Дух демона

Роджер отшатнулся, увидев два ярко-красных пятна и представив зверства, совершенные этими тварями, но не изменил своих намерений. Наоборот, мысль о том, сколько человеческой крови пролили поври, чтобы искупать в ней свои береты, лишь придала ему решимости. Исполнив задуманное, он хоть немного отомстит за невинно убитых людей. В центре, там, где находились поври, горел небольшой костер. На расстоянии десяти футов от него горели три факела, образуя полукруг. Оставался лишь один небольшой проход, ведущий в город. Роджер, двигаясь бесшумно, словно облачко, которое на миг заслонило луну, проскользнул за пределы полукруга. Теперь путь в город был открыт, однако Роджер повернулся, прокрался за спинами карликов и нырнул за живую изгородь, находившуюся в нескольких футах отсюда. Он на время затаился, желая убедиться, что поври не заметили его и что поблизости нет других тварей. Затем на животе пополз вдоль кромки кустов, направляясь к своей цели.

— Надо и мне курнуть, — произнес один из поври и тоже достал из кармана трубку.

Как только его рука покинула карман, туда мигом скользнули пальцы Роджера.

— Подсыпь-ка травки, — сказал поври, протягивая своему сородичу трубку.

Второй поври взял трубку и полез за мешком трубочной травы, тогда как первый вновь засунул руку в карман. Мгновением раньше карман покинула рука Роджера, зажав в пальцах добычу — пару странных восьмиугольных золотых монет, имевших хождение на Островах Непогоды.

Роджер заулыбался во весь рот, видя, как поври протянул за своей трубкой другую руку, открывая для него доступ ко второму карману.

— Ты уверен? — чуть ли не в десятый раз спрашивал Белстер О'Комели.

— Своими глазами их видел, — отвечал человек по имени Янсен Бриджес. — Буквально час назад.

— Огромные?

— Каждый из них легко мог бы слопать здоровенного мужчину, и в недрах брюха осталось бы достаточно места для его жены, — ответил Янсен.

Белстер поднялся с пня, служившего ему стулом, и подошел к южной оконечности опушки, на которой размещался основной лагерь беженцев.

— Сколько наших отправилось в город? — спросил Янсен.

— Один лишь Роджер Не-Запрешь.

— Он ходит туда каждую ночь, — несколько недовольным тоном произнес Янсен. Он пришел сюда с севера вместе с людьми Белстера и не питал особых симпатий к Роджеру.

— Ходит, благодаря чему у нас прибавляется съестных припасов, — резко ответил Белстер, поворачиваясь к Янсену.

Он понял, что тот не столько рассержен, сколько раздосадован, и отступил.

— Уж если кто и может пробраться в город, то только Роджер He-Запрешь, — сказал он, обращаясь не столько к Янсену, сколько к самому себе.

— Будем надеяться, — ответил Янсен. — Но мы не можем ждать. Я считаю, нам надо отойти еще миль на пять, хотя бы на то время, пока мы не поймем, насколько опасны их новые «гости».

Белстер выслушал его довод и, немного подумав, кивнул.

— Ступай к Томасу Джинджерворту и все ему расскажи, — велел он Янсену. — Если он согласен, что нам лучше сняться с места этой же ночью, наш отряд будет готов к отходу.

Янсен Бриджес кивнул и двинулся через опушку, оставив Белстера наедине со своими мыслями.

Белстер сознавал, что все больше устает от создавшегося положения. Устает от необходимости скрываться в лесах, устает от поври. А ведь был он когда-то преуспевающим трактирщиком в Палмарисе — городе, который с раннего детства привык считать родным. В пятилетнем возрасте он перебрался туда вместе с родителями из южных земель близ У реала. Более тридцати лет прожил Белстер в этом процветающем городе на берегу пролива Мазур-Делавал. Вначале он был подмастерьем у своего отца-строителя, а потом открыл таверну. Через несколько лет умерла его мать, тихо отойдя в мир иной, а менее чем через год вслед за ней отправился и отец. Только тогда Белстер узнал, что у отца были долги, и это наследство тяжким грузом легло на широкие плечи молодого трактирщика.

Белстеру пришлось продать таверну, но вырученные деньги лишь слегка покрыли сумму отцовского долга. Оставалось одно из двух: либо на десять лет идти в кабалу к кредиторам, либо отправляться гнить в долговую тюрьму Палмариса.

Белстер поступил по-своему: собрал нехитрые пожитки и бежал в дикие северные края, а точнее — в Тимберленд, в Дундалис. Город как раз заново отстраивался после набега гоблинов, произошедшего несколько лет назад.

В Дундалисе Белстер О'Комели обрел свой новый дом и место в жизни. Он открыл таверну под названием «Унылая Шейла». Посетителей было немного — край Тимберленд людным не назовешь. В основном его заведение навещали торговцы, проходившие в теплые месяцы со своими караванами через Дундалис. Но в этом далеком провинциальном городе, где люди привыкли сами обеспечивать себя всем необходимым, Белстеру и не требовалось много денег.

А потом гоблины вновь напали на город, в этот раз — вместе с поври и великанами. И вновь Белстеру пришлось спасаться бегством, только теперь ставки были значительно выше.

Он бросил взгляд в направлении Дундалиса, хотя город находился очень далеко отсюда, за густыми лесами и чередой холмов. Белстер знал, что жители Кертинеллы не захотят рисковать жизнью Роджера He-Запрешь. Для них этот парнишка был легендой, своеобразным предводителем, хотя он редко общался с ними и редко вступал в разговор. Однако после того как он спас несчастную тетушку Келсо, его слава возросла еще больше. Если Роджера схватят и убьют, это значительно подорвет дух жителей Кертинеллы.

— Что тебе известно? — услышал он вопрос. Белстер обернулся и увидел Рестона Мидоуза, также бежавшего с ним из Дундалиса.

— Роджер в городе.

— Знаю. Янсен нам рассказал, — мрачно произнес Рестон. — И о «гостях» тоже. Боюсь, что Роджеру придется крепко потрудиться, чтобы подтвердить справедливость своего прозвища.

— Каково решение Томаса?

— В ближайший час мы уходим отсюда. Белстер задумался.

— Возьми пару лучших своих разведчиков и отправляйтесь в Кертинеллу. Попробуйте разузнать, что сталось с Роджером.

— Думаешь, нам троим удастся его вызволить? — недоверчиво спросил Рестон.

Белстер понимал его состояние: в лагере можно было по пальцам пересчитать тех, кто отважился бы на столкновение с Коз-козио Бегулне и его крепкими сородичами.

— Я прошу лишь разузнать о его судьбе, а не решать ее, — пояснил грузный О'Комели. — Если Роджер схвачен и убит, мы придумаем какую-нибудь убедительную историю о том, почему его нет.

Рестон недоверчиво поглядел на него.

— Для них, — пояснил Белстер, указывая подбородком в направлении лагеря. — Нас не сломило то, что Полуночник, Пони и Эвелин отправились в Барбакан. Но какая бы тяжесть легла на наши сердца, если бы они погибли?

Рестон понял.

— Роджер нужен им, — согласился он.

— Им нужно верить, что Роджер трудится не покладая рук ради их свободы, — добавил Белстер.

Рестон кивнул и направился подыскивать тех, с кем он мог пойти на разведку. Белстер вновь остался один. Он стоял и глядел в глубь леса. Да, Белстер О'Комели очень устал, его давил груз ответственности. Он ощущал себя отцом ста восьмидесяти детей, из которых один особенно тревожил его своими рискованными проказами.

Белстер искренне надеялся, что проказник вернется невредимым.

Прихватив добычу, Роджер решил, что пора уносить ноги. Но тут ему на глаза попался моток веревки, какой пленники обычно перетаскивали бревна. Роджер не смог устоять перед искушением. Он обмотал веревку вокруг крепкого ствола дерева, а сам, держа в руках оба конца, вернулся туда, где покуривали ничего не подозревающие поври.

Вскоре Роджер уже находился в лесу. Он решил на обратном пути спугнуть эту парочку. Если они так и проторчат бездвижно до его возвращения, он сможет немного позабавиться. Они бросятся за ним, и тогда петли, обвитые у них вокруг ног, затянутся и вояки рухнут на землю.

Быть может, ему удастся стащить у кого-то из них драгоценный берет, пока эти чудища выпутываются из веревок.