Дух демона

За ними скрывался третий поври. Он наставил на Де'Уннеро духовое ружье и выстрелил, целя магистру в верх живота.

Монах зарычал, как настоящий тигр, и вырвал стрелу из своего тела вместе с приличным куском мяса, продолжая двигаться вперед. Стрелок вновь зарядил ружье. Двое гномов что-то прокричали, пытаясь протиснуться сквозь прутья опускной решетки.

В это мгновение вниз упала вторая опускная стена, перерубив стрелка и сплющив тела пытавшихся убежать поври.

Хлеставшая из раны кровь заставила Де'Уннеро остановиться. Он обернулся и вновь зарычал, но на этот раз боевой клич превратился в вопль отчаяния. Магистр обнаружил, что его солдаты сами управились с остальными гномами. Битва закончилась.

Неистовый магистр полностью вернулся в свой человеческий облик; его физические и магические силы были истощены. В животе ощущалось изрядное жжение; там что-то пылало и бурлило. Де'Уннеро понял, что стрела поври была отравленной. Большая часть яда — смесь парализующих и вызывающих боль веществ — была нейтрализована самой энергией магического перевоплощения. Но в организм проникло достаточно отравы, ибо магистра так затрясло, что вскоре он припал на одно колено.

Встревоженные монахи окружили его.

— Стрелков на катапульты! — зарычал на них Де'Уннеро. И хотя сейчас он вновь находился в человеческом обличье, голос его звучал подобно реву охотящегося тигра. Младшие монахи повиновались, и вскоре магистр Де'Уннеро, исполненный решимости, присоединился к ним и начал отдавать команды.

Поскольку большинство вражеских кораблей пылало в огне, утратив боеспособность, монахи покинули этот участок стены и рассредоточились. Теперь они устремились на подмогу в те места, где защитники стены нуждались в помощи. В это долгое зловещее утро немалому числу поври удалось перелезть через парапет, но проникнуть в глубь монастыря не удалось никому. К полудню, при полном отсутствии каких-либо признаков приближения наземных сил поври, исход битвы уже не вызывал сомнений. Поври, как обычно, продолжали ожесточенно сражаться. Более пятидесяти монахов были убиты, раненых же было в несколько раз больше, но потери среди людей не шли ни в какое сравнение с ошеломляющими потерями врага. Более пятисот кораблей флота поври лежали на дне залива Всех Святых, остальные поспешно уходили в открытое море, и находившихся на их борту гномов можно было пересчитать по пальцам.

Во второй половине дня магистр Джоджонах вместе с другими старшими монахами, искусными в магии камней, занялся лечением раненых. Братья младших ступеней начали готовить к погребению тех, кому уже ничем не могли помочь камни. Когда утих хаос сражения, настала завершающая стадия — устранение следов войны. Дисциплинированные монахи быстро установили разумный и эффективный порядок, подчинив ему все, что было необходимо сделать. Магистра поразило лишь одно странное обстоятельство. Он знал: во владении отца-настоятеля находится самый могущественный камень во всем Санта-Мир-Абель. Между тем Маркворт, проходя мимо раненых, произносил лишь слова ободрения, но никого не пытаясь лечить. С того времени, как он сотворил гигантский огненный шар над заливом и метнул пару молний на вершине стены, прошло уже несколько часов, поэтому все слова настоятеля об истощении его магической энергии звучали не слишком-то правдоподобно.

Грузному магистру оставалось лишь беспомощно пожимать плечами и качать головой, видя, как изменилось поведение Маркворта, когда на стене появился Де'Уннеро. У него в боку зияла обширная рана, хотя этот бравый человек держался бодро и не подавал виду, что ему больно. Маркворт тут же подошел к нему и с помощью магического камня закрыл рану. Джоджонах знал, что настоятель связан с Де'Уннеро столь же тесно, как и с братом Фрэнсисом.

Джоджонах продолжал тихо делать свое дело, обдумывая и анализируя увиденное, чтобы потом как следует над всем этим поразмыслить.

— Ты по-прежнему упрямо лезешь туда, где всего опаснее, — отчитывал Де'Уннеро Маркворт, наблюдая, как под воздействием гематита затягивается рваная рана молодого магистра.

— Человеку нужны развлечения, — с озорной усмешкой отвечал Де'Уннеро. — Развлечения, в которых вы все время мне отказываете.

Маркворт отступил и сурово поглядел на него, прекрасно поняв смысл сказанного.

— Как движется обучение? — резко спросил он.

— Юсеф подает надежды, — признал Де'Уннеро. — Он смышлен и для достижения победы использует любое оружие и тактику.

— А брат Данделион?

— Медведь медведем: руки сильные, но умишко слабый, — ответил Де'Уннеро. — Пока Юсеф направляет его действия, он сможет служить нашим целям.

Отец-настоятель с видимым удовлетворением кивнул.

— Я бы мог одолеть их обоих, — заявил Де'Уннеро, пряча самодовольную улыбку человека, сознающего свое превосходство. — Их удостоили звания Карающих Братьев, но все равно я мог бы легко справиться с ними. Уж я бы сумел разыскать Эвелина и самоцветы.

С этим утверждением Маркворт не мог спорить, однако он привел свой довод:

— Ты — магистр, и у тебя другие обязанности.

— Более важные, чем охота за Эвелином?

— Столь же важные, — ответил Маркворт тоном, не допускавшим возражений. — Юсеф и Данделион смогут послужить нашим целям только в том случае, если магистр Маркало Де'Уннеро надлежащим образом подготовит этих братьев.

Лицо Де'Уннеро брезгливо сморщилось, глаза его зловеще сузились. Молодой магистр очень не любил, когда лезли с расспросами в его дела.

Маркворту был знаком этот взгляд, ибо настоятель часто ловил его на себе. Но знал, что Де'Уннеро не пойдет против него, а потому прыти молодого магистра можно будет найти должное применение.

— Позвольте мне отправиться на эту охоту — без обиняков заявил Де'Уннеро.

— Ты подготавливаешь охотников, — парировал выпад Маркворт. — Поверь мне, твои усилия не останутся без вознаграждения.

С этими словами отец-настоятель удалился.

— Сегодня мы показали себя настоящими героями, — горделиво произнес магистр Де'Уннеро, обращаясь к Маркворту и другим магистрам, собравшимся после вечерни для подведения итогов.

— Удачливыми героями, — напомнил магистр Джоджонах. — Ни наземные силы поври, ни армия гоблинов так и не появились в наших краях.

— Я бы сказал, что мы были более чем удачливыми, — выпалил Фрэнсис, хотя на собрании такого уровня ему подобало молчать. Ведь Фрэнсис еще не достиг даже ступени безупречного и присутствовал на встрече лишь в качестве сопровождающего отца-настоятеля. Однако Маркворт ни жестом, ни словом не остановил выскочку, да и остальные братья молчаливо позволили ему говорить.

— Такая тактика не характерна для наших врагов, — продолжал Фрэнсис, — Все сведения, доходящие с линии фронта к северу от Палмариса, указывают на согласованность действий этих чудищ и их подчиненность общему управлению. Это наглядно подтверждается успехом нашего обманного маневра. Корабли поври действительно ожидали наступления наземных сил.

— Тогда где же были… где они — наземные вражеские силы? — нетерпеливо спросил Маркворт. — Не случится ли так, что завтра утром мы проснемся и вновь окажемся в осаде?

— Вражеский флот не вернется, — тут же ответил один из магистров. — А если вся эта нечисть нападет на нас с суши, они удостоверятся, что с западной стороны монастырь укреплен куда сильнее, чем с моря.

Когда звучали эти слова, магистр Джоджонах ненароком глянул на Де'Уннеро и его неприятно поразила наглая улыбка, совершенно непристойная для магистра Абеликанского ордена.

— Сегодня ночью утройте количество караульных на всех стенах, — распорядился отец-настоятель.

— Многие братья крайне утомлены после сражения, — проговорил друг Джоджонаха, кроткий магистр Энгресс.

— Так пошлите в дозор крестьян! — обрушился на него Маркворт. — Они явились сюда есть наш хлеб и прятаться за стенами монастыря и за спинами братьев. Пусть теперь отрабатывают и несут караул в эту и во все последующие ночи.