День Астарты

— В общем, дело, хотя и не простое, но понятное. Есть всего две задачи, которые надо решить на этих переговорах, а остальное можно сделать несколько позже.

— Независимость от Чили? — попробовал угадать кто-то.

— Выгнать чилийскую военную базу? — предположил другой.

— Убрать католических попов? — спросил третий.

— Нет, нет и нет, — сказал король, — Foa te Rapa-nui зависят от правительства Чили не потому, что здесь чилийские военные и церковники, а потому, что здесь нет своей экономики. Немного туризма, огороды и рыболовство на маленьких лодках — какая независимость при таком положении вещей? Почти все товары тут привозные, из Вальпараисо. Городское хозяйство и социальный сервис — на дотации с континента. Поэтому первая задача — это свой бизнес. Надо создать для него условия. Бизнес начинаются с точки роста, и эту точку надо поставить. Вот вторая задача.

— Мы думали, ты за нашу свободу, а ты все перевел на деньги, как янки! — раздался молодой мужской голос из заднего ряда зрителей-слушателей.

— Кто это сказал, пусть подойдет сюда, ко мне, — спокойно отреагировал Лимолуа.

Под удивленные возгласы, вперед вышел прекрасно сложенный полинезиец лет 20, одетый в ярко-красную футболку и джинсовые шорты.

— Вот я. Что дальше?

— Как тебя зовут и чем ты занимаешься? — поинтересовался король.

— Зовут меня Иверо. Я ловлю рыбу. Иногда катаю на лодке туристов. Что дальше?

Лимолуа медленно растянул свои полные губы в иронической улыбке.

— Представь, Иверо, что Рапа-Нуи получил независимость от Чили. Что дальше?

— Дальше разберемся, — сказал парень.

— А давай сейчас разберемся. Чилийцы ушли. Где ты будешь брать бензин для своей лодки? Кто обеспечит работу электростанции, аэропорта, сотовой связи, госпиталя, водопровода? Кто будет платить зарплату полиции, пожарным и медикам, и пенсии старикам? Кто займется поставкой продуктов и бытовых товаров в лавки и откуда возьмутся у людей деньги, чтобы это покупать?

— Эти вопросы должен решать мэр, — возразил Иверо.

— Aita pe-a, — король улыбнулся еще шире, — Выберем тебя мэром. Решай.

— Почему меня?

— Потому, что ты громче всех требовал свободы. Чей выбор, того и ответственность.

В наступившей тишине было слышно, как Иверо пыхтит, думая, что ответить.

— А я, — нашелся он, — …Позову янки и отдам им аэропорт Матавери за то, чтобы они решили все эти проблемы. А если мало, то отдам им еще бухту Ханга-Пика вместе с мысом Мохиноа для постройки порта. Я знаю, что они давно хотели все это купить!

— Интересное решение, — ответил Лимолуа, глядя на часы, — Итак, свобода под твоим управлением просуществовала 34 секунды.

— Но свобода никуда не делась! Я же отдал янки только аэропорт и бухту!

— И достаточно, — сказал король, — Остальное они и сами возьмут. И они сделают это законно, демократически. Имея тут аэропорт и порт, нетрудно получить на выборах большинство голосов. Раз — и у них свой карманный мэр.

Среди зрителей-слушателей послышались смешки. Лимолуа покачал головой.

— Иверо сказал совсем не глупую вещь. В некоторых маленьких, но довольно удачно расположенных странах, так и решают проблемы. Но отдают места под аэропорты и порты не в одни руки, а в разные. Одно — янки, другое — китайцам… А дальше надо балансировать, как если катишься с волны на доске. Но, чтобы играть в такую игру, приходится становиться диктатором. Если ты катишься с гребня волны, то тебе уже некогда объяснять людям, почему ты рулишь так, а не иначе. Это понятно?

— Понятно, — нехотя согласился парень. — Только получается, что мы так и будем под чилийцами, а это же неправильно!

— Нет, — Лимолуа, продолжая улыбаться, покачал головой, — сообщество с сильной экономикой само выбирает, с кем иметь дело, а с кем не иметь. Никто не может быть абсолютно независимым. Любое сообщество, как и любой человек, зависит от своих партнеров. Реальная свобода — это возможность самому выбирать себе партнеров, и возможность менять их по своему желанию.

— Как в сексе! — хихикнув, прокомментировала какая-то девчонка.

Снова послышались смешки. Лимолуа многозначительно поднял палец к небу.

— E-oe! Страна с эффективной экономикой, как красивая, сильная, уверенная в себе женщина. Ей не нужен хозяин или покровитель! Она приглашает к себе в дом, кого захочет, make-love с тем, кто нравится, а неприятных гостей выставляет за дверь!

— Если у незваного гостя армия, то как ты его выставишь из страны? — спросил один пожилой мужчина.

— Военная сила — это экономика плюс воля, — ответил короли, — Простая формула. За последние четверть века она проверялась много раз, и всегда срабатывала. Когда вы будете иметь сильную экономику, то сами решите, в какой степени вас устраивает чилийское правительство. Захотите — урежете его полномочия, а захотите — вообще укажете ему на дверь. И оно уйдет, потому что сила будет на вашей стороне.

Рорате Урерунги вздохнул и задумчиво проворчал.

— Почему у тебя так легко получается объяснять сложные вещи?

— Потому, что они не такие уж сложные, — сказал король, — Ну, еще потому, что мне приходится часто этим заниматься… Hei foa! Я рассказал вам, какую позицию буду занимать на переговорах. Если кто-то из вас считает, что это неправильно, то пусть говорит сейчас, по нашему общему обычаю Tiki… Никто так не считает? Тогда мы пойдем в Хоту-Матуа. Тут идти полчаса. По дороге мы можем еще поговорить.

Лимолуа махнул рукой и, вместе с тройкой «морских полисменов» и несколькими сотнями местных зрителей, двинулся вверх по Авенида Понт. Когда примерно полпути было пройдено, появился полицейский наряд, и офицер тактично попытался прекратить «незаявленную демонстрацию». Следующие полпути Рити и Поу, взяв его, как бы, в клещи, последовательно доказывали ему, что спонтанное синхронное параллельное движение сколь угодно большой группы людей, это не обязательно демонстрация. Офицер тяжело вздыхал, и периодически говорил в мегафон: «граждане, если это демонстрация, то вы должны ее прекратить, потому что она не была заявлена». Это, разумеется, только привлекало в процессию дополнительные группы людей…

Около входа в отель Хоту-Матуа стоял кордон из военных, вызванных с базы ВВС. Король, с полным спокойствием, повернулся к толпе сопровождающих и сказал:

— Hei foa! Оставайтесь здесь. Я вижу, что тут на улице уже установлен достаточно большой TV-экран. Вы все увидите и услышите… Рити, Поу, Кианго, вы успеете пообедать, пока я общаюсь. По диагонали, через перекресток — кафе Хе-Вари.

— А ты будешь там голодный? — с ноткой осуждения в голосе спросила Рити.

— Заботливая, — с улыбкой сказал он, — Не переживай. Я съем двойной ужин после переговоров. Дипломатия возбуждает у меня аппетит.

С этими словами, Лимолуа махнул ладонью, развернулся, вместе с мэром Ханга-Роа прошел сквозь армейское оцепление. Они скрылись в дверях отеля… Чтобы через четверть часа появиться на экранах — уже за большим круглым столом в центре зала полуоткрытого ресторана, с видом на бассейн и пальмы внутреннего дворика.

Диспозиция была продумана так, как будто организаторы опасались драки между оппонентами. Чилийский госсоветник Фелипе Галего и генерал Луис Мартинес оказывались на максимальном расстоянии от короля Рапатара. Его отделяли от континентальных чилийских чиновников справа — наблюдатели из Новой Зеландии, Папуа, и штата Гавайи, а слева — мэр Урерунги, 2-ВСиПП ГС ООН АиНРСиМОГ Джентано Монтегю и (рядом с Лимолуа) меганезиец с Таити. Янки из Гавайев, оказавшийся по другую руку от короля, из любопытства тронул лезвие алебарды — hoemere (небрежно положенной королем на стол), и до крови порезал палец.

— Oh! Fuck! Я думал, это просто игрушка, вроде как скипетр у королей в кино…

— Примерно так и есть, — ответил Лимолуа, — Это церемониальное оружие.

— Но чертовски острое, не так ли?

— Да. Держать hoemere в нерабочем состоянии считается дурным тоном.

— О! Вот как?