Всадники бури

Она снова упала на колени. Руками обхватила ноги Дэви, прислонила лицо к ее коленям. И, орошая слезами муслиновое одеяние Дэви, все просила о защите. Она то кричала, то шептала, тряслась и при этом покрывала ноги Жасмины частыми поцелуями.

Дэви же, казалось, не обращала на Лари никакого внимания. Она неотрывно глядела на мужа, будто силясь прочесть в его глазах ответ на тревожащий ее вопрос.

— Джайдубар, — дрожащим голосом прошептала Жасмина. — Ты слышал, Джайдубар? — Она беспомощно протянула к нему руки.

— Да, — тихо ответил правитель, поднося к своим губам ее ладони и ласково целуя их, — я все слышал.

— Это Шэриак устроил покушение на меня, — взволнованно проговорила Жасмина. — Мой дядя! Он… он хотел… Неужели это правда?! Я не смогла бы даже вообразить такое!

— Разве?! — осторожно произнес Джайдубар, тревожно всматриваясь в светлое лицо жены. Шэриак лишился твоего доверия, и произошло это не вчера.

— Да. Только… — хотела было возразить Дэви, но не смогла отыскать нужных слов. — Как же могла я так сильно ошибаться в нем?! — отчаянно воскликнула она. — Ни отец, ни брат никогда не доверяли Шэриаку. А я?! Пригрела на своей груди ядовитую змею! — Жасмина инстинктивно сжала кулаки.

— Я и сам ошибался, — с досадой отозвался Джайдубар. — Хоть и недолюбливал Шэриака, но все же… — он не договорил, только почему-то растерянно улыбнулся и повел головой.

— Может быть, это все неправда?! — в дрожащем голосе Жасмины слышалась слабая надежда. — Клевета?! И Шэриак, на самом деле, ни в чем таком не замешан?! — взгляд Дэви метнулся к стоявшей перед ней на коленях рабыне.

— Все истинная правда, госпожа! Правда! — закричала та. — Клянусь Небом! Я не сказала вам ни слова лжи. Все истинная правда!

Жасмина беспомощно поглядела на Джайдубара.

— Я верю ей, — твердо произнес правитель. Лари мгновенно притихла, подняла голову и глядела на Джайдубара с трепетной восторженной благодарностью.

— Оставь нас! — решительно обратилась к ней Дэви.

— Но, госпожа… — взмолилась рабыня. — Я боюсь этого человека… вашего дядюшку… Вы же не расскажете ему, что я… приходила к вам?! — искательно спросила она и принялась хлопать ресницами. — Не скажете?! Иначе… он убьет меня, как убил моего бедного Кирвиша… — Из ее глаз снова покатились слезы.

— Если все твои слова правдивы, тебе нечего бояться, — холодно ответила Жасмина. — Шэриак не сможет причинить тебе никакого вреда.

— О, госпожа! — Лари поцеловала полы ее одежды. — Спасибо! Это ужасный человек! Берегитесь его! Умоляю вас, берегитесь его!

— Уходи! — сдавленным голосом произнесла Дэви.

Рабыня вскочила, неуклюже поклонилась Жасмине, затем правителю и побежала в сторону дворца.

Дэви стояла неподвижно, с опущенной головой и прижатой к груди правой рукой.

— Как же он мог?! — с укоризненным сожалением в голосе прошептала она, при этом обращаясь, скорее, к себе самой, нежели к стоявшему рядом Джайдубару. — Как же… Убить меня?! — ее тело охватила нервная дрожь.

Правитель нежно обнял ее.

— Успокойся, любимая, — тихо сказал он. — Шэриак не смог осуществить задуманного. Слава Всевидящему Асуре! И мы не позволим…

Жасмина резко перебила мужа.

— Не позволим?! — повторила она его слова и горько усмехнулась. — Что же ты намерен делать с ним?! Выгнать его из Айодхьи?! Заточить в крепости?! В башне Желтой звезды, например! Там сейчас как раз пусто. Или, может быть… казнить?! — Ее голос сорвался на отчаянный крик.

— Все равно, — невозмутимо ответил Джайдубар, — лишь бы уберечь тебя. Шэриак стал слишком опасен…

— Опасен! — с гневной насмешкой повторила Дэви. — А почему… почему я должна верить этой рабыне… Я слышала о Шэриаке много… нелестного. Но разве могу я быть уверена, что все это правда?!

Джайдубар молчал.

— Может быть, это всего лишь происки его врагов?! — неуверенно предположила Дэви.

Правитель тихо засмеялся.

— Знаешь ли ты хотя бы одного его врага?! — спросил он. Жасмина растерянно посмотрела на мужа.

— Не знаешь, — как будто даже со злорадством ответил за жену правитель. — Вот видишь! У Шэриака нет ни друзей, ни врагов. — А затем после некоторых раздумий добавил: — Ну а если же он все-таки таковыми и обзавелся… я имею в виду недоброжелателей… Не разумнее ли им было убить самого Шэриака?! Нет, Жасмина, покушались на тебя. Оклеветан же должен был быть я. Посуди сама, если бы вчера в храме убили тебя, я был бы непременно обвинен в этом убийстве и казнен… Насинга похищена… — его голос дрогнул. — Кому бы достался престол?! Дэви ничего не ответила.

— Я сейчас же возьму стражников и отправлюсь в покои Шэриака! — решительно сказал Джайдубар.

— Ты собираешься арестовать его? — тихо спросила Дэви. И не услышав еще ответ (впрочем, она хорошо знала его), уверенным тоном произнесла: — Не делай этого!

— Не делать этого?! — изумленно повторил правитель.

— Нет, — все с той же бесстрастной уверенностью в голосе подтвердила Жасмина. — Пусть Шэ… этот человек, — ее лицо на мгновение исказила презрительная мина, — немедленно покинет Айодхью. И впредь никогда… никогда не появляется здесь. Иначе, — голос Дэви стал еще жестче, — он будет заточен в крепость. Никто в Вендии не узнает о его причастности ко вчерашнему покушению. За ним останется титул и родовые владения. Единственное, чего он будет лишен, это возможности возвратиться в Айодхью!

— Ты слишком великодушна к нему…

Жасмина внимательно посмотрела на него.

— Вижу, ты не согласен со мной, — мягко сказала она. — Что ж! Может быть, я и неправа. Только… не могу я быть жестокой с ним.

— Я все понимаю, — ответил правитель, и ласковая улыбка чуть приподняла уголки его губ. — Все понимаю, — повторил он и обнял Жасмину.

Дэви прильнула к нему. Подняла голову. И их губы слились в поцелуе.

— Иди! — твердо сказала Жасмина, уже отстраняясь от мужа. Джайдубар нехотя выпустил ее из своих объятий.

— А ты? Не пойдешь со мной? — почему-то шепотом спросил он.

— Нет, Джайдубар. Я не хочу встречаться с… этим человеком.

Правитель понимающе кивнул.

— Иди же, — мягко поторопила его Дэви. — А вечером, — она нежно улыбнулась ему, — Я буду ждать тебя в своих покоях.

Джайдубар тоже улыбнулся, и его рука ласково коснулась ее руки.

— Удачи тебе! — прошептала Жасмина.

Глава XVII

«Дарейна»

Ночь стояла очень холодная. Здесь, в пустынях Косалы, так всегда бывало: только садилось солнце, и в один час жару сменял жестокий холод. Ледяной ветер, словно голодный алчный демон, кружил над утомленной землей, тревожил барханы, ошалело завывал, то куда-то торопился, несся, дерзко разметая песок, ломая редкие в этих суровых пустынных краях кустарники, а потом вдруг замирал, точно испугавшись чего-то, прятался за спинами холмов.

Песчинки, только-только остывшие после дневного зноя, беззащитно жались друг к другу и тихонько, едва слышно поскрипывали, тоскливо, жалобно и вместе с тем как будто упоенные этой своей вечной музыкой. Холодно светил месяц. А мириады звезд усыпали весь небесный купол, словно самоцветы на синей бархатной мантии какого-нибудь сказочного мага. Ночь была ясной, и, наверное, потому все вокруг выглядело таким… хрупким, чистым, будто нереальным.

И хрустальная даль небес, и бескрайние песчаные просторы, в обманчивом свете месяца казавшиеся пепельно-седыми, и мерцающие звезды — все!

Зулгайен разжег костер и бросил в него горстку сухой травы, что дал отшельник из пещеры Йелай.

Глядя на туранца, Конан снисходительно усмехнулся. Разложив костер, Зулгайен непременно спешил очистить его чудодейственной травой, и каждый раз при этом ощущал на себе ироничный взгляд своего спутника.

— Все возишься с этим… вонючим сеном?! — не удержался-таки Конан, и эта его колкость несколько удивила Зулгайена, поскольку обычно киммериец ограничивался лишь насмешливой улыбкой.