Страница 11 из 25
Я не поворачиваюсь — шальной пули мне только не хватало! Рука из-за плеча резко выдергивает мой пистолет.
— Открывай дверь, — сухо звучит в тишине.
Я подчиняюсь, и мы втроем — «бульдог» со своим хозяином и я — заходим в комнату. Такая конура доставила бы немало радости режиссеру-реалисту: вонь, плесень, обои цвета мочи, курчавящиеся у пола наподобие стружек… Из мебели — стол да пара стульев.
— Садись!
Ну, я и сажусь. Только теперь я могу рассмотреть лицо — как и предполагалось, это Клетчатый.
— Добрый вечер, — бормочу я.
Тот, похоже, не оценил шутки:
— Нагни голову!
— Что такое, выход короля?
— Нагни голову!
— У меня, знаете ли, остеохондроз…
— Нагни голову, я сказал!!!
Голос становится все более повелительным и — как следствие — угрожающим. Я наклоняю голову, потому что он так хочет, а отказать в чем бы то ни было человеку с пушкой в руке я просто не в силах.
В то же мгновение я получаю убийственный удар по затылку, и в голове у меня разрываются разноцветные петарды. На празднике 14 июля в Париже масса ребятишек, которых хлебом не корми, дай только поглазеть на подобный фейерверк!
ГЛАВА 11
Такое впечатление, будто в башке у меня плещутся волны… Уши буравит пронзительный свист… Я открываю глаза — как заново родился.
— Он приходит в себя, — звучит откуда-то сверху.
Я собираюсь с силами. Не могу сказать, что это прибавляет энергии, но зато теперь я могу отметить, что в комнате, где меня так знатно оглоушил Клетчатый, стало одним человеком больше, и постепенно до меня доходит, что это Лаура.
Я слабо улыбаюсь. Желания веселиться у меня не больше, чем у идущего по проволоке над Ниагарским водопадом, но, когда в поле зрения попадает такая куколка, то почему бы и нет?!
— Хелло! — вступает в разговор мой новый знакомец. Провожу рукой по затылку — она вся в крови.
— Огромное спасибо за бубнового туза, что вы мне сзади на котелок привесили. Это с помощью паровоза, да?
Пожав плечами, он бросает Лауре:
— Парень не из молчунов, это нам на руку.
С трудом поднимаюсь и встаю, пошатываясь, словно хлопнул целый пузырь.
— Сядьте! — приказывает Лаура.
— Вы что, других слов не знаете?.. — выдавливаю я.
— В смысле?
— Перед тем, как хорошенько отделать, ваш напарник попросил меня о том же.
Без сил валюсь обратно на стул. Поставив локти на стол и упершись подбородком в ладони, закрываю глаза, чтобы хоть немного унять головокружение.
Свист в ушах затихает, и сера уже не вспыхивает перед глазами.
— Ладно, — встряхиваю головой, — на чем мы там остановились?
— На чем мы остановились? — переспрашивает Лаура и недоуменно смотрит на Клетчатого.
— Просто этот тип следил за мной, поднялся сюда с «Люгером» в руке и подслушивал у двери, как последний лакей. Я нахожу это… несколько странным, скажем так, и требую объяснений.
Выдержав мой пристальный взгляд, он подходит ближе.
— Ну?!
Лаура с ужасом смотрит на меня:
— Надо же, я и представить себе не могла! Я его, конечно, заметила там, в кафе, но подумать, что он… Какая, все-таки, удача! что я забыла тогда отдать вам конверт — ради этого я сейчас, собственно, и пришла.
Клетчатый надменно усмехается:
— Вы думаете, один я бы его не одолел? Когда вы вошли, он уже был в отключке…
Присев на край стола, он приподнимает мою голову за волосы:
— Будешь говорить или нет? Ты кто?
— Король Эфиопии, а может, Фернандель!
— Все шутим, да?
Он облизывает пересохшие губы:
— Шутников я люблю…
Отразить его хук я не успел — скорость у этого молодчика, как у чемпиона по боксу.
— Имя! Как тебя зовут?!
В носу у меня уже начинает пощипывать, и я встаю:
— Нет, слушай, ты меня долго тут за половик будешь держать?..
Если у этого типа нет черного пояса по карате, то он — разносчик — сладостей, это точно! Удар локтем — и я уже дегустирую на паркете обильную пыль.
Ну, тут я быстро оправился! Что? В присутствии самой клевой кошечки Бельгии меня будет месить какое-то дерьмо?! Схватив стул, на котором только что покоилась моя задница, запускаю его этому козлу в башку, что сильно его пошатнуло. Бросок, затем «японский ключ», который должен быть хорошо ему знаком, и, не заставляя себя долго упрашивать, малыш уже на полу. Прыгаю обеими ногами ему на грудь — треск пошел, как от рухнувшего самолета! По его перекошенной физиономии понимаю, что без объявления в газетах свое дыхание он обратно не получит.
Завоеванное превосходство хорошо закрепить ударом башмака под дых. Как он завыл, мама родная! Можно подумать, у него в штанах муравейник… И вот он уже извивается у моих ног хнычет и сучит ножонками.
Длился весь этот рекламный ролик меньше минуты.
Представление окончено. Я перевожу дыхание и только тогда замечаю, что малышка Лаура, подобрав ствол Клетчатого держит дуло прямо у меня перед носом.
— Ой! завопил я. — Дорогая моя, не стреляйте… Я ведь вам весь костюмчик забрызгаю, а счет из чистки оплатить уже не смогу!
Она колеблется: палец на курке чуток ослаб. Как долго тянется это мгновение, ё-моё, как же долго! Подумать только, какие-то идиоты жалуются в поездах, мол, перегон слишком длинный… Посмотрел бы я на них с девятью миллиметрами перед фотокарточкой, а в голове один вопрос: станет эта штучка играть в Пирл Харбор или нет?..
— Руки!
— Конечно-конечно…
Вытягиваю клешни, стараясь не терять присутствия духа:
— Послушайте, Лаура…
Она вздрагивает:
— Как?! Вам известно мое имя?
И не только это.
— Вы кто?
— Ангел небесный…
Уже было собравшись рассердиться, Лаура внезапно понимает скрытый смысл этих слов:
— Нет, серьезно?
— Да, говорю вам.
Показываю на постанывающего соперника:
— А что это за боевик хренов?
— Тьерри Фрэйзер… Покопавшись в памяти, что-то не нахожу этого Тьерри в списке Буржуа.
— Он работает на вас?
— Да.
— Буржуа в курсе?
Она с облегчением кладет пистолет на стол. Произнесенное имя полностью уверяет ее, что я — из своих.
— Я ему сказала, что познакомилась с человеком, который согласился поставлять интересующую нас информацию, и он только попросил быть поосторожнее; до сих пор все было в порядке. Тьерри из Люксембурга, его брата убили немцы, и он теперь готов им глотку перегрызть, поэтому и сотрудничает с нами.
Хм! Все это кажется мне не слишком правдоподобным. Сдается, девчушка позволила этому засранцу Тьерри себя облапошить.
Кстати, он уже приходит в себя.
— Ну что, поговорим по-честному? — поворачиваюсь я к нему. Он поднимается. Создается впечатление, что обмен любезностями еще не окончен, но Лаура вскрикивает:
— Довольно!
Мы оба останавливаемся.
— Послушайте, — продолжает она, — вся эта история кажется мне страшно запутанной…
— О, прямо мои слова! — встреваю я.
— Давайте вызовем Буржуа и проясним дело. Мне кажется, только он способен навести здесь порядок.
— О'кей, — соглашаюсь. — Так и сделаем.
— Прекрасно, — цедит сквозь зубы Тьерри. — Пока этот тип не скажет всего, что знает, я не буду себя чувствовать спокойно.
Открыв окно, при свете фонарей он что-то черкнул на листке, завернул в него монету и свистом подозвал какого-то парнишку.
— Позвони-ка по этому номеру, пусть приезжают немедленно.
Пацан живо улепетывает, а мы остаемся сидеть в полумраке комнаты. Лаура вытаскивает из кармана пачку сигарет и предлагает нам. Закуриваем.
— Надеюсь, Буржуа не заставит себя ждать, — нарушает молчание Лаура. — Вы, кстати, упомянули о…?
Слова замирают у нее на губах, а глаза широко распахиваются. Лицо заливает смертельная бледность.
— Боже мой! — бормочет она.
Тьерри явно смущен.
— Но вы же не знаете его адреса! Вы не знаете ни номера телефона, ни пароля, ничего! Где же была моя голова?! Вы не его послали предупредить!