Страница 1 из 1
Исландские саги
О Торстейне Морозе
Рассказывают, что Олав конунг ездил по пирам на востоке в Вике и других краях. Однажды он пировал на хуторе, что зовется У Межи. С ним было очень много народу. Был с ним человек по имени Торстейн. Он был сыном Торкеля, сына Асгейра Дышла, сына Аудуна Гагача. Он был исландец и приехал к конунгу прошлой зимой.
Вечером, когда люди сидели за столами и пили, Олав конунг сказал, чтобы ночью никто из его людей не выходил один в отхожее место и каждый, кому понадобится выйти, просил бы соседа по постели пойти с ним. Иначе, мол, будет плохо.
Люди пировали до позднего вечера и, когда столы были убраны, легли спать.
К концу ночи проснулся исландец Торстейн, и захотелось ему встать с постели, но тот, кто лежал рядом с ним, спал так крепко, что Торстейн не стал его будить. Вот Торстейн встает, сует ноги в башмаки, накидывает толстый плащ и отправляется в нужное место. Оно было такое большое, что одиннадцать человек могли в нем сидеть с каждой стороны. Садится он на крайнее сиденье и, посидев некоторое время, видит, что у самого дальнего сиденья появляется черт и садится. Тогда Торстейн сказал:
– Кто это там?
Нечистый отвечает:
– Торкель Тощий, что погиб с Харальдом конунгом Боезубом [1].
– Откуда же ты сейчас? – спросил Торстейн. Тот сказал, что он прямо из ада.
– Ну и как там? – спросил Торстейн. Тот отвечает:
– А что ты хотел бы знать?
– Кто лучше всех терпит адскую муку?
– Сигурд Убийца Дракона Фафнира, – сказал черт.
– А какая у него мука?
– Он топит пылающую жаром печь, – отвечает привидение.
– Ну это уж не такая мука, – говорит Торстейн.
– Да, конечно, – сказал черт. – Ведь он сам топит.
– Все же это большое дело, – сказал Торстейн. – А кто хуже всех терпит муку?
Привидение отвечает:
– Старкад Старый [2]. Он так вопит, что нам, бесам, это худшее из мучений. Из-за его воплей мы никогда не можем поспать.
– Какую же это муку он так плохо терпит? Ведь он всегда был здоровущий, как рассказывают.
– Он весь по щиколотки в огне.
– Ну это не такая уж великая мука, – сказал Торстейн, – для такого героя, как он.
– Не скажи, – отвечало привидение. – Ведь у него торчат из огня одни ступни.
– Да, это великая мука, – сказал Торстейн. – А ну-ка повопи немного, как он.
– Изволь, – сказал черт.
Он разинул пасть и страшно завыл, а Торстейн накинул себе на голову подол плаща. У Торстейна дух захватило от воя, и он сказал:
– Он всегда так вопит?
– О нет, – сказало привидение. – Так вопим мы, чертенята.
– Нет, ты повопи, как Старкад вопит, – сказал Торстейн.
– Пожалуйста, – сказал черт.
И он завопил так страшно, что Торстейн диву дался, как это маленький чертенок может так вопить, и он снова обмотал плащом себе голову, и ему показалось, что он сейчас упадет без чувств. Тогда черт спросил:
– Что же ты молчишь?
Торстейн ответил, придя в себя:
– Я молчу, потому что диву даюсь, как это у такого чертенка может быть такой страшный голос. Что же, это самый громкий вопль Старкада?
– Ничуть, – говорит тот. – Это его наименее громкий вопль.
– Брось увиливать, – сказал Торстейн. – Завопи-ка его самым громким воплем.
Черт согласился. Торстейн приготовился, сложил плащ вдвойне, обмотал его вокруг головы и стал держать его обеими руками. А привидение с каждым воплем приближалось к Торстейну на три сиденья, и теперь между ними оставалось только три сиденья. И вот черт страшно разинул свою пасть, закатил глазища и стал так громко вопить, что Торстейну стало невмоготу. Но тут зазвонил колокол, а Торстейн упал на пол без чувств.
Черт, услышав колокольный звон, провалился сквозь пол, и долго был слышен гул от него внизу в земле.
Когда наступило утро, люди встали. Конунг прошел в церковь и отстоял службу. После этого сели за стол. Конунг был не слишком ласков. Он сказал:
– Ходил кто-нибудь ночью один в отхожее место?
Торстейн встал, упал в ноги конунгу и признался, что нарушил его повеление. Конунг отвечает:
– Мне-то это большого вреда не принесло. Но верно, значит, что вы, исландцы, очень строптивы, как о вас говорят. Ну и как, заметил ты что-нибудь?
Тут Торстейн рассказал все, что приключилось.
Конунг спросил:
– Почему же ты хотел, чтобы он завопил?
– Это я вам сейчас скажу, государь. Ведь вы не велели никому ходить туда одному, и, когда явился бес, я понял, что дело мое плохо, и я решил, что когда он завопит, вы проснетесь, государь, и тогда я спасен.
– Так оно и было, – сказал конунг. – Я проснулся и понял, в чем дело, и велел звонить. Я знал, что иначе тебе придется плохо. Но неужели ты не испугался, когда черт начал вопить?
Торстейн отвечает:
– Я не знаю, государь, что это такое испуг.
– И не было у тебя страха? – сказал конунг.
– Нет, – сказал Торстейн. – Но от последнего вопля у меня вроде как мороз по коже пробежал.
Конунг отвечает:
– Будет у тебя теперь прозвище. Ты будешь отныне зваться Торстейн Мороз. И вот тебе меч в придачу к прозвищу.
Торстейн поблагодарил конунга. Говорят, что он стал дружинником Олава конунга и с тех пор был с ним и погиб на Великом Змее [3] вместе с другими воинами конунга.
Рассказ «О Торстейне Морозе» (?orsteins ?attr skelks) – это легенда о чудотворной силе норвежского короля Олава, сына Трюггви (995-1000 гг.), вводившего христианство в Норвегии. Во время правления Олава произошла (в 1000 г.) христианизация Исландии, где он поэтому прославился как патрон церкви и чудотворец.
Прядь сохранилась в единственном списке в «Книге с Плоского Острова» в составе «Большой саги об Олаве, сыне Трюггви».
Перевод М. И. Стеблин-Каменского
Источник: «Исландские саги» в 2-х томах, т. II.
OCR: Halgar Fenrirsson
[1] Харальд конунг Боезуб – легендарный датский король.
[2] Старкард Старый – легендарный герой датских эпических сказаний. Согласно одному из них, Старкард по приказу Одина предательски убил своего господина, норвежского короля Викара.
[3] Великий Змей – знаменитый корабль, на котором Олав Трюггвасон погиб в битве при Свольде (1000 г.).