Дворец Тысячи Комнат

Когда гнев немного поутих, уступив место благоразумию и здравому смыслу, Конан решил посмотреть, кто же попался ему под горячую руку.

Собственно говоря, стоило варвару услышать свое имя, произнесенное незнакомцем, как он решил, что его ищут по поручению тех, кому пришлось не по вкусу посещение своей сокровищницы или собрания редкостей. Кто из обокраденных им вельмож мог послать за ним? Вроде бы ни у кого из тех, кого он «осчастливил» своим визитом не было слуг с такой необычной внешностью… Надо будет заодно спросить хозяина заведения, почему он позволил помешать ему. Разве он недостаточно заплатил за возможность спокойно предаваться удовольствиям?

Но едва северянин сгреб последнего незваного гостя за шиворот, чтобы без промедления вышвырнуть его вон, как тот пришел в себя и принялся что-то горячо и неразборчиво доказывать. Вид незнакомца при этом был настолько жалкий, что великодушный северянин вместо того, чтобы стащить помешавшего ему вниз по лестнице как бесчувственный мешок мусора, усадил его на табуретку и даже плеснул ему в кружку немного вина.

Под действием выпитого взор странного посетителя немного прояснился.

— Вы и есть господин Конан? — спросил он голосом, похожим на щебетание крохотной птички, из тех, которые охотно покупают аристократы для того, чтобы услаждать слух их пением. — У меня к вам важное дело.

— Ну, я Конан, — буркнул в ответ киммериец. — Какое еще к Эрлику дело?

Прежде всего, мне поручено передать вам вот это. — Незнакомец ловко извлек из складок своего просторного шелкового одеяния небольшой, но по виду довольно увесистый кошелек и с поклоном протянул его Конану. — Это за то, что мы своим появлением нарушили ваши планы… и помешали вашему отдыху.

Конан открыл кошелек, сперва взвесив его на ладони. В изящном кожаном мешочке лежало несколько полновесных золотых монет, на которые можно было бы при желании купить весь «Пивной бочонок», включая слуг, постояльцев и годовой запас выпивки.

Немного озадачено северянин уставился на своего странного собеседника. Никогда еще в его богатой приключениями жизни не случалось получать деньги просто так, да еще от человека, пострадавшего от его неласкового приема.

Нет, подвоха здесь не было; интуиция, сравнимая только с инстинктами хищного зверя, обязательно дала бы сигнал тревоги, будь в словах незнакомца хоть малейшая капля лжи или хитрости.

— Рассказывайте, что вам надо, — добавил он уже более доброжелательным тоном.

Собеседник чуть заметно кивнул и указал глазами на сидящую на кровати прелестницу, которая неторопливо расчесывала волосы, даже не сочтя нужным привести в порядок свою одежду. Без малейших колебаний киммериец вынул из кошелька одну из монет и кинул ее девушке. Та, ловко поймав ее, улыбнулась варвару и неторопливо направилась к двери, не забывая соблазнительно покачивать бедрами.

— Так что у вас за дело ко мне? — снова спросил киммериец, не без некоторого сожаления проводив ее взглядом.

— Ваша слава непобедимого воина дошла до самых отдаленных земель. Говорят, что нет такого противника, который мог бы противостоять вам…

— Нет, с этим покончено, — резко перебил его Конан. — Я не дерусь на потеху публике.

— Что вы, глубокоуважаемый господин Конан, — забеспокоился странный посетитель, стараясь жестом остановить северянина, который собрался уже вернуть полученный от него кошелек. — Некое важное лицо просит вас найти злоумышленника, пробравшегося в его дворец.

— Всего-то! — усмехнулся северянин, пожав могучими плечами. — И сколько готов заплатить этот господин за такую простую работу?

Названная сумма произвела впечатление даже на варвара, который уже привык к тому, что деньги могут внезапно появляться в довольно большом количестве. Интересно, какой из богатых бездельников способен так легко расстаться с деньгами, при этом не позаботившись обеспечить свой дворец надежной охраной?

— И где находится этот дворец? — поинтересовался Конан, окончательно поверив, что сегодняшний день и в самом деле отмечен счастливым случаем.

— Не беспокойтесь, несравненный господин Конан, — зачастил посетитель, отчего речь его стала настолько невнятной, что киммериец начал с трудом понимать его, — мы отвезем вас к нему. Дорога займет всего несколько дней. Прошу прощения, но выехать нужно сегодня же вечером, это непременное условие сделки. Не утруждайте себя сборами, мы уже обо всем позаботились.

В тот же день тяжело нагруженный караван выехал из ворот Шадизара. Никогда еще Конану не приходилось путешествовать таким образом. Так как коня, который был бы в состоянии нести на себе могучего варвара, попросту не нашлось, а купить что-то подходящее по дороге отчего-то не получилось, киммериец снизошел к настойчивым просьбам своих проводников и согласился проделать часть пути в экипаже. В таких обитых шелком и обложенным мягкими подушками домиках на колесах путешествуют лишь знатные дамы и аристократы, которые не могут выйти за порог своего особняка, не захватив с собой множество «необходимых» предметов, начиная от веера и вендийской собачки, чья морда напоминает обезьянью и заканчивая несколькими наложницами. Пол экипажа устилали мягчайшие хауранские ковры, поверх которых были набросаны подушки, набитые пухом птиц, обитающих в море неподалеку от берегов Гиркании.

Посланники неведомого заказчика изо всех сил старались, чтобы почетный гость не испытывал ни в чем недостатка и был обеспечен всеми возможными развлечениями. Ехать приходилось целыми днями, останавливаясь только для краткого ночлега, но, тем не менее, с утра до вечера в экипаж доставлялись тонкие вина и диковинные кушанья, многие из которых Конану еще не доводилось пробовать. В душе северянина, не смотря на то, что пережитых им событий с избытком хватило бы на несколько десятков жизней, по-прежнему горело неуемное детское любопытство и жадность ко всему новому и неизведанному. Поэтому он с удовольствием воздал должное дарам щедрого хозяина.

Первым блюдом подали рыбу-змею, тушеную в золотистом офирском вине. Особенно удивило неприхотливого варвара то, что кушанье было разогрето на переносной жаровне прямо во время перехода. За этим последовали гигантские фроги, чье мясо по вкусу представляло собой нечто среднее между кроликом и кальмаром, которого ловят ночью при свете масляного светильника асгалунские рыбаки. Гарниром к необычному лакомству служили мелко нарезанные виноградные листья вперемешку с нежными речными водорослями. На ужин в экипаж доставили большую корзину необычных пирожков. Это были шары из пресного теста, внутри которых оказалось необычайно нежное сладковатое мясо, которое пришлось киммерийцу по вкусу. Чуть позже выяснилось, что это было не что иное, как мясо лесных улиток, обитающих на склонах Карпатских гор и питающихся только листьями серебряного дерева. Узнав об этом, варвар едва сдержался, чтобы не прибить сообщившего это прислужника его же подносом.

Должно быть, решив, что женское общество развлечет важного гостя, провожатые позаботились о том, чтобы днем и ночью в экипаже или рядом с ним находилась какая-нибудь из служа-н(ж. Конан от души насладился обществом Ласаны, чья кожа напоминала черное дерево, а гибкость вызывала сомнения в том, что в ее теле вообще есть кости. После он прекрасно провел время с пухленькой веселой блондинкой Мартильей, утверждающей, что ее детство прошло в столице Аквилонии, и девушкой из Кхитая, чье имя он так и не смог запомнить.

Утром, на третий день путешествия, проснувшись, Конан к некоторой досаде, не обнаружил рядом с собой очередной подружки. Но тут прямо на ходу открылась дверца и чья-то рука втолкнула внутрь мальчика лет десяти, одетого в яркий шелковый халат. Лицо ребенка было покрыто белилами, глаза густо подведены черной краской, а губы нарисованы в виде сердечка. Почтительно поклонившись, мальчик начал перебирать струны диковинного музыкального инструмента, звук которого напоминал то капли дождя, падающие на крышу, то шелест травы, то мяуканье потерявшегося котенка. После, отложив инструмент в сторону, маленький искусник начал творить такое, что повергло северянина в глубокое омерзение. Ценой поистине невероятных усилий благородный киммериец сдержал порыв гнева, побуждавший его немедленно выкинуть вон это развратное существо, лишь с виду напоминающее ребенка. Поняв, что не смог угодить, тот приоткрыл дверцу и покинул экипаж тем же способом, что и появился.