Нунивак

Завертелась гигантская карусель из пяти вельботов.

На Амирака теперь никто не обращал внимания. Он жалел, что пристроился под противотанковым ружьем. Братья-близнецы топтались около него, как будто он был не человеком, а свернутым парусом. Несмотря на свой малый рост, близнецы-стрелки порядочно весили, особенно когда наступали на ноги или на пальцы.

— Не мешайся под ногами! — сердито крикнул Таю. — Иди на корму.

Бригадир выкрикнул эти слова в ярости, но Амирак был в душе благодарен брату: ещё немного, его бы затоптали Емрон и Емрыкай.

Теперь Амирак мог наблюдать за китом. Могучее животное уже потеряло много крови и силы. Там, где появлялась израненная голова кита, вода моментально становилась красной и с вельбота казалась кипящей кровью.

Вдруг выстрелы стихли. Затем замолчали моторы. Над морем нависла неправдоподобная тишина. Кит в предсмертной агонии ушел в глубину, скрыв в пучине шесть надутых воздухом пузырей. Они всплыли тихо и остановились покачиваясь.

Ненлюмкин завел мотор, и вельбот на малом ходу приблизился к плавающим пузырям. Утоюк потянул капроновый линь и, почувствовав, что он не идёт дальше, радостно кивнул бригадиру: кит добит!

Подошли другие вельботы. Зазвучали возбужденные богатой добычей голоса, застучали деревянные борта неосторожно приблизившихся вельботов. По неписаным правилам кит считался добычей той бригады, которая первой его заметила и вонзила в него первый гарпун. Остальные бригады, участвовавшие в охоте, тоже получали трудодни за добытого кита, но не в такой доле, как первый вельбот.

Кита подтягивали из глубины, чтобы вырезать из его тела наконечники гарпунов. Кругом слышались смех и шутки. Кто-то заметил отколотый борт.

— Смотрите! Кит откусил деревянный борт! Изрядный кусок проглотил! — остряк сам первый захохотал, отлично зная, что у кита, кроме мягких пластинок уса, в пасти нет никаких зубов.

— Это наш новый гарпунер чуть задел борт, — пояснил Утоюк, поглядев на покрасневшего Амирака. — Он первым заметил кита. Без бинокля.

— С такими глазами только сидеть на носу вельбота, — заметил кто-то из стариков.

— Теперь он член нашей бригады, — с некоторым оттенком гордости сказал один из братьев-близнецов.

Никто не напоминал Амираку о его промахе, о том, как он беспомощно валялся на дне вельбота, мешая стрелкам.

Наконечники гарпунов вырезали вместе с большими кусками кожи и сала. Сделав широкие надрезы, кита привязали к вельботам, пропустив буксирный канат через все пять судов.

Завели моторы, и колонна вельботов направилась к берегу. Позади оставалось открытое море. Слева синим облачком виднелся американский берег, а справа тянулись темной тенью азиатские берега. Впереди, слившись, плыли навстречу острова Инэтлин и Имэклин. Где-то между ними, в узком проливе, проходит государственная граница между СССР и США…

Вельботы едва тащились, надрывно ревели моторы, изнемогая под непосильной тяжестью.

Кое-где на вельботах завели примусы, чтобы согреть чаю. На головном вельботе этим важным делом занялся Амирак. Он нацедил из бочонка воды в чайник, разжег примус и примостился рядом. В руках он держал изрядный кусок лакомой китовой кожи с жиром и, отрезая по маленькому кусочку, долго жевал наслаждаясь.

Вельботы шли неровно. Волнения не было, но вечное дыхание моря то подталкивало кита к корме последнего вельбота, то оттягивало тяжелую тушу, заставляя пятиться надрывающиеся от усилий моторы. Этого не учел Амирак. Пока он с наслаждением пережевывал китовую кожу, отсасывая сладкий жир, вельбот дернулся, и чайник свалился с примуса, облив брюки. Пламя зашипело, погасло, и примус засвистел белым керосиновым паром. Пришлось всё начинать сначала. На этот раз Амирак придерживал одной рукой чайник.

Таю, ублаготворенный богатой добычей, был настроен общительно и рассказывал, как охотились белые китобои в старые времена.

— Убьют кита и половину выбрасывают в море, — возмущенно говорил он. — Им главное — китовый ус. Из него делали обручи для женских юбок.

— Зачем им обручи? — спросил внимательно слушавший Емрон.

— Их женщины были тощи. Чтобы выглядели пышнее их зады, под юбками прикрепляли обручи из китового уса, — объяснил бригадир.

— В таком случае, вернее было бы кормить их китовым жиром, — сказал практичный Емрыкай.

— Никогда не взял бы в жены такую женщину, у которой вместо тела китовый ус, — брезгливо сказал Ненлюмкин.

— Жир они тоже брали, — продолжал рассказ Таю. — На берегу они устраивали временные жиро-топки, а жир сливали в большие металлические бочки. Мясо просто выбрасывали. Часто во время осенних штормов на галечные косы волны выкидывали изувеченные китовые туши…

Заслушавшись, Амирак забыл про чайник, который уже закипал. Вельбот дернулся, и кипяток плеснулся на колени Амирака. Он вскрикнул и отшвырнул чайник на примус. Пар вскинулся над вельботом, Амирак закричал от ожога.

— Что у вас там случилось? — спросили с беспокойством с ближайшего вельбота.

— Чайник опрокинулся, — ответил, морщась от боли, Амирак.

— Уйди лучше на корму, — недружелюбно сказал Утоюк и оттолкнул незадачливого Амирака от примуса.

Амирак пробрался к мотору и уселся на свободное место. Брюки его дымились паром, кожу жгло. Не везет ему на море! Пусть у него зоркие глаза, но морской промысел — работа не для него. Надо что-то подыскивать на берегу. Так нельзя жить. Каждый может посмеяться над ним, а что он ответит? Разве можно найти в Нуниваке какую-нибудь другую работу, кроме морской охоты? То ли дело в других селениях! Там и тракторы есть, а в «Ленинском пути» даже автомашина. Люди там не только охотятся в море. Есть и строительные бригады, электростанция, механические мастерские, жиротопные цехи с автоклавами и, наконец, оленеводческие бригады в тундре… Да мало ли какая работа может быть в большом селении! Для того чтобы вытащить на берег убитого кита, там не станут собирать всех жителей, начиная от дряхлых стариков и кончая школьниками. Там работает трактор, от силы два, если кит большой…

На прибрежной галечной полосе Нунивака уже собрались встречающие. Цепочку вельботов заметили давно: порог каждого нунивакского жилища — отличный наблюдательный пункт за поверхностью моря. Остававшиеся на берегу мужчины готовили канаты, блоки, чтобы облегчить вытаскивание кита на берег. Здесь же носились ребятишки, а за ними повеселевшие в предвкушении обильного корма с лаем гонялись собаки.

Медленно приближались вельботы. Росло нетерпение ожидающей толпы. Спустившееся к горизонту солнце блестело на широких остро отточенных лезвиях специальных ножей.

Но вот долгожданный конец, к которому был привязан кит, очутился на берегу. Быстро были вытащены и закреплены вельботы на берегу. Недостатка в помощниках не было. Каждому хотелось услужить удачливым охотникам.

Амирак сошел с вельбота с независимым и горделивым видом. Он даже ухитрился не заметить в толпе встречающих Нелю Муркину. Только тогда, когда продавщица окликнула его, Амирак подошел к ней.

— Большого кита убили? — с волнением спросила Неля, зараженная общим возбуждением.

— Достаточных размеров, — уклончиво ответил Амирак, не умеющий определять размер кита по его видимой над водой части.

— Хорошая добыча, — сказала Неля, повторяя чьи-то слова.

— Хорошая, — согласился с ней Амирак и добавил: — Между прочим, я первый заметил кита. Без бинокля, голыми глазами. Если бы не я, пришли бы мы пустыми.

— Да, да, — закивала Неля, глядя на Амирака влюбленными глазами. — Это опасная вещь — охота на кита. Я видела обкусанный китом ваш вельбот…

Амирак поспешил спрятать глаза и небрежно бросил:

— Ну, мне нужно идти помогать вытаскивать кита. Некогда болтать с тобой.

— Ночевать, конечно, придешь ко мне? — заискивающе сказала Неля.