День Астарты

— А как АЭС влияют на экологию? — поинтересовался мэр Ханга-Роа.

— При нормальной работе — никак не влияют, — сообщил ему представитель Новой Зеландии, — в нашей стране жесткие законы о защите окружающей среды, так что электростанции исследовались всесторонне на предмет вредных факторов. После публикации результатов ряд химических станций был заменен на атомные именно вследствие большей экологической безопасности последних.

— Вам удалось как-то урегулировать это с ООН и МАГАТЭ? — спросил Галего.

— Скорее да, чем нет, — ответил «киви», — переход на экологически благоприятные энергетические технологии был включен первым пунктом в пакет требований этнокультурного автономии традиционных общин маори. Когда вопрос оказался поставлен под таким углом, международные институты не могли давить на наше правительство. Это было бы против права этносов на самоопределение, а оно, как выражаются аналитики-неформалы, старше мастью, чем право на лоббирование.

Госсоветник удовлетворенно кивнул.

— Да, разумеется, право народов на самоопределение, это базовая ценность… — он повернулся к генералу Мартинесу, — …Скажите, вашей службе уже удалось начать переговоры с коренным населением Сала-и-Гомес?

— Мы движемся в этом направлении, — ответил генерал, — Сейчас сложно говорить о полном успехе этих контактов, но я уверен, что община Сала-и-Гомес, или, на языке аборигенов «Моту-мо-тере-Хива», присоединится к общим требованиям коренных жителей Рапа-Нуи. Я предлагаю сейчас исходить именно из этого.

Джентано Монтегю, вклинившись в возникшую паузу, эмоционально заявил:

— Извините, сеньоры, я не понимаю, какое отношение это имеет к полинезийским аборигенам, и к требованиям сепаратистской группировки «PIRA». Энергетика и транспорт это другая область. А ключевой вопрос о политической автономии, как указывают наши эксперты… — он раскрыл том-скоросшиватель, быстро полистал страницы, и нашел соответствующую главу, — … Вот, согласно их мнению, первой проблемой, которую необходимо решить, является преодоление недоверия местных жителей к акту аннексии 1888 года, согласие на который было получено у местных вождей не вполне корректным путем, поэтому…

— Мистер Монтегю, — перебил Лимолуа, — Я вам ясно сказал: это сочинение ваших экспертов никуда не годится. Пусть оно просто лежит на столе для солидности.

— Я слышал, что в древней Европе, — заметил представитель Папуа, — на серьезных переговорах клали на стол книгу, хотя читать не умели. Хорошая декорация.

Эмиссар ООН вздохнул, закрыл том и отложил в сторону.

— Сеньоры, я могу объяснить вам более кратко и без цитирования. Дело в том, что вы смешиваете, или путаете, две совершенно разные вещи. Одна — это модернизация экономики островов Пасхи и Сала-и-Гомес. Я не спорю, это тоже важная задача, но другая. А мы говорим о политических гарантиях для коренной общины аборигенов.

— Нет, это вы смешиваете и путаете, сеньор Монтегю, — возразил ему представитель меганезийского Таити, — вы пытаетесь представить аборигенов, как каких-нибудь экзотических птичек, или рыбок, для которых надо сохранить нетронутую среду обитания, и возить туда туристов. Но аборигены это люди, а людям хочется иметь современные условия жизни и работы. Политические гарантии должны начаться с ускоренной модернизации, как предлагает сен Хаамеа, а не с пережевывания всяких исторических трюков. Мне кажется, это совершенно очевидно.

— Но это путь к абсорбции аборигенов! — возмущенно возразил Джентано, — уклад их общины необратимо разрушится под влиянием современной культуры и…

— Нет, не разрушится, — перебил таитянин, — если не навязывать канакам европейскую культуру в качестве нагрузки к современным продукционным технологиям. В нашей стране это знают даже школьники.

Лимолуа Хаамеа звонко хлопнул себя ладонью по колену.

— E oe! Да! Поэтому я сказал: свободная экономико-технологическая зона. Никаких необъективных ограничений. Никакого избыточного регулирования, тормозящего модернизацию. И никакого евро-культуртрегерства в образовании! Foa te Rapa-Nui требуют доступа к современным технологиям без каких-либо условий и нагрузок.

— Это разумно, — согласился Фелипе Галего, — Но при этом не должна происходить дискриминация той весьма значительной части населения, которая придерживается континентальных традиций. Вы, сеньор Хаамеа, в меганезийском стиле назвали эти традиции европейскими, но для многих испанско-язычных чилийцев они родные.

— Это примерно 40 процентов жителей Рапа-Нуи, — добавил мэр Ханга-Роа.

— Да, — согласился король, — Эту проблему надо как-то аккуратно решать.

— Существует проверенный метод, — сообщил генерал Мартинес, — интеркультурный конгресс неформальных лидеров. На Рапа-Нуи все такие лидеры и полинезийские, анимистические и испано-язычные, католические, поименно известны. Думаю, мы сможем объяснить и тем и другим, что никто не должен ни на кого давить.

— Пока что, — заметил король, — Давление было только с одной стороны. Я говорю о постоянных попытках католической миссии канонизировать канаков.

— Катехизировать, — поправил Галего.

— Да, наверное. Но вы понимаете, о чем идет речь.

— Эксперты нашего департамента, — сказал генерал, — расскажут лидерам церкви об опасности таких форм миссионерства и я уверен, священнослужители пойдут нам навстречу. Но полинезийские религиозные лидеры должны будут воздержаться от попыток захвата доминирующих религиозных позиций на острове.

— Если Рорате Урерунги поможет, — ответил Лимолуа, — то мы решим этот вопрос.

Мэр Ханга-Роа утвердительно кивнул.

— Конечно, я помогу. Но я хотел бы напомнить про еще одну проблему. Рапа-Нуи это особый остров, здесь нельзя менять ландшафты. Я не знаю, как объяснить с научной точки зрения, но… Просто, я уверен, что этого нельзя делать.

— Тогда я уточню, — сказал король, — Мы говорим не об индустриальной модернизации образца прошлого века, а о постиндустриальной. Для нее не требуется сносить сотни гектаров естественной среды и застраивать площади бетонными коробками. Хорошее постиндустриальное производство вписывается в существующую среду. Не только в природную, но и в социальную. Оно использует то, что есть в обычаях людей, только немножко корректирует эти обычаи в сторону большей гуманитарной прагматики…

— Послушайте, — перебил Монтегю, — Это совершенно недопустимая подмена целей сохранения этнической культуры целями бизнеса. На опасность такого подхода не случайно указывали авторы раздела «защита традиционного уклада туземцев»…

С этими словами, эмиссар ООН протянул руку к тому-скоросшивателю, чтобы найти соответствующую цитату. Но Лимолуа Хаамеа, со скоростью, удивительной для его солидной комплекции, вскочил, схватил со стола свою алебарду — «hoemere» и нанес сильнейший удар сверху вниз. Длинное широкое лезвие легко пробило толстый том-скоросшиватель насквозь и глубоко вонзилось в доску стола.

Король отпустил древко (которое торчало над столом, как немного покосившийся флагшток), фыркнул, уселся на место и произнес.

— Давайте будем вести переговоры конструктивно. Если мы пришли к разумному компромиссу, то давайте запишем все это, и займемся авианосцем «Сантандер».

— Да, — согласился генерал Мартинес, — Не будем терять времени. Я сейчас прикажу офицеру технической службы установить радио-контакт с экстремистами «PIRA», удерживающими «Сантандер», через…

— …Три часа, — договорил Фелипе Галего, — этого вполне хватит, чтобы корректно сформулировать письменный вариант соглашения и утвердить его текст в коллегии государственного департамента в Сантьяго, по факсимильной связи.

Джентано Монтегю пришел в себя после легкого нервного шока, и окинул взглядом присутствующих, надеясь увидеть какую-то реакцию на варварскую выходку короля Рапатара. Мэр Ханга-Роа и таитянин, сидевшие по бокам от Джентано, совершенно спокойно беседовали на языке утафоа. На противоположной стороне стола, «киви» оживленно объяснял что-то папуасу, рисуя некую схему на листе бумаги. Гаваец, успевший сфотографировать торчащую из стола алебарду на камеру своего мобайла, теперь, похоже, рассылал это фото по MMS, всем своим приятелям. Двое репортеров (один — чилийского общенационального «CHV», второй — местного «Iaorana-Vision») спокойно продолжали снимать происходящее за столом переговоров. Эмиссар ООН мысленно вздохнул и подумал: «Ну, и что? В конце концов, моя задача состояла в организации переговоров с участием авторитетного неформального полинезийского лидера. Вот, пожалуйста. Переговоры успешно идут. Полинезийский лидер такой неформальный и авторитетный — просто волосы дыбом. А что он в жесткой форме отказался обсуждать предложения специальной комиссии ООН — так это меня мало касается. Напишу в отчете: «Пакет предложений отклонен из-за того, что авторский коллектив не учел ряд особенностей традиционного полинезийского уклада».