Коварная уловка

Их проводили в огромную элегантную гостиную, где леди Хэмфрис уже принимала парочку-другую дам. Как только Фредерика и мисс Милликен вошли, она тотчас встала, чтобы приветствовать их.

– Моя дорогая Шарлотта! – воскликнула она, кидаясь к мисс Милликен с распростертыми объятиями. – Я так рада, что ты навестила меня! Позволь представить тебя и мисс Честертон моим гостьям – миссис Фиппс и ее дочери.

Четверть часа пролетели незаметно в приятной беседе, хотя Фредерика отметила, что у мисс Фиппс – ветер в голове. Тем не менее юная леди выказала к ней дружеское расположение и настоятельно просила называть ее просто Гвендолин. Она поведала наиболее скандальные истории, случившиеся в свете с начала сезона.

– Об этих инцидентах все теперь только и говорят, а я не хочу, дорогая Фредерика, чтобы в обществе создалось мнение, будто вы отстали от жизни, – заметила она со смешком.

Фредерика мило улыбалась, но сама помалкивала, предпочитая слушать, что говорят другие.

Когда мисс Фиппс надумала наконец дать своему язычку короткий отдых, к беседе подключились три весьма авантажные дамы, и Фредерика моментально обратилась в слух, дабы не пропустить чего-либо важного. Хотя и того, что рассказала Гвендолин, оказалось вполне достаточно, чтобы понять: репутация мисс Честертон висела на волоске, когда она выдавала себя за мисс Черристоун. Все скандальные истории в сравнении с маскарадом, на который она отважилась, обитая с лордом Сибруком под одной крышей, просто детский лепет! – пришла Фредерика к выводу, заставившему ее поежиться.

Следующей по значимости дамой в списке визитов стояла мисс Текерей – еще одна хорошая знакомая мисс Милликен. К ней они и покатили, распрощавшись с леди Хэмфрис.

В доме у мисс Сильвии Текерей Фредерике впервые пришлось отведать вкус кушания, именуемого сплетней. Эта стряпня, приправленная изысканным соусом светской беседы, доставила ей несколько неприятных минут. Выяснилось, что незамужняя молодая леди имела виды на лорда Сибрука и лелеяла мечту стать графиней. Естественно, объявление о его помолвке, появившееся на страницах газет пару дней назад, имело эффект ушата с ледяной водой.

– Какая прелесть! Стало быть, вы без пяти минут леди Сибрук, – сказала она сладким голосом и мило улыбнулась, едва лишь их представили друг дружке. – Перспектива выдержать эту нервотрепку, – продолжала она, – не из самых приятных, в особенности когда появляешься в лондонском обществе впервые. Вы ведь, если я не ошибаюсь, из провинции? – Опушенные густыми длинными ресницами карие глаза хозяйки дома окинули Фредерику критическим взглядом. – Жизнь в городе совсем иная, поверьте! Я уж не говорю о тех обязанностях, которые налагают на вас столь волнительные перемены. Можете рассчитывать на меня. Без церемоний обращайтесь за советом, буду рада помочь, – добавила дама, давая понять, что имен но она обладает качествами истинной графини, но уж никак не мисс Честертон из какого-то медвежьего угла.

– Благодарю вас, мисс Текерей, – ответила Фредерика тоном, ни в чем не уступающим сладкоречивой интонации хозяйки, хотя ее зеленые глаза сверкнули как молния и в воздухе как бы даже запахло озоном. – Думаю, сама справлюсь со всеми сложностями. Между прочим, до сих пор это мне удавалось, и даже неплохо. А с помощью моего дорогого лорда Сибрука, думается, любые проблемы вообще руками разведу, – сказала Фредерика и улыбнулась.

– Остается лишь надеяться, что в нужный момент он окажется у вас под рукой, – фыркнула мисс Текерей, выпустив коготки.

Фредерика поняла, что мисс Текерей бросила камешек в огород лорда Сибрука: репутация волокиты ставила под сомнение любые упования на его постоянство. Она уже собралась было отбить пас, но суровый взгляд мисс Милликен охладил ее порыв.

Выдержка, хладнокровие, умение лишать противника возможности перехватить инициативу – вот что главное! – вспомнила Фредерика наказы Милли. Не поддаваться ни на какие провокаций – основное! О том, что они неизбежны, Милли предупреждала – незамужние леди, оказывается, терпеть не могут, когда замуж выходят не они, а кто-то другой. Их, конечно, понять можно, вот только она никак не предполагала, что злопыхательские выпады не заставят себя ждать, размышляла Фредерика.

Вскоре после обмена подобными любезностями Фредерика и мисс Милликен распрощались с хозяйкой этого дома и, собираясь нанести визит в следующий, решили пройтись пешком, так как идти было недалеко.

– Горжусь тобой, моя дорогая! – сказала мисс Милликен. – Ты с блеском поставила на место мисс Текерей. Однако не пойму, каким образом Берта сподобилась воспитать девицу с такими отвратительными манерами. Прошу об одном – не принимай ее слова близко к сердцу!

Фредерика заверила приятельницу, что этого не будет ни при каких обстоятельствах, хотя из головы не шла мысль о неизбежных уколах, которые последуют со стороны завистниц, когда ее появление в обществе станет более ощутимым. По всей видимости, у нее впереди сплошь рытвины и ухабы. Вот уж чего не ожидала!

В гостиной леди Уимберли они и пяти минут не пробыли наедине с хозяйкой дома, когда с визитом пожаловали еще две дамы. Фредерику ждала очередная неожиданность. Когда появилась леди Элизабет, жена лорда Гарвея, с которой, в качестве мисс Черристоун, беседовала довольно продолжительное время всего три дня назад, она чуть было не лишилась дара речи, но вовремя сообразила, что, пожалуй, достаточно будет изменить тембр голоса.

Когда их представляли друг другу, Фредерика отвечала чуть ли не басом и упорно избегала встречаться взглядом с леди Элизабет. Зато не сводила глаз с ее спутницы, герцогини Рейвнхемской – женщины очаровательной, с непривычно длинными волнистыми волосами цвета червового золота.

– Ваша светлость, – обратилась к ней хозяйка дома, – мисс Честертон только что приехала в Лондон. Вам, полагаю, знакомо ее имя, если не оставили без внимания колонку светской хроники. Одним словом, это та самая особа, которая пленила сердце нашего неукротимого лорда Сибрука. И скажу я вам, помолвка была объявлена несколько дней назад, к великому огорчению чуть ли не половины лондонских барышень и их безутешных маменек! – хохотнула леди Уимберли.

Фредерика сразу поняла: у хозяйки дома нет и не было дочерей.

Герцогиня Рейвнхемская повела себя совершенно по-свойски, а Фредерика немедленно прониклась к ней симпатией, когда обе – она и леди Элизабет – стали наперебой рассказывать забавные истории, приключившиеся с ними в их первый выезд в свет. А когда выяснилось, что герцогиня – она все время настаивала на том, чтобы Фредерика называла ее Бри, – тоже обожает животных, окончательно к ней расположилась.

– Хотя в настоящее время все мое внимание забирает совершенно иного сорта зверь, который свел на нет весь мой прошлый опыт, – сказала герцогиня и от души рассмеялась.

– Бри, это ты моего племянника так нелестно аттестовала? – воскликнула леди Элизабет с притворным негодованием. Обернувшись к Фредерике, она добавила: – Знаете, если бы Бри поступала так, как положено в свете, а не взвалила бы на себя всю заботу о маленьком Дереке, то у нее бы не было причин жаловаться. Однако, положа руку на сердце, могу сказать: кажется, все идет к тому, что и я последую ее примеру! – С довольным видом она сложила затянутые в перчатки руки на округлом животе.

Фредерика подумала, что, пожалуй, она тоже пренебрежет условностями светского общества и будет отдавать всю свою любовь ребенку, который и у нее может появиться! Эта мысль заставила ее немедленно вспомнить о лорде Сибруке и о том, когда она видела его последний раз. Не желая бередить сердце, она решительно выбросила мысли о нем из головы.

– Так вы, стало быть, свояченицы? – задала она вопрос, обращаясь к леди Элизабет.

Общение с этими двумя дамами настроило ее на благодушный лад. Все прежние опасения и страхи исчезли – от леди Элизабет она уже взгляд не отводила, а смотрела ей прямо в глаза.

– Ах ты Боже мой! Совсем упустила из виду, что вы у нас, как говорится, на новеньких, – заулыбалась леди Элизабет. – Бри замужем за моим братом Декстером, герцогом Рейвнхемским. – Она задумалась, на лбу пролегла легкая складка. – Мисс Честертон, а вы уверены, что мы с вами не встречались прежде? У меня такое чувство, словно я вас где-то видела.