Страница 4 из 29
— Это еще что, — сказал Брыкин. — Перед тем как в квартиру войти, она лапы о коврик вытерла.
Иван Кузьмич усмехнулся:
— А посуду она тебе не помыла?
— Посуду не помыла, но свою тарелку после еды в раковину поставила.
— Ну ты, парень, и фантазер, — сказал участковый. — Тарелки ему собака в раковину ставит. Это ж надо такое придумать.
— А что тут особенного, — пожала плечами Машенька. — Я тоже после еды тарелки в раковину ставлю.
Иван Кузьмич поднялся с корточек.
— Ладно, Машка, пошли.
— Ой, дедушка, — умоляюще произнесла девочка, — а можно мне с Белоснежкой поиграть?
— Некогда нам. Надо еще пять квартир обойти.
— Деду-у-ленька, — стала ластиться к участковому внучка. — Ну пожа-а-луиста.
— Во удружила дочка, — заворчал Менькин, обращаясь к Стасу. — Подбросила мне этого чертенка, а сама с мужем в Крым уехала — отдыхать. А у меня работы полным-полно. Вот и таскаю Машку везде с собой. Не сидеть же девчонке целыми днями в пустой квартире.
— Так оставьте ее у меня, — великодушно предложил Стас. — А вечером заберете.
— А что, это идея. Спасибо тебе, Брыкин. Я часика через три освобожусь и забегу за Машкой. — Участковый посмотрел на внучку. — А ты, гляди, пальцы в рот не суй. Тем более после собаки. Поняла?
— Поняла-а! — запрыгала Машенька от радости. — Белоснежка, я остаюсь с тобой!
Все вышли в прихожую. Стас открыл входную дверь.
На лестничной площадке, прямо у порога, лежал большой полиэтиленовый пакет.
— Это еще что такое? — Брыкин нагнулся над пакетом.
— Не трогай, — быстро произнес участковый. — Дай-ка я посмотрю. — Он вышел на лестничную площадку.
— Это, наверное, подарок от Деда Мороза, — сказала Машенька, тоже выходя на площадку.
— Какой тебе Дед Мороз летом? — фыркнул Стас.
— Летний Дедушка Мороз нам подарочки принес, — в рифму ответила девочка и потянулась к пакету.
— Убери руки! — строго прикрикнул на внучку Иван Кузьмич. — Вдруг это бомба с часовым механизмом.
Машенька, пискнув, отскочила в сторону, чуть не задев Белоснежку, которая крутилась здесь же.
Брыкин, вновь нагнувшись над пакетом, прислушался.
— Вроде не тикает.
Участковый осторожно заглянул в пакет и еще более осторожно достал из него какой-то продолговатый предмет, завернутый в газету. Положив сверток на пол, Менькин начал бережно его разворачивать.
— Дедуля, не разворачивай, — испуганно запищала Машенька. — Не надо.
— И правда, может, не стоит, Иван Кузьмич, — поддержал девочку Стас. — А то еще как рванет.
— Спокойно, ребятишки, — ответил участковый, продолжая делать свою работу. — Я в армии сапером служил.
Он полностью развернул газету.
— Ой! — ойкнула Машенька.
— Гав! — гавкнула Белоснежка.
— Блин! — сказал Стас.
— Мать честна… — почесал затылок Иван Кузьмич.
И было от чего ойкать, гавкать, говорить «блин» и чесать затылок. Потому что в газету была завернута… человеческая рука.
Глава III СНОВА СУПЕРОПЕР
Точнее, это была не рука, а только кисть руки. А еще точнее — муляж кисти. То есть резиновая подделка.
Белоснежка, понюхав странную находку, сморщила нос. Собаке не понравился запах резины.
Вторым, кто понял, что кисть резиновая, был Иван Кузьмич.
— Надо ж такое придумать… — качая головой, произнес участковый.
— Дедушка, а что это? — спросила Машенька.
— Самая настоящая гадость, Машка. Раньше мы о таких штуках и не слыхали, а теперь ими в магазинах торгуют…
— Вот этим торгуют? — показала девочка пальчиком на муляж.
— Не только этим, но еще всякими масками противными, тараканами искусственными… Короче, всевозможной мерзостью. Тьфу, — в сердцах сплюнул Менькин.
Машенька никак не могла понять.
— А зачем?
Для розыгрышей, — пояснил Стас. — Ешь ты, к примеру, манную кашу, а тебе в нее искусственного таракана подбросят. В шутку.
Машенька с недоумением смотрела на Брыкина.
— А кто мне в кашку таракана подбросит?
— Ну мама или папа. Или вон дедушка, — кивнул Стас на участкового.
Иван Кузьмич постучал пальцем по лбу.
— Брыкин, ты соображаешь, что говоришь?
Стас слегка смутился, а Менькин продолжал:
— Ничего себе шуточки. А если б этот пакет не я открыл, а, скажем, старушка с больным сердцем? Да ее бы сразу инфаркт хватил. Не-ет, это самое настоящее хулиганство… — Достав из кармана носовой платок, участковый аккуратно завернул в него резиновую кисть. — Отнесу на экспертизу. Пусть отпечатки пальцев снимут. Ох, доберусь я до этого шутника. Он у меня штрафом не отделается. Я его на пятнадцать суток посажу…
— Кого это ты, Кузьмич, сажать собрался? — послышался снизу мужской голос.
И все увидели, как по лестнице резво поднимается Григорий Молодцов.
— О, Евграфыч, — обрадованно воскликнул Менькин. — Сколько лет, сколько зим! Ты откуда взялся?
— Из Следственного управления. — Суперопер взбежал на площадку. — Здорово, Кузьмич. Я тут к Геше заходил. Дай, думаю, заодно и к тебе заскочу. — Молодцов взглянул на Брыкина. — Привет, Стас.
— Вы меня помните?! — удивился Брыкин.
— Конечно, помню. Это же ты помог моей опергруппе банду «Ночных призраков» взять?
— Я.
Суперопер перевел взгляд на участкового.
— Парня тогда ранили, но он держался молодцом. А вот отчим его бандитом оказался.
— Так ты, Брыкин, оказывается, герой, — с уважением произнес Иван Кузьмич. — А почему я, участковый, об этом ничего не знаю? Что ж ты мне не рассказал?
— Вы бы все равно не поверили, — улыбнулся Стас.
— А это у нас кто такая? — Суперопер наклонился к Машеньке. — Тебя как зовут, кнопка?
— Я не кнопка, а Мышка, — насупившись, ответила девочка. — А ты Суперопер, да?
— Откуда ты знаешь?
— Мне про тебя дедушка говорил.
— Какой дедушка?
— Вот этот, — Машенька показала на Ивана Кузьмича.
— Так ты уже дед, Кузьмич? — рассмеялся Молодцов.
— Как видишь, Евграфыч, — засмеялся и Менькин. — Ко мне дочка из Североморска приезжала. С мужем. Он у нее капитан подводной лодки. Вот Машку оставили, а сами в Крым поехали.
— А я своих к матери отправил. В деревню. А сам сейчас на Камчатку лечу. Надо срочно одно дело распутать…
— Гав-гав-гав! — вдруг ни с того ни с сего залаяла Белоснежка.
С той минуты, как Суперопер появился на лестничной площадке, собака глаз с него не спускала. Смотрела на Молодцова словно зачарованная. Но, видя, что он ее упорно не замечает, решила сама обратить на себя внимание.
— Надо же, как на Эйнштейна похожа, — сказал Суперопер, пристально вглядываясь в собачью морду.
— На Эйнштейна? — повторил Стас.
Брыкин видел портрет Альберта Эйнштейна в школе, в кабинете физике. Он висел там на стене, в ряду других великих ученых. Белоснежка не имела с ним даже отдаленного сходства.
— Это на которого Эйнштейна? — спросил Менькин. — На того, что фильм «Броненосец Потемкин» снял?
— Да нет, — отмахнулся Молодцов. — На мою собаку, по кличке Эйнштейн. Ох, и умный был пес. Прямо не собака, а человек в собачьей шкуре. Телевизор умел включать, свет в комнате выключать… — ударился в воспоминания Суперопер. — Скажешь ему: вернись с прогулки через час. И он ровно через час возвращается. Да не царапался в дверь и не лаял, а угадайте, что делал?..
— В звонок звонил, — предположил Стас.
Молодцов усмехнулся:
— Нет, парень, он своим ключом дверь открывал. Так-то вот.
И непонятно было, шутит Суперопер или правду говорит.
— А где он сейчас? — спросила Машенька.
Молодцов вздохнул:
— Потерялся давным-давно. Теперь-то уж, наверное, умер.
Машеньке стало жалко бедного Эйнштейна. Ёе глаза заблестели от слез.
— Почему умер?
— Потому, кнопка, что, собаки живут самое большое лет шестнадцать. Такова уж их собачья доля. — Суперопер потрепал Белоснежку по холке. — Верно, лопоухая?