Страница 20 из 70
В эту минуту внизу громко хлопнула входная дверь, и по ступенькам радостно и быстро затопотали каблучки «негодницы». У нее были ключи от парадного входа, — не спускаться же Клэр самой в переднюю на каждый стук!
Клэр собиралась немедленно отчитать непоседу Софа за самовольную отлучку, но та не дала хозяйке сказать и слова. С победоносным видом встав на пороге, Софа прокричала с сияющими глазами:
— Мадам! Наши порвались в город через ворота Сен-Клу! За ночь, говорят, их проникло за валы и ворога более ста тысяч! Bойна кончается, мадам! Я не успела ничего купить к обеду, с рынка все разбежались, но зато я принесла вам неплохие подарки!
И. заглянув в пустую продуктовую корзинку и что-то нашарив там, Софи с ликующим видом протянула хозяйке дома две афишки на серой бумаге.
— Читайте вслух, мадам! Я не особенно грамотна, я могла не все в этих бумажках понять! Ну читайте же!
Софи позволяла себе слишком много, но Клэр и самой не терпелось узнать, что напечатано к листовках Коммуны, что ждет Париж.
И прочитала вслух:
— «Муниципалитеты округов должны без перерыва бить во все церковные колокола… Пусть все мостовью будут разрыты, во-первых, потому, что неприятельские снаряды менее опасны, если падают прямо на землю; во-вторых, потому, что булыжник мостовой может оказаться для нас новым оружием борьбы…»
Клэр невольно кинула взгляд на окно. Значит, Коммуне приходится так туго, что даже камни мостовой она готова считать оружием!
Со смешанным чувством радости и тревоги Клэр положила на бюро неряшливо отпечатанную листовку.
— Ну и что, Софи?
— Читайте вторую, мадам. А потом…
И с тем же двойственным чувством Клэр развернула другой измятый и пахнущий клейстером листочек.
— «Граждане! Довольно милитаризма, долой генеральные штабы в расшитых золотом и галунами мундирах! Место народу, бойцам с обнаженными руками! Час революционной войны пробил! Народ ничего не смыслит в ученых маневрах, но, когда у него в руках оружье, а под ногами камни мостовой, он не боится всех стратегов монархической школы, вместе взятых…»
Оторвав глаза от прокламации, Клэр вопросительпо посмотрела на служанку, та стояла у порога, прижимая к переднику кошелку и загадочно улыбаясь.
— Но, Софи… Здесь ничего нового!
— Читайте, читайте, мадам. А затем… у меня припасен для вас настоящий сюрприз!
И Клэр принялась читать дальше, уже про себя.
«К оружию, граждане! К оружию! Дело идет, как вы знаете, о том, чтобы победить или попасть в руки безжалостных реакционеров и клерикалов Версаля, этих негодяев, которые заведомо предали Францию пруссакам, а теперь заставляют нас расплачиваться за их измену!.. Если вы хотите, чтобы благородная кровь, которая льется, как вода, в течение шести недель, не пропала даром; если вы хотите жить свободными в свободной и равноправной Франции; если вы хотите избавить ваших детей от страданий и горя, которые вы сами испытывали всю жизнь, — поднимитесь, как один человек!»
Не дочитав, Клэр мельком взглянула на подпись: «Делеклюз». Ага, тот самый фанатик, который сбил с пути, оторвал от нее своими бреднями Эжена! Значит, нелегко ему сейчас приходится? Ну и поделом!.. И в невольном порыве гнева Клэр смяла и швырнула листовку на пол!
— Зачем мне это читать, Софи? — спросила она сердито. — Я читаю подобные воззвания третий месяц подряд!
— А вот зачем, мадам! — торжествующе улыбнулась Софи. — Разве не слышите, что сегодня они запели другими голосами, а?!
Всматриваясь в цветущее, играющее ямочками лицо служанки, Клэр впервые задала себе вопрос: а почему же она, Софи, не с ними, не с коммунарами? Ведь тоже выбилась из самых низов, дочь замученной работой прачки Сент-Антуанского предместья, почему она так радуется их поражению? Ах, да! За ней весьма усиленно ухаживает фатоватый сынок старичка — владельца «Зеленой ящерицы», Софи, по всей вероятности, надеется выскочить замуж за этого субъекта!
Сердито глянув на служанку, Клэр собиралась пробрать ее за самовольную отлучку в такое беспокойное время, но Софи не дала хозяйке заговорить. Вытащив из кошелки, подняла над кудрявой головкой свеженькую, на сей раз празднично-розовую бумажку и портрет какого-то генерала в роскошных золотых эполетах, со множеством сверкающих звезд и крестов на гордо выпяченной груди.
— А вот, мадам, и самый важный сюрприз! Я была там! — Тряхнув кудряшками, Софи кивнула на запад, откуда доносилась нестихающая стрельба. — Наших там тысячи и тысячи! Баррикады рушатся одна за другой!
— Ты с ума сошла! Тебя же могли убить!
— О нет, мадам! Ну разве такую молодую и красивую кто-нибудь захочет убить?!
Без особого доверия к легкомысленной горничной Клэр взяла розовую бумажку. Крупными, кричащими строками там значилось:
«Ворота Сен-Клу рухнули под огнем нашей артиллерии! Генерал Дуэ устремился в прорыв и вошел в Париж во главе своих доблестных войск! Корпуса генералов Ладмиро и Кленшапа готовятся последовать за ним!
Версаль. 21 мая 1871 года.
7 ч. 30 м. вечера. Адольф Тьер».
— Ну что, мадам?! — захлебываясь, захохотала горничная. — Теперь-то, надеюсь, вы верите глупышке Софи?! Сознайтесь, вы всегда считали меня ветреницей и недалекой, да? Наши идут, наши! Никакая сила не может их остановить! К вечеру будут здесь! И Софи, мадам, скоро попросит у вас расчет и станет хозяйкой в своем собственном доме. Ах, я так мечтаю…
Не слушая болтовни служанки, бессильно опустив руки, Клэр молча отошла к бюро. Да, прежняя жизнь возвращается, как она и предвидела, в свое русло. Снова закипит работа в мастерской, снова можно будет ходить по вечерам в Жимназ и Амбигю-Комик, Варьете и Буфф-Паризьен, обедать у Бребана, у Маньи… Да, но… ведь это смертный приговор Эжену!
Софи недоуменно смотрела на хозяйку, не понимая, почему та не разделяет ее радости. А Клэр, резко повернувшись, почти крикнула:
— Сейчас они где?
— Кто, мадам?
Клэр потрясла розовой листовкой и портретом Дуэ.
— Эти!
— Они занимают квартал за кварталом, — пожала плечами Софи. — Там говорят, что их войско теперь входит и в ворота Нейи, а по левому берегу дошли почти до Марсова поля, мадам!
Отшвырнув листовку и генеральский портрет, словно они жгли ей руки, Клэр бросилась к двери, сбежала по лестнице, сорвала с вешалки жакетку и шляпу.
— Куда вы, мадам? — в замешательстве спросила спустившаяся следом служанка.
— Жди меня дома! — приказала Клэр. — Возможно, успею!
Позже и сама себе не могла объяснить, как решилась на такой безрассудный шаг. Да ведь и не было ни малейшей надежды, что застанет Эжена в этот критический час дома. И все же бежала, задыхаясь и что-то бессвязно бормоча. Никто, однако, не обращал на нее внимания — в те дни в Париже то и дело встречались потрясенные горем или болью люди.
На улицах Латинского квартала еще не началась стрельба, лишь спешно нагромождались баррикады, да на запад, в сторону Гренель и Вожирара спешили, сжимая карабины и шаспо, отряды, видимо посланные в подкрепление сражающимся.
Клэр задыхалась от бега, пытаясь внушить себе надежду, что застанет Эжена на рю Лакруа. Возможно, удастся спасти, остановить на пороге смертельной опасности предавшего ее безумца! Хотя нет, трудно поверить, он не из тех, кто прячется от опасности, спасая собственную шкуру!
И все же бежала, толкая людей, натыкаясь на встречных.
По Сене, свинцово-серой и грязной, окутывая мосты черным дымом, деловито пыхтя, спешили вниз по течению обшарпанные, замызганные канонерки с красными флагами на мачтах, — матросы-федераты, видно, надеялись подоспеть к месту вторжения врагов и задержать их. Что ж, может, и так, Софи могла и преувеличить, принять желаемое за действительное.
Но, конечно, Эжена Клэр не застала. Едва дыша от усталости и волнения, хватаясь за перила, поднялась в мастерскую Варленов, — о ней извещала висевшая у входа вывеска. Дверь распахнулась навстречу, словно только Клэр там и ждали. На пороге — бледный, растрепанный Луи.