль мелькнула у него в голове. Пошарив в полутьме, он нашел прямоугольную металлическую коробку, — видимо, часть какой-то брони. Сунул прибор в коробку, обмотал найденным здесь же обрывком проволоки и подвязал к поясу.
Время было дорого, и беглецу казалось, что уже прошли долгие часы. Но он продолжал ползать по полу мастерской, ощупывая руками каменные плиты, пока нашел, что искал. Это был еще кусок брони — на этот раз в форме пластинки.
Он подвесил тяжелей кусок металла на грудь, против сердца, а под броню подложил сорванную с себя и сложенную в несколько раз рубашку… Теперь сердце заглушено и прикрыто железом.
Поможет ли? Ведь снайпер-автомат заряжался лентой из пятисот патронов. Петров вышел за ворота и очутился на дороге, обнесенной с обоих сторон колючей проволокой. Он заставлял себя идти медленно, по возможности спокойно. Первые сто метров показались ему бесконечными. Но ничего не случилось. Петров считал шаги. Вряд ли был еще когда-нибудь такой странный побег, при котором беглец стремился бы идти как можно медленнее. Вторая сотня метров осталась позади, а смертоносный автомат молчал, словно его вообще не было.
На третьей сотне метров Петров боролся с проявлением чувства радости и надежды — всякое волнение было для него опасно. Когда был отсчитан трехсотый метр, и беглец вступил на последнюю стометровую дорожку, волнение охватило его и он прибавил шагу. В тот же миг раздался выстрел.
… - Ага, еще один попался в крысоловку, — заметил рослый эсэсовец в караульном помещении. — Меньше работы на завтра.
— Занятная придумана штука, — отозвался начальник караула. — Наш комендант — мастер на такие развлечения.
… Сознание медленно возвращалось к Петрову. Пуля расплющилась о броню, но он получил резкий толчок в сердце. Он упал в глубоком обмороке, словно боксер, поверженный в нокаут ударом в грудь.
Петров лежал на жесткой, подмерзающей земле. Он коснулся уже самого краешка опасной зоны: еще сантиметр продвижения вперед, и уже не одиночная пуля, а целый поток их устремится в грудь беглеца.
Осторожным движением Петров снял с пояса захваченный из мастерской прибор и ощупал его пальцами.
Пришла пора использовать эту машинку. Не отрываясь от земли, Петров поставил рычажок на максимальную громкость и, не включая, стал привязывать коробку к столбу ограды.
Коробка прочно уперлась в столб. Тонкая проволочка, привязанная к спусковой защелке, тянулась из-под нее. Беглец отполз в сторону и потянул за проволочку…
Пулеметная очередь разрезала тишину. Пули били непрерывно в броневую коробку, но отскакивали от нее, а будильник, укрытый броней, продолжал стучать, вызывая все новые пули. Петров вскочил на ноги. Сейчас, пока поток пуль отвлечен, нужно как можно скорее бежать, вперед! Но приближаясь к стреляющему автомату, он скоро достигнет черты, на которой его живое сердце неизбежно пересилит стук механизма, и тогда… поток пуль изменит свое направление.
Это и были те секунды, когда черные волосы изобретателя стали седыми…
…-Что там эта машина с ума сошла, что ли? — всполошился начальник охраны. — Или заключенные решили бежать всем скопом?
Луч прожектора полоснул по дороге. Но снайпер-автомат уже оборвал затянувшуюся очередь. Все было безжизненно между стенами из колючей проволоки, мертво блестевшей в белом луче. Какая-то темная тень лежала на дороге.
— Должно быть, попался русский с железным сердцем, — проворчал охранник, выключая прожектор. — Потребовалась целая очередь, чтобы пробить его! Меня, кажется, скоро такие вещи перестанут удивлять…
…Превозмогая страшную слабость, человек пошевелился. Он был всего в двадцати шагах от автомата, когда свинцовая струя перестала бить в привязанную к столбу коробку, и ударила в живое, бьющееся сердце, укрытое броней. Но тут… уже сантиметры только отделяли его от спасения. Нужно было проползти несколько сантиметров, чтобы достичь мертвой зоны вблизи автомата, где смертоносная машина бездействовала.
Петров не помнил, как дополз до замолчавшего снайпера-автомата, как ударом камня размозжил механизм настройки, как трясущимися руками совал в карманы отломанные части…
Странным образом он не помнил даже, как на него чуть не наехал русский танк в десяти километрах от лагеря. Вне себя он отвечал что-то на стремительные расспросы русского майора и очень удивился, когда тот спросил, где беглец так повредил себе руку. Тут только он увидел, что колючка забора, которую он задел, видимо, когда бежал, разорвала руку глубоким зигзагом.
В горячке Петров пролежал три недели в госпитале, а затем был эвакуирован в дальний тыл. Он так и не узнал, что русские танкисты, направленные в лагерь майором, освободили заключенных и захватили Отто Лемана и коменданта. В тот же день оба пытались бежать. При этом Отто Леман был убит часовым, а Крашке удалось скрыться.
— Я и был тем майором, который встретил вас на дороге недалеко от лагеря, — сказал полковник, когда Петров закончил рассказ. — О вас на нашем участки фронта рассказывали тогда целые легенды. Называли вас человеком с железным сердцем…
— Так вы говорите, его звали Крашке, — продолжал полковник, глядя на убитого, раскинувшегося спиной на поваленном дереве.
— Нам он был известен под другой фамилией. Гм, Крашке, Крашке… Ага, вспомнил! Комендант особого лагеря, занесен в списки военных преступников, скрылся, конечно, под чужими документами. Так вот он где выплыл… Ну что ж, он сражен тем самым изобретением, действие которого хотел испытать на вас?
— Не совсем, — усмехнулся Петров, и морщины на его лице разгладились. Это — немного получше…
— Естественно, — согласился полковник. — Ведь прошло семь лет. А техника идет вперед…