Страница 5 из 29
Он думал, что неплохо знает Дамблдора, но после того, как прочёл этот некролог, он вынужден был признать, что едва ли вообще знал его. Он ни разу не пытался представить Дамблдора в детстве или юности, как будто тот сразу появился на свет таким, каким помнил его Гарри — старым, почтенным и седовласым. Представить Дамблдора подростком было попросту дико, всё равно что пытаться вообразить глупую Гермиону или добродушного взрывохвостого хлопстера.
Ему никогда не приходило в голову спросить Дамблдора о его прошлом. Разумеется, это показалось бы странным, даже дерзким, но ведь, в конце концов, каждый знал, что Дамблдор сражался в той легендарной дуэли с Гриндельвальдом, а Гарри и не подумал спросить Дамблдора, как это было, и о других его знаменитых достижениях тоже. Нет, они всегда говорили только о нём, Гарри — о прошлом Гарри, о будущем Гарри, о планах Гарри… а теперь Гарри казалось, несмотря на то, что его будущее казалось таким опасным и неопределённым, что он упустил невозвратимые возможности, не расспросив Дамблдора побольше о нём самом. И неважно, что единственный личный вопрос, который он задал своему директору, был также и единственным, на который, как он подозревал, Дамблдор не ответил откровенно:
«А что видите вы, когда смотрите в это зеркало?»
«Я? Я вижу, как держу в руках пару толстых шерстяных носков».
После недолгого раздумья Гарри вырвал некролог из «Пророка», аккуратно сложил и сунул его в первый том учебника «Практическая защитная магия и её применение против тёмных сил». Потом он бросил остаток газеты на гору хлама, повернулся и посмотрел на свою комнату. Здесь стало гораздо опрятнее. Единственное, что осталось не на месте — сегодняшний «Ежедневный Пророк», по-прежнему валявшийся на кровати, и на нём осколок разбитого зеркала.
Гарри прошёл через комнату, скинул кусок зеркала с сегодняшнего «Пророка» и развернул газету. Когда рано утром он забирал её, свёрнутую в трубку, у совы-разносчицы, он едва глянул на заголовок и отбросил газету, увидев, что там ничего не говорится о Вольдеморте. Гарри не сомневался, что Министерство полагается на «Пророк» в замалчивании новостей о Вольдеморте. Поэтому он только сейчас заметил, что кое-что пропустил.
На первой странице внизу был мелкий заголовок над фотографией Дамблдора, который быстро шагал куда-то, вид у него был встревоженный:
На будущей неделе выходит в свет шокирующая история порочного гения, которого многие считают величайшим волшебником своего поколения. Развенчивая популярный образ безмятежного седобородого мудреца, Рита Вритер раскрывает разрушенное детство, преступную юность, вражду длиной в жизнь и постыдные тайны, которые Дамблдор унёс с собой в могилу. ПОЧЕМУ тот, кому пророчили стать министром магии, довольствовался всего лишь должностью директора школы? КАКОВА была истинная цель тайной организации, известной под названием Орден Феникса? КАК на самом деле Дамблдор встретил свой конец?
Ответы на эти и многие другие вопросы раскрываются в новой сенсационной биографии «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора», автор — Рита Вритер. Читайте эксклюзивное интервью Берри Брейтуэйт на странице 13.
Гарри стремительно раскрыл газету и отыскал страницу тринадцать. Статью увенчивала фотография, изображавшая ещё одно знакомое лицо: женщина в очках, украшенных драгоценными камнями, с тщательно уложенными завитками белокурых волос оскалила зубы, явно подразумевая под этим улыбку победителя, и махала ему кончиками пальцев. Прилагая все усилия, чтобы не смотреть на это мерзкое зрелище, Гарри начал читать.
В жизни Рита Вритер гораздо мягче и приветливее, чем может показаться из её известных своей беспощадностью словесных портретов. Встретив меня в прихожей своего уютного дома, она ведёт меня прямиком на кухню, где меня ждёт чашка чая, кусок кекса, ну и само собой разумеется, дымящийся котёл самых свежих сплетен.
— Да, конечно, Дамблдор — просто мечта для биографа, — говорит Вритер. — Такая долгая, насыщенная жизнь. Я уверена, что моя книга будет первой из очень, очень многих.
Вритер, безусловно, сделала быстрый старт. Книга в девятьсот страниц была завершена всего за четыре недели, считая от загадочной смерти Дамблдора в июне. Я спросила её, как ей удалось поставить этот рекорд скорости.
— Ну, когда работаешь журналистом так же долго, как я, придерживаться жёсткого графика становится второй натурой. Я знала, что волшебный мир жаждет узнать всю историю, и хотела быть первой, кто удовлетворит эту жажду.
Я упоминаю о недавних, широко растиражированных замечаниях Элфиаса Доджа, особого консультанта Визенгамота и старинного друга Альбуса Дамблдора, будто бы «в книге Вритер меньше фактов, чем на карточке от шоколадной лягушки». Вритер со смехом откидывает голову.
— Славный Доджи! Я, помнится, пару лет назад брала у него интервью о правах русалок, дай бог ему здоровья. Совсем из ума выжил — ему, похоже, казалось, что мы сидим на дне озера Уиндермир, всё твердил мне, чтобы я остерегалась форели.
И всё же обвинения в неточности со стороны Элфиаса Доджа получили отклик во многих местах. Действительно ли Вритер считает, что четырёх коротких недель достаточно, чтобы собрать полную картину долгой и удивительной жизни Дамблдора?
— Ах, милая, — широко улыбается Вритер, ласково похлопывая меня по костяшкам пальцев, — вы не хуже меня знаете, сколько можно раздобыть сведений, когда у тебя есть тугой мешок галеонов, славное острое прытко пишущее перо и когда ты отказываешься слышать слово «нет»! Да люди и так в очередь вставали, чтобы облить грязью Дамблдора. Не все, знаете ли, считали его таким уж замечательным — он наступил на мозоль многим важным особам. И старине Доджи-До пора бы попридержать своих гиппогрифов, потому что я добралась до такого источника, за который многие журналисты отдали бы свои палочки — человека, который никогда прежде не выступал публично и который был близок к Дамблдору в самое бурное и беспокойное время его юности.
Предварительная широкая огласка биографии, написанной Вритер, определённо заставляет предположить, что в ней припасено немало потрясений для тех, кто верит в то, что Дамблдор вёл безупречную жизнь. Я спрашиваю, какие самые большие сюрпризы из тех, что она преподносит?
— Нет-нет, даже не думайте. Бетти, я не собираюсь выдавать всё самое интересное, пока никто не купил книгу! — смеётся Вритер. — Но могу обещать, что всякого, кто до сих пор думает, что Дамблдор был такой же белый и пушистый, как его борода, ждёт суровое пробуждение! Скажем, к примеру, что никому из тех, кто слышал его гневные речи против Сами-Знаете-Кого, и во сне бы не приснилось, что в молодости он и сам баловался тёмными силами! И этот волшебник, который все последние годы призывал к терпимости, сам раньше не был таким уж либеральным! Да, у Альбуса Дамблдора чрезвычайно туманное прошлое, уж не говоря о его весьма подозрительной семейке, которую он так старательно скрывал.
Я спрашиваю Вритер, имеет ли она в виду брата Дамблдора, Аберфорта, обвинённого Визенгамотом за злоупотребление магией, что вызвало небольшой скандал пятнадцать лет назад.
— О, Аберфорт — всего лишь вершина навозной кучи, — смеётся Вритер. — Нет-нет, я говорю кое о чём похуже братца-любителя повалять дурака с козлами, и даже хуже, чем папаша, калечащий магглов — да и всё равно Дамблдор не мог ничего скрывать об этих двоих, они оба были осуждены Визенгамотом. Нет, меня заинтересовали мать и сестра, и, копнув поглубже, я нашла настоящее гнездо мерзости — но, как я уже говорила, подробностей вам придётся подождать, это главы с девятой по двенадцатую. Всё, что могу сказать сейчас: неудивительно, что Дамблдор никогда не рассказывал о том, как ему сломали нос.
Если отвлечься от семейных тайн, не отрицает ли Вритер блестящий ум, благодаря которому Дамблдор сделал столько магических открытий?
— Мозги у него были, — признаёт она, — хотя сейчас многие сомневаются, действительно ли можно приписывать ему заслуги за все его предполагаемые достижения. Как рассказывается у меня в шестнадцатой главе, Айвор Диллонсби утверждает, что сам уже открыл восемь способов применения крови дракона, когда Дамблдор «позаимствовал» его записи.
Я позволяю себе заметить, что нельзя всё же отрицать важности некоторых достижений Дамблдора. А как же его знаменитая победа над Гриндельвальдом?
— О, прекрасно, я рада, что вы упомянули Гриндельвальда, — отвечает Вритер с такой дразнящей улыбкой. — Боюсь, те, кто готов прослезиться по поводу потрясающей победы Дамблдора, должны приготовиться к взрыву бомбы — или, может быть, навозной бомбы? Дело и вправду грязное. Скажу одно: не будьте так уверены, что там и вправду была потрясающая, легендарная дуэль. Когда люди прочитают мою книгу, возможно, им придётся сделать вывод, что Гриндельвальд попросту наколдовал из кончика волшебной палочки белый платочек и тихо удалился!
Вритер отказывается выдавать что-то ещё на эту интригующую тему, так что вместо этого мы переключаемся на отношения, которые, безусловно, привлекут внимание читателей как ничто другое.
— Да-да, — поясняет Вритер, энергично кивая, — я посвящаю целую главу всем этим отношениям Поттера и Дамблдора. Их называли нездоровыми, даже дурными. Опять-таки вашим читателям придётся купить книгу, чтобы узнать всю историю, но нет сомнений, что Дамблдор проявлял неестественный интерес к Поттеру с самого начала. Вправду ли это было в интересах мальчика — это мы ещё узнаем. Конечно, ни для кого не секрет, что Поттеру выдалась нелёгкая юность.
Я спрашиваю, общается ли до сих пор Вритер с Гарри Поттером, у которого она взяла такое великолепное интервью в прошлом году — сенсационная статья, где Поттер эксклюзивно рассказал о своей вере в то, что Сами-Знаете-Кто вернулся.
— О да, мы стали намного ближе, — отвечает Вритер. — У бедного Поттера мало настоящих друзей, и мы с ним познакомились в момент труднейших испытаний в его жизни, во время Турнира трёх волшебников. Я, вероятно, единственная из всех людей на земле, кто может утверждать, что знает настоящего Гарри Поттера.
И тут мы подходим прямиком к тем многочисленным слухам, что ходят до сих пор насчёт последних часов жизни Дамблдора. Верит ли Вритер, что Поттер был там, когда умер Дамблдор?
— Ну, слишком много я рассказывать не хочу — всё это есть в книге — но свидетели в замке Хогвартс видели, как Поттер убегал оттуда через какие-то секунды после того, как Дамблдор упал или, может быть, спрыгнул, или его столкнули. Позже Поттер давал показания против Северуса Снейпа, человека, к которому он питал печально известную неприязнь. Всё ли было так, как кажется? Это предстоит решить волшебному сообществу — после того, как они прочитают мою книгу.
На этой интригующей ноте я прощаюсь. Нет никаких сомнений, что из-под пера Вритер вышел моментальный бестселлер. Вполне возможно, что толпы почитателей Дамблдора сейчас дрожат от страха перед тем, что скоро откроется об их кумире.