Иллюзия любви

Пепельница всегда стояла в центре журнального столика и была предметом жгучей зависти Васика, который вот уже несколько лет безуспешно пытался старинную вещицу купить или выменять на что-нибудь.

Но, насколько я знаю, пепельница досталась Даше в наследство от прадеда, который, в свою очередь, получил пепельницу из рук в руки от прадеда собственного – и Даша ни за что с этой семейной реликвией не рассталась бы. А чтобы Васик перестал ее по этому поводу лишний раз беспокоить, она объявила в присутствии свидетелей – то бишь меня – что Васик получит пепельницу лишь в том случае, если окончательно и бесповоротно откажется от употребления всякого рода алкогольных напитков.

С тех пор Васик при виде любимой вещицы лишь тоскливо вздыхает.

– Даша! – позвала я. – А где твой морской цветочек? Я закурить хотела.

– А я убрала его... ее – пепельницу, – проговорила Даша, появляясь в дверном проеме со свежевыполощенным заварочным чайничком в руках, – я, видишь ли, курить бросила, так что решила, следуя советам специалистов, убрать с глаз долой все вещи, так или иначе напоминающие мне о курении.

Я обреченно вздохнула и убрала обратно в сумочку пачку сигарет и зажигалку.

– Да что ты! – рассмеялась Даша. – Кури на здоровье! Мне почти и не хочется. Я никотиновый пластырь себе купила. Сейчас я тебе блюдечко принесу, куда пепел стряхивать...

Она поставила передо мной блюдечко и снова убежала на кухню. Я закурила, устало раскинувшись в глубоком кресле.

Даша была моей подругой. Лучшей подругой, пожалуй, даже ближе Васика, которого, кстати, мы обе очень любили. Даша вышла из семьи потомственных коммерсантов и, закончив ВУЗ, могла позволить себе некоторое время не работать – что она себе успешно и позволяла. Но в последнее время безделье стало надоедать Даше, а неделю назад я с удивлением узнала – от того же Васика – что моя лучшая подруга занята теперь тем, что пишет книгу. Я тут же позвонила Даше, начала выяснять подробности, но Даша откровенничать со мной отказалась наотрез и просила всякие разговоры о книге прекратить до той поры, пока это несомненно гениальное произведение не будет закончено.

Ну что ж... Хозяин – барин, как говорится...

Через десять минут мы с Дашей уже сидели в креслах – друг напротив друга – за журнальным столиком и пили ароматный зеленый чай.

Даша расспрашивала меня о том, что случилось со мною за то время, пока мы с ней не виделись, а я, рассеянно отвечая на ее вопросы, все думала о том, как бы мне начать разговор, из-за которого, собственно, я сюда и приехала – и ждала, пока Даша сама заговорит о Васике.

Я вдруг поняла, что мне отчего-то не нравится вся эта история с Васиковой внезапной любовью. Вроде бы ничего, что могло бы вызвать мое беспокойство, в этой истории нет, но неуловимое ощущение надвигающейся беды уже начинало мучить меня.

Пока я не могла в точности определиться со своими чувствами.

– Кстати, – прервавшись, проговорила вдруг Даша, отстраняясь от неосторожно выпущенного мною синего облачка табачного дыма. – Ты Васика не видела? Что-то он давно мне не звонил... Совсем вы меня забыли. А еще называется – лучшие друзья...

– Именно по поводу этого обормота я к тебе и приехала, – выпалила я давно заготовленную фразу.

– Да? – качнула головой Даша. – Что с ним еще случилось? Подвергся нападению гомосексуалистов, как в прошлом году? Или снова – пьяный – пытался угнать в Турцию трамвай, как три месяца назад?

Я чуть улыбнулась.

– Да нет, – сказала я, – все не то... Понимаешь, Даша, в чем дело... – тут я выдержала интригующую паузу и внушительно закончила:

– Васик влюбился!

– Что? – ахнула Даша. – Васик? Наш Васик – влюбился? Вот это здорово!

– Здорово, – согласилась я, – влюбился и, кажется, по-настоящему.

– Наш Васик?!

– Ну да, – сказала я, – наш. Может быть, ты знакома с каким-нибудь еще Васиком, который трамваи в Турцию угоняет время от времени...

– Нет, – проговорила Даша, – не знакома, – А в кого он влюбился, если не секрет?

– Не секрет, – сказала я, – зовут избранницу Васика – Нина Николаевна Рыжова... Погоди... – добавила я еще, – Васик выяснил адрес этой самой Рыжовой и ее телефон. То есть – по телефону адрес и выяснил. Вот.

Я извлекла из своей сумочки искомую бумажку и передала ее Даше.

– Ну и что? – повертев бумажку в руках, осведомилась Даша. – Зачем мне ее адрес? Кто она такая... эта Нина Николаевна Ры... Рыжова?

– Рыжова, – подтвердила я, – а кто она такая – я пока не знаю. Но собираюсь это выяснить. И к тебе приехала с тем, чтобы ты мне помогла. Ведь твой родитель каким-то образом связан с правоохранительными органами города. Вот я и подумала, что ты могла бы попросить его... Ну, вдруг на эту самую Рыжову у ментов есть какая-то информация, а отдавать Васика в руки сомнительной особы – что-то не хочется... Сделаешь?

– С какой стати? – осведомилась Даша. – То есть, я хочу сказать, с какой стати тебе нужно что-то выяснять про эту особу? Почему ты решила, что она уголовница? Ну, влюбился Васик, ну и что? Неужели ты так не доверяешь его вкусу? Нам-то с тобой что до этого? Его личная жизнь... Даже как-то неприлично вторгаться в нее.

Я почувствовала себя довольно глупо. Даша рассуждает вполне логично. А я со своими глупыми и, вполне возможно, беспочвенными подозрениями и опасениями...

– Влюбился-то он, конечно, влюбился, – высказалась я, – только вот любовь у него получается такая... одностороняя, как говорят.

– Неразделенная? – догадалась Даша.

– Вот именно, – кивнула я, – так вот, сегодня утром Васик приехал ко мне домой и – сам – попросил помочь ему. Помочь ему приворожить объект страсти.

– Приворожить? – удивленно протянула Даша.

– Ну да, – сказала я, – используя свои исключительные экстрасенсорные способности. Ну, ты понимаешь...

– Нормально, – неопределенно качнула головой Даша, – и ты согласилась?

– Я сказала Васику, что помочь ему можешь только ты, – проговорила я и щелкнула зажигалкой под очередной сигаретой.

– Я?! – изумилась Даша. – Это каким же образом? Я привораживать не умею...

– Насильственное вторжение в сознание человека, который ни в чем не виноват, кроме того, что очень-очень понравился Васику, – начала объяснять я, – по меньшей мере, безнравственно. А если вдуматься – то вообще – преступно.

– В принципе, – произнесла Даша, задумчиво глядя на вспыхнувший огонек моей сигареты, – я с тобой вполне согласна. Тем более, что сама говорила нечто подобное минуту назад. Я только одного не могу понять.

– Чего?

– Зачем нам нужно вмешиваться в личную жизнь Васика? – снова сформулировала Даша.

– Но он же сам... – начала было я, но была тут же прервана взметнувшимся вверх Дашиным острым указательным пальчиком.

– Даже если он сам об этом попросил, – четко выговорила Даша, – говорю тебе с полной уверенностью, как дипломированный специалист-психолог, – Даша неожиданно перешла на наставительный тон, – Васик – личность крайне неуравновешенная. Васик, с самого детства избалованный родительской заботой, отягощенный кучей комплексов, неудовлетворенный окружающей его действительностью – отсюда алкоголь, посредством которого он временно блокирует свое сознание от внешних воздействий, тем самым создавая иллюзия внутренней свободы личности. Если принимать во внимание концепцию Юнга...

– Даша! Даша! – закричала я. – Мне очень интересна концепция Юнга, но, может быть, ты расскажешь мне о ней потом, а? А сейчас, пожалуйста, кратенько – скажет то, что хотела сказать.

– Короче, – вздохнув, проговорила увлекшаяся вдруг Даша, – Васику просто-напросто необходимо ощущать твою поддержку. Ну, или мою поддержку. Все равно – чью... Я тебе предлагаю вот что – Васику ты говоришь, что начала действовать в плане приворота объекта его страсти, а сама... Ну, ты меня понимаешь, – загадочно закончила свое высказывание моя подруга.

– Н-нет, – честно сказала я, – пока что-то не очень понимаю.