День Астарты

— Они не видели эти «Зодиаки».

— То есть, как не видели? — удивился Оури, — Здесь болтается 5 самолетов высотной разведки индонезийского корпуса морской авиации. У них радары, ноктовизоры…

— Не путай ВМС Индонезии и боевиков «Тахрир», — ответил ему шеф-капитан, — Это разные силы с разными интересами. Правительство и штаб в Джакарте не во всем поддерживает тахрировцев, и уж точно не делится с ними данными авиа-разведки.

— А почему бы не перегнать австралийские «Зодиаки» на этот берег? — спросил Оури.

— Зачем?

— Ну, если тахрировы их увидят, то, вероятно, передумают атаковать.

— А зачем нам, чтобы они передумали?

— Так-так-так, — проговорил пилот, прикидывая что-то в уме, — Нам выгодно, чтобы тахрировцы провели неподготовленную атаку. Про нас они не знают, а в участие австралийского спецназа — не верят. Они думают, что против них — австралийские дилетанты и аборигены, недовольные ультра-исламизацией. Они начнут атаку, как операцию против повстанцев с легким стрелковым оружием… Допустим, что они пошлют сюда 2 катера с сотней десантников. Но, Шеф-кэп, если мы их грохнем, то окажемся, как бы, стороной военного конфликта. Ты думаешь, это нормально?

Пак Ен сделал глубокую затяжку и выпустил из ноздрей струйки дыма.

— Слушай внимательно, капрал-пилот. У нас три задачи. Первая: защитить сивилов. Вторая: сохранить личный состав. Третья: не оказаться в говне. Третья задача — второстепенная. Решаем две первые. Ищем способ нейтрализовать вооруженного противника, избежав при этом потерь среди своих. Способ найден. Ты его сам замечательно описал. Теперь ищем, как при этом не оказаться в говне.

— И как же? — спросил Оури.

— Очень просто, — ответил Пак Ен, — Это сделаем не мы.

— А кто?

— Не важно, кто. Пусть потом в этом разбираются те, кому это интересно… А если разберутся, то пусть попробуют доказать… Кай, я полагаю, что в таких играх у тебя больше опыта, чем у меня. Тебе понятно, как это делать?

— Если австралийские «Зодиаки» задержатся до… — начал тот.

— Задержатся, — перебил шеф-капитан.

— Тогда я знаю, что и как делать.

— Отлично, Кай. Принимай командование флотилией до… — Пак Ен бросил короткий взгляд на часы, — … 8:00. Задачу я поставил. Я буду в гражданском лагере.

— Кайемао Хаамеа командование флотилией принял, — спокойно ответил Кай.

Когда Пак Ен вернулся в гражданский лагерь на западном пляже, перепалка между военно-морскими и спортивно-морскими австралийцами была в самом разгаре.

— Ни хера мы отсюда не уйдем! — вопил Ник Вэнс, — Пусть нелегалы тахрировцы убираются, а мы здесь в своем праве, у нас годичные индонезийские визы!

— Вы мудаки! — рычал боцман Джим Джонс, — Тахрировцы срали на ваши визы. Они просто вас всех перестреляют! У вас уже двое убитых, один раненный и одна секс-травмированная. Хули вы еще дожидаетесь?

— Это еще кто кого перестреляет! — крикнул Эндрю Стокс, — Ты не в курсе, парень! Сегодня ночью мы с аборигенами так врезали тахрировским ублюдкам…

— Какие это, к черту, аборигены! — перебил 2-й лейтенант Лаэрт Касер.

— А кто же это по-твоему? — встрял Тони Боуэн, импульсивно обняв за плечи сидящую рядом Леле Тангати.

Бывший мастер-матрос скринера патрульной службы Фиджи, а ныне — 2-й пилот 1-го экипажа флотилии штурм-катеров Yeka, убедительно притворялась аборигенкой. Ее одежда состояла из традиционного ротианского сомбреро с конической верхушкой и светлой просторной рубахи с красным орнаментом, перехваченной на талии сумкой-поясом, тоже с местным орнаментом. Из сумки торчала рукоятка автомата «vixi», что должно было указывать на принадлежность девушки к Фронту Аборигенов Роти.

Австралийский лейтенант с досадой ударил кулаком по колену.

— Слушайте, ребята, вы охренели! Вы что, хотите поучаствовать в здешней войне?

— Мы уже участвуем, — ответил ему Джо Грассер, — И освободили своих товарищей, а некоторые козлы, не буду показывать пальцем, лежат в дрейфе и страдают хуйней.

— Повторишь такое — не хватит денег на стоматолога, — предупредил Джим Джонс.

— Ха! — воскликнул Джо, вскакивая на ноги, — Давай, проверим, кто уйдет без зубов.

— Стоп, парни! — Нелли Фогг, привычно встала между двумя молодыми мужчинами, готовыми затеять бокс без правил, — Мы все австралийцы, и если мы начнем драться между собой, то… Короче, у нас и так проблемы. Пожмите друг другу руки, ОК?

— Ладно, — Грассер вздохнул, — Извини, приятель. Я понимаю, у тебя просто приказ.

— Проехали, — буркнул боцман, и пожал протянутую серфером руку.

— А теперь, — продолжала Нелли, — давайте все спокойно послушаем, что нам скажет лейтенант. Нам надо знать обстановку, чтобы не наделать глупостей.

Она подошла к Лаэрту Касеру и по-дружески положила руку ему на плечо.

— Благодарю, мэм, — ответил он, — Я постараюсь объяснить, почему мы призываем вас эвакуироваться с этого островка. Сейчас разгорается новый военный конфликт между Восточным Тимором и проиндонезийскими силами, неофициально поддержанными радикально-исламской фракцией в правительстве в Джакарте. Тут сложная ситуация: индонезийские власти никогда не были едины в вопросе о разделе Тимора, поэтому сейчас силовые структуры Индонезии ничего здесь не контролируют. Армия, флот и полиция не хотят лезть в политику и откровенно бездействуют.

— А по нашим данным, они помогают «Тахриру», — заметила Леле.

— Кто-то, может быть, помогает, — согласился Лаэрт, — но, опять же, неофициально.

— Официально, или неофициально, но из-за этой поддержки, здесь на Роти власть оказалась в руках фундаменталистов, подонков и психопатов, — отрезала она.

— Я вам сочувствую, но это ваше… э… внутреннее дело, и…

— Ты сам-то понял, какую херню сказал? — перебил невысокий и крепкий, почти квадратный молодой мужчина, пол-лица которого было заклеено пластырем.

Он, слегка прихрамывая, медленно вышел на середину стихийно возникшего круга слушателей и продолжил.

— Меня зовут Боб Уолш, я из Гирравина, что под Дарвином, я шестой год хожу под парусом вокруг Роти. Тут никогда не было проблем из-за религии. Какая, на хрен, разница, христианство, ислам, буддизм или еще что-нибудь? А сейчас, здесь уже не религия, а сраное блядство! Какие-то «стражи шариата» набросились на нас с Чарли прямо на улице, избили прикладами и засунули в клоповник. Четверых ребят из серф-клуба загребли тоже непонятно за что. Одну девчонку изнасиловали, а ее парня так обработали арматурой, что он встать не может, лежит вон там, в лазарете, можете посмотреть. Девчонка, кстати, там же. Двух наших дайверов просто застрелили.

— Я сожалею… — начал лейтенант.

— Заткнись и дай договорить! — заорал Уолш, — Посмотри вон туда. Видишь девчонку с малышкой? Их вместе сунули в клоповник за то, что она кормила малышку грудью на причале. Муж за нее вступился — его застрелили. Это может быть чьим-то внутренним делом, а, моряк? Молчишь? То-то и оно.

Молодая женщина, поняв, что речь идет о ней, резко встала, подошла к лейтенанту и боцману и начала говорить что-то на ротианском диалекте (смеси португало и тетум). Находящийся рядом Луиш, рыбак из местных, взялся переводить.

— Ее зовут Ируту, она из Корбафо у восточного порта. Она говорит: хорошо, что ваши солдаты пришли и освободили их из тюрьмы, а то бы ее маленькая дочка умерла. Она просит, чтобы ваши солдаты прогнали тахрировцев, а лучше убили, и совсем остались здесь. Она говорит: жаль, ваши солдаты не пришли раньше. Она потеряла мужа, и ей будет трудно прокормиться, но если вы оставите солдат здесь, то жить будет можно… Теперь она просто плачет. Она правильно сказала.

— Э… — протянул лейтенант Касер, — я не понял: про каких солдат она говорила?

— Про ваших солдат, которые ночью убили много тахрировцев и вывезли людей из тюрьмы. Называется: австралийский спецназ.

— Австралийский спецназ? Я ничего не знаю об этой операции.