Страница 64 из 68
Они ужинали в столовой. В камине уютно горел огонь.
— Почему ты не позвонил? — упрекнула его Элоиза, но он видел, что она очень рада его возвращению.
— Не прерывайте своей трапезы, — сказал он.
— А мы как раз закончили, — отозвалась Аньес Грэ.
И правда, они уже собирались перейти в гостиную пить кофе.
— Вы ужинали, мсье Тоом? — спросила мадам Аннет.
Том сказал, что ужинал, но кофе выпьет с удовольствием. Он объяснил гостям — как ему показалось, вполне убедительно, — что был в Париже у своего друга, чтобы помочь ему разрешить кое-какие проблемы. Чета Грэ не страдала излишним любопытством. Том спросил, каким образом Антуан, у которого было столько дел в Париже, оказался среди недели в Вильперсе.
— Такая хорошая погода, что я решил сегодня поработать за городом, — ответил Антуан. — Делаю вид, что занимаюсь расчетами нового здания, а сам проектирую камин для одной из наших комнат.
Похоже, только Элоиза заметила, что Том пребывает в не совсем обычном настроении.
— Как прошла вечеринка у Ноэль? — поинтересовался он.
— Очень весело! Всем не хватало тебя.
— А как насчет этого таинственного Мёрчисона? — спросил Антуан. — Есть что-нибудь новое?
— Да нет, они все еще ищут его. Миссис Мёрчисон приезжала к нам, чтобы поговорить со мной, — но Элоиза, наверное, вам об этом уже рассказала.
— Нет, — ответила Аньес.
— Я мало чем смог ей помочь, — сказал Том. — В Орли, между прочим, украли также принадлежавшую ее мужу картину Дерватта. — Об этом он мог говорить свободно, потому что это было правдой и к тому же сообщалось в газетах.
После кофе Том попросил разрешения на минуту удалиться, чтобы распаковать чемодан. К его досаде, мадам Аннет уже отнесла вещи наверх, не обратив внимания на его просьбу оставить чемоданы внизу. Но он с облегчением увидел, что она не открывала чемоданы — наверное, потому, что у нее было много дел на кухне. Новый чемоданчик из свиной кожи Том засунул поглубже в шкаф, а большой чемодан с подарками открыл. Затем он спустился к гостям.
Грэ были жаворонками и еще до одиннадцати отправились домой.
— Уэбстер больше не звонил? — спросил Том.
— Нет, — мягко ответила Элоиза по-английски. — Я могу сказать мадам Аннет, что ты был в Зальцбурге?
Том улыбнулся с облегчением, поняв, что Элоиза на его стороне.
— Да, и даже нужно ей это сказать. — Он хотел бы объяснить Элоизе, почему это нужно, но не мог говорить с ней об останках Бернарда-Дерватта в эту ночь — да и ни в какую другую. — Я объясню позже. А сейчас мне необходимо позвонить в Лондон. — Он заказал разговор со студией Джеффа.
— Что было в Зальцбурге? Ты видел этого чокнутого? — спросила Элоиза, больше беспокоясь за Тома, нежели интересуясь Бернардом.
Том бросил взгляд в сторону кухни, но мадам Аннет, пожелав им спокойной ночи, отправилась на покой и закрыла за собой дверь.
— Чокнутого больше нет. Покончил с собой.
— Vraiment? [79] Ты не шутишь?
Но Элоиза видела, что он не шутит.
— Нужно, чтобы все знали, что я ездил в Зальцбург, — сказал Том. Он опустился на пол рядом с ее стулом, положил на секунду голову к ней на колени, затем поднялся и поцеловал ее по очереди в обе щеки. — И кроме того, дорогая, я должен всем говорить, что Дерватт тоже умер в Зальцбурге. А если тебя спросят, то скажи, что Дерватт звонил из Лондона и хотел увидеться со мной, а ты ответила ему, что я уехал в Зальцбург. Запомнишь? Это нетрудно, потому что правда.
Элоиза искоса взглянула на него с лукавым выражением в глазах.
— Что такое правда и что неправда? — произнесла она философски. Это и в самом деле был философский вопрос, и Том предпочел оставить ответ на него философам.
— Давай поднимемся, и я докажу тебе, что был в Зальцбурге. — Взяв ее за руки, он поднял ее со стула.
В комнате Том показал ей подарки. Элоиза примерила зеленый жилет и голубой жакет. Все было ей впору.
— Ты купил новый чемодан! — сказала Элоиза, заглянув в шкаф.
— Да, но в нем нет ничего интересного, — сказал Том по-французски, и в это время зазвонил телефон. Он замахал на Элоизу, чтобы она оставила коричневый чемоданчик в покое. Телефонистка сообщила, что студия Джеффа не отвечает. Он велел ей дозвониться во что бы то ни стало. Время шло к полуночи.
Том залез под душ, продолжая разговаривать с Элоизой.
— Так, значит, Бернард мертв? — спросила она.
Том был несказанно рад, что он дома, что он чувствует под ногами знакомую ванну. Он надел шелковую пижаму. Надо было объясниться с Элоизой, но он не знал, с чего начать. В это время опять зазвонил телефон.
— Если ты будешь внимательно слушать, то все поймешь, — сказал он.
— Алло? — раздался голос Джеффа.
Том выпрямился и произнес торжественным тоном:
— Алло, это Том. Я звоню, чтобы сообщить, что Дерватт умер… В Зальцбурге.
Джефф начал заикаться и мекать, как будто его телефон прослушивался. Том продолжал разыгрывать обыкновенного законопослушного гражданина:
— Я еще не сообщал полиции. О смерти… Об обстоятельствах, в которых это произошло, я не могу говорить по телефону.
— Ты… едешь в Лондон?
— Нет, не еду. Сообщи, пожалуйста, Уэбстеру, что я тебе звонил и что я ездил в Зальцбург искать Бернарда… Но в связи с Бернардом сейчас важно только одно: надо обязательно сходить к нему домой и уничтожить все следы Дерватта. Ты сможешь?
Джефф понял, что он имеет в виду. Они с Эдом были знакомы с консьержем и могли взять у него ключи от квартиры, сказав, что Бернард просил их переслать ему кое-что из вещей. Том надеялся, что им удастся вынести все наброски и, может быть, незаконченные картины, которые они найдут там.
— Обыщите квартиру как следует, — сказал Том. — Теперь о Дерватте. Он звонил несколько дней назад моей жене, и она сказала ему, что я в Зальцбурге.
— А зачем Дерватт…
Том понял, что Джефф хочет спросить, зачем Дерватт поехал в Зальцбург.
— Это неважно. Главное, скажи Уэбстеру, что я хотел бы увидеться с ним. У меня есть новости для него.
Том положил трубку и повернулся к Элоизе. Он неуверенно улыбнулся ей, не зная, как она восприняла все это. Но, в конце концов, он же справился с проблемой, разве не так?
— Каким образом, — спросила Элоиза по-английски, — Дерватт мог умереть в Зальцбурге, если он умер три года назад в Греции, как ты говорил мне?
— Понимаешь, дорогая, надо доказать, что он умер. Я проделал все это, чтобы сохранить добрую память о Филипе Дерватте.
— Но как можно похоронить человека, давно утопившегося?
— Оставь эти заботы мне. Я должен… — Он взглянул на свои часы, лежавшие на ночном столике. — Я должен кое-что сделать. Это займет полчаса, а потом я буду свободен и…
— Что сделать?
— Кое-какие мелочи. — Господи, неужели женщине надо объяснять, как важны бывают кое-какие мелочи?
— А они не могут подождать до утра?
— Утром может явиться инспектор Уэбстер. Иди, дорогая. Ты не успеешь раздеться, как я уже буду с тобой. — Он поднял ее с кресла. Она не сопротивлялась — стало быть, не сердилась на него. — А что нового у Papa?
Элоиза разразилась целой тирадой на французском, смысл которой сводился к тому, что все новости Papa не идут ни в какое сравнение со смертью двух художников в Зальцбурге.
— Или одного? А может быть, вообще никто не умирал, cheri?
Том рассмеялся, видя, что Элоиза придает всему этому не больше значения, чем он сам. Она лишь притворялась примерной девочкой — в противном случае она не вышла бы за него замуж.
Когда Элоиза ушла к себе, Том достал из своего чемодана дневник и альбом Бернарда и аккуратно пристроил их на письменном столе. Еще в Зальцбурге он выкинул брюки и рубашки Бернарда в один из мусорных ящиков, а его рюкзак — в другой. Он скажет, что Бернард попросил его взять его вещи на время, пока он не подыщет какую-нибудь гостиницу. А когда Бернард так и не вернулся, Том оставил только то, что представляло ценность. Затем Том достал из шкатулки с запонками мексиканское кольцо, которое надевал в Лондоне, когда представлялся Дерваттом в первый раз. Босиком он торжественно отнес кольцо в столовую и положил его в камин среди еще не угаснувших угольков. Наверное, кольцо расплавится и станет шариком — мексиканское серебро было мягким, высокой пробы. Тогда Том положит его вместе с останками Бернарда — или Дерватта, — ведь что-то еще должно от него остаться. Надо будет подняться завтра пораньше, пока мадам Аннет не выгребет пепел из камина.
79
В самом деле? (фр.).