Страница 46 из 61
Гауптштурмфюрер пожал плечами.
— Не морочьте мне голову, Карл. Вы ведь никогда не пьете.
— А сегодня буду! — засмеялся Петро. — У меня есть повод.
— Какой?
— О, это секрет, Вилли…
Мог ли он рассказать Харнаку, что несколько часов тому назад получил сообщение: шифровка уже в Москве. В самой Москве! А может, даже в Кремле?
— За успехи! — поднял бокал.
— Удачная сделка? — продолжал допытываться гауптштурмфюрер.
— Сверхудачная! — искренне произнес Петро. — Дай бог, чтобы всегда так было!
— За ваше счастье, — опрокинул бокал Харнак. — О, что за коньяк!
— Держитесь за меня, Вилли, не пропадете.
— Именно об этом я и хотел поговорить с вами, Карл, — натянуто улыбнулся Харнак. Ему не хотелось делиться своими служебными неприятностями, но иного выхода не было. Однако он не сразу решился на это.
— Вижу, вам легче глотнуть уксус, чем обратиться к другу за просьбой, — обиженно заметил Петро, от которого не укрылось колебание “друга”. Он уже несколько раз одалживал Харнаку деньги и полагал, что и сейчас разговор пойдет об этом же. — Мне стыдно за вас, Вилли. Вам деньги нужны?
— Если бы деньги, — вздохнул гауптштурмфюрер. — Дело значительно сложнее…
— Какие-нибудь осложнения по службе? Или неприятности с девушками?
— С этим я легко распутался бы без вашей помощи, — ответил Харнак и поведал историю бегства из тюрьмы опасного подпольщика.
“Молодец Богдан!” — ликовал Петро, узнав, какие неприятности причинил своим бегством его друг следователю гестапо, и деловым тоном спросил:
— Но при чем тут вы?
— Моей вины, собственно, нет. Но начальству надо на ком-нибудь отыграться. Вот и придрались ко мне. Дескать, этого партизана давно надо было прикончить, а я с ним нянчился, хотя ничего от него не добился.
Петро задумался. Он легко мог уладить это дело с помощью жены губернатора фрау Ирмы. Но стоит ли? Этот Харнак — умный и опасный враг, и лучше, если его перебросят куда-нибудь на Восточный фронт. Но тогда Петро лишится своей руки в гестапо… Нет, ножалуй, разумнее воспользоваться этим случаем…
— Хорошо, — быстро сказал Петро, — будем считать это дело улаженным. Ради вас, Вилли, я готов на все… — Увидев, как обрадовался гауптштурмфюрер, добавил: — Но услуга за услугу…
— Я сделаю для вас все, что смогу…
— О, сущие пустяки. Понимаете, у меня тут есть девушка…
— И вы хотите сказать ей “до свиданья”? — подхватил Харнак. — Для этого есть сотни способов…
— Не торопитесь, Вилли! Наоборот, она мне нравится. Нравится настолько, что я решил жениться на ней. Поверьте, это очень хорошая девушка! Но у нее один большой недостаток. Она украинка. Я не хочу, чтобы мне этим кололи глаза. Если бы моя Кетхен смогла доказать свою лояльность, больше того — проявить патриотизм, то все было бы, надеюсь, в порядке. Не правда ли? Сейчас она работает на железной дороге. Не могли бы ли вы порекомендовать ее военному коменданту нашей станции?
— Я сделаю это, Карл. Но я не знал, что вы такой скрытный. Иметь суженую — и до сих пор ее не показать!
— Она очень скромна. Но при случае я вас познакомлю. — Петро налил коньяк в бокал. — Я наливаю только вам, Вилли, так как хочу еще поиграть в покер, а для этого нужна ясная голова.
Петро подсел к столику, за которым играл его вчерашний партнер — моложавый генерал, командующий дивизией. Вокруг него вертелись подчиненные — оберсты и майоры. Как Петро понял из их разговоров, дивизия ненадолго остановилась в городе: скоро она выступит на один из участков Восточного фронта. Петро хотел разузнать, на какой именно.
— Разрешите? — спросил он, протягивая руку за картой. Генерал, как старший по званию, кивнул в знак согласия: вчерашний партнер ему нравился — играет легко, рискованно, не дрожит над каждой проигранной маркой.
Карта не шла к Петру. Он попробовал блефовать, но у одного из партнеров оказалась действительно выигрышная комбинация, и ему пришлось сдаться. Швырнул карты, как бы случайно показав, что не имел даже двух одинаковых.
Игра шла вяло, но вдруг генералу и еще кому-то из партнеров пошла карта. У Петра были лишь три шестерки, но он резко повысил ставку.
— Что вы делаете? — прошептал ему на ухо Харнак. — Они разденут вас!
Но партнеры не рискнули ответить, и Петро со смехом показал им свою единственную тройку.
— Боже мой! — схватился за голову пожилой майор. — У меня же было пять трефей!..
Генерал не показал своих карт, но Петро понял: и у него была хорошая игра.
По-прежнему Петру не шла карта, но тем не менее он повышал ставки и срывал банки.
— Вам сегодня везет, — заметил один из партнеров, когда Петро сгребал к себе очередной крупный выигрыш.
В ответ на это Петро раскрыл свои карты.
— Чистый блеф! — произнес кто-то восхищенно.
— С картой каждый выиграет, — засмеялся Петро.
Очередная сдача не принесла ему ничего хорошего: туз, валет, тройка, шестерка и восьмерка… Петро не думал на этот раз вступать в игру, но потом неожиданно отбросил четыре карты, оставив туза. Медленно открывал прикуп — туз, семерка, еще туз… Какая же четвертая? Осторожно приподнял карту — и глазам своим не поверил — джокер! Тузовое каре!
Полусощурив глаза, чтобы, чего доброго, они не выдали его, небрежно бросил в банк десять марок. Неужели ни у кого нет игры? Пас, пас… Кто-то ответил. И вдруг — пятьдесят сверху. Кто?
Встретил спокойный взгляд генерала. Значит, и ему пришла карта. Пожал плечами и поднял ставку еще на пятьдесят марок. Генерал ответил тем же.
“Заманивает, — понял Петро. — Посмотрим, что ты скажешь на это?” Вынул из кармана бумажник, отсчитал двести марок и бросил на стол. Сегодня это была самая крупная ставка.
Генерал посмотрел на Петра, подумал немного и поставил еще двести.
— Мне ничего не остается, как поднять игру еще на пятьсот, — улыбнулся Петро.
— На сколько?! — спросил майор с ужасом.
— На пятьсот, — повторил Петро, с удовольствием наблюдая, как партнер вытирает вспотевшее лицо.
Таких ставок никто еще здесь не видел. Вокруг стола собралась толпа любопытных. Генерал вздохнул — он должен был ответить на такой вызов, этого требовал его престиж. Закрыв банк, бросил на стол карты.
— Королевское каре! — произнес торжественно.
Петро выложил на стол три туза с джокером и спокойно ответил:
— Я не всегда блефую, господин генерал.
Генерал поднялся.
— Сегодня я выхожу из игры, — сказал он с достоинством. — Фатум!
— Но, господин генерал, хочу надеяться, вы не откажетесь принять участие в небольшой вечеринке.
Петро подозвал официанта и распорядился об ужине для всех присутствующих.
Генерал взглянул на него с уважением.
— Вы человек с размахом! К сожалению, такие встречаются теперь все реже…
Петро был героем вечера. Он стоял около буфета в окружении офицеров. Разговор шел о положении на Восточном фронте. Офицеры были настроены оптимистично. Один из них, юноша с едва пробившимися над губой усиками, запальчиво говорил:
— Трагедия Паулюса — явное недоразумение. Виновата русская зима, которая помешала танкам Манштейна прорваться к Волге. Русских надо бить летом. Надеюсь, солдаты нашей дивизии пройдут маршем по улицам Москвы.
— Но мы ведь очень далеки от Москвы, — остудил его пыл Петро,
— Скоро мы будем значительно ближе к ней.
— Русские просторы так велики, а фронт так растянут, — уныло произнес Петро, — что можно быть и в России и очень далеко от Москвы.
— Наш бронированный кулак нацелен в самое сердце большевиков, — с пьяной откровенностью сказал пожилой полковник. — Сколько от Белгорода до Москвы? — обратился он к товарищам. — Я боюсь слишком оптимистических прогнозов — сейчас ситуация несколько иная, чем в сорок первом году, — но считаю, что за две-три недели мы, конечно, дойдем до Москвы!
“Мало вас били под Москвой, заносчивых ослов!” — подумал Петро и пошел искать Харнака. Тот поил какого-то пожилого оберштурмфюрера, доказывая ему преимущество крепких спиртных напитков над винами. Когда Вилли начинал эту беседу, остановить его не было никаких сил. Петро уже собрался домой, как вдруг увидел на пороге зала двух офицеров в черной эсэсовской форме: Петра качнуло — в одном из них он узнал Амрена…